Роман Покровский - Алая Завеса

— Вставай, Мерлин, — повторил Уэствуд и зажёг спичку, чтобы юноша смог увидеть его лицо.

Увидев, подозреваемый вскочил и полусидя забился в угол кровати.

— Вы пришли убить меня? — испуганно спросил Юлиан.

— Нет, — ответил Уэствуд. Скорее наоборот — спасти. Я тут краем уха слышал, как ты говорил, что знаешь, где можно найти Агнуса Иллиция. Это правда?

Юлиан протёр глаза, однако спичка в это время догорела и видеть он лучше не стал. Новую же Уэствуд зажигать не стал, посчитав, что для юноши этого достаточно.

— Я неуверен, — сказал он. — В этом месте так много думаю, что разуверился почти во всём.

— Мы должны найти его, Юлиан, — поведал Уэствуд. — Мне нужна твоя помощь.

— Это не очередная ловушка?

— Можешь быть уверен, что нет. Ривальда Скуэйн оклеветала и меня. Единственный способ реабилитироваться — это найти Агнуса Иллиция и заставить рассказать правду.

Похоже, что Юлиана такое предложение очень заинтересовало. Не просто так же он вскочил со своей кровати и прильнул к внутренней стороне клетки:

— Мне кажется, что его укрывают вервольфы в лесу! — азартно проговорил парень.

— Ничего не объясняй сейчас. Ты пойдёшь со мной!

Уэствуд демонстративно потряс ключом перед лицом Мерлина. Не отрывая глаз от средства спасения, парень ответил:

— Вы не шутите?

— Нет. Тебе тут задерживаться нельзя. Каждая секунда может оказаться роковой и тебя убьют. Тот, кто решил это сделать прошлой ночью, не остановится. Так что собирайся.

Похоже, мальчик до сих пор не верил, что с ним предельно честны. Наверняка, он тоже разуверился в этом городе и потому перестал доверять кому бы то ни было. Как же Уэствуд понимал этого мальчика! Как же хотел открыться ему!

Но время не медлило. В очередной раз оглядевшись по сторонам и никого там не заметив, Уэствуд медленно повернул ключ и раздался щелчок.

Только что полицейский совершил то, что поклялся не совершать никогда. И всегда был уверен, что слова своего не нарушит.

Времена меняются.

— Как вы сказали? Роковые Часы? — ещё раз переспросил Юлиан у ангелоподобного полицейского-спасителя, сидя на переднем пассажирском сиденье машины, которая стремительно рассекала Зелёной Альбион.

Ситуация кое-что очень напоминала Юлиану. А именно последние часы жизни Грао Дюкса. Если сейчас ещё и Глесон умрёт прямо за рулём машины, это удивит парня уже не так сильно.

— Именно они, — ответил Глесон. — Мне кажется, что Скуэйн уже знала про них, поэтому ничему не удивилась. Знаешь ли, это очень сильный артефакт. И поговаривают, что проклятый. Каждый, кто им пользовался, в скором времени умирает. При загадочных обстаятельствах.

— Но как вы узнали? — спросил Юлиан.

Если Глесон не умрёт за рулём машины, то завезёт Юлиана в ловушку. Где-нибудь на окраине города его будут поджидать двенадцать мужчин в широких шляпах и ружьях, которые расстреляют Юлиана, даже не дав шанс что-то сказать.

Как он мог доверять даже этому честному с виду полицейскому? Где гарантии, что его не заколдовали и это не очередное ухищрение с целью погубить невинную душу Юлиана? И кто вообще сказал, что Глесон и сам не работает на Молтембера и Иллиция?

— Мне очень повезло, — сказал Глесон, поворачивая куда-то направо. — Я нашёл знакомых Золецкого и они хранили его старые письма. В одном письме я и нашёл обращение к Штрауссу. Но всё легко только тогда, когда знаешь, как работать. Только Скуэйн этого не знает и решила меня во всём обвинить.

Юлиан тоже подозревал Глесона. Он вообще всех подозревал.

— Это какая-то уловка, — предположил Юлиан.

— Уже завтра она расскажет это некоторым людям, ей поверят, и меня открыто обвинят. Посадят, как и тебя, в какой-нибудь изолятор, и я уже ничего не смогу сделать. Поэтому теперь мы с тобой в одной лодке. На обоим нужен Агнус Иллиций, без него способа спастись нет.

Юлиан кивнул.

— Справедливости ради, пару раз Агнус Иллиций был замечен, — сказал Глесон, повернув к Юлиану голову. — Не нами замечен, но он же был объявлен розыск. И лицо его и в каждой газете, и на каждом фонарном столбе. Люди видели его где-то на окраине, но нам даже пи помощи их слов ничего найти не удалось. Да и кто ж знает их, людей-то. Обознаться могли же? Да? Тоже так думаешь?

— Иллиций очень умён для того, чтобы так легко попадаться, — ответил Юлиан. — Он неуловим, как молния. И даже то, что его заметили, не даёт никакого преимущества. Вдруг он сам так захотел?

— Ты в тюремной камере долго об этмо думал?

— А что там ещё делать? Собеседника у меня отняли. Того, который чуть не вогнал заточку мне в грудь. Вот я и думал обо всём, что случилось. Переживаю, что пока сидел там, всё изменилось и теперь нам больше не найти Агнуса Иллиция. Никто за это время больше не умер?

Юлиан неожиданно сам для себя стал слишком разговорчив. Ещё бы — с кем только не разговоришься после затворного одиночества!

Но в то же время это Юлиана без перерыва буквально раздирало изнутри то, что он не знал, рассказать ли Глесону о том, что он узнал в Комнате Воспоминаний Грао Дюкса. Глесон не вызывал слишком много подозрений, говорил он очень убедительно, но всё же Юлиан эту историю приберёг для других времён. Тем более, что под зельями правды Иллиций сам всё выложит.

— Люди умирают каждый день, — ответил Глесон. — Но ничего подобного тому, что было. Тебя это расстроило?

— Нет, вам показалось.

— Ну, как знаешь.

— Нам нужно попасть в больницу Святых Петра и Павла, — сказал Юлиан, когда Глесон где-то остановился и поставил машину на ручной тормоз.

— Это ещё зачем?

— Там должен находиться один вервольф, через которого мы всё узнаем.

— То есть сейчас ты ничего не знаешь? — недовольно спросил Глесон, открывая им обоим двери. — Вылезай, мы приехали. Я думал, ты знаешь точное места наверняка и мы сейчас туда отправимся.

— Простите, сэр, но я не успел. Меня арестовали. Я знаю, что это находится в лесу, но лес большой, и мы там можем до утра блуждать. А вот вервольф приведёт нас к своей стае и облегчит задачу.

Только произнеся эту фразу, Юлиан вылез из машины и спросил: