и тут же перешел к делу: – Так с чего же начался путь Артура Дёмина?
– С ошибки, – без сомнений ответил Артур. – После школы я не знал, кем хочу быть, и пошел на кафедру к тетке. Думал, вот она – великий ученый, и я таким буду. Надо было подождать. Я мог стать хорошим политиком, юристом, а психоаналитиком просто совершенным. Думаешь, я тебя не читаю? Думаешь, не понимаю, почему ты хочешь знать мою историю? Скорее ты сам этого не понимаешь.
– Чего я не понимаю? – с интересом спросил Новиков. – Если ты можешь рассказать что-то подобное обо мне, я хочу это знать.
– Ты ненавидишь людей, – заявил Артур, почти выстрелив этой фразой, а главное попал, заставив Новикова стиснуть зубы от неприятного ощущения в груди. – Ты считаешь их несовершенными, – продолжал Артур, не опуская бластер. – Ты бы хотел никогда их не видеть, но поддерживаешь образ нормального, обычного человека только чтобы сдержаться. Ты такой же, как я. Слухи о том, что ты правишь миром, тебя раздражают, и это только потому, что они лживы. Если бы ты правил миром, ты уничтожил бы человечество, заменив его машинами. Машины по-твоему совершенны. Что, скажешь, это не так?
– Машины совершенны, – неохотно признался Новиков, – ни для кого не секрет, что я эгоист и не хочу отвлекаться на других людей, потому предпочитаю иметь дело лишь с роботами, но это не значит, что я хочу уничтожить человечество.
– Ты просто трус, – хохотнул Артур. – Ты боишься перестать быть хорошим, боишься потерять контроль. Даже твои очки – это жалкая попытка сбежать, и ты знаешь, что я прав.
– Допустим, – уклончиво ответил Новиков, – но как это относится к делу?
– Вот, ты уже отказываешься от желания знать правду о себе, – рассмеялся Артур. – Бедный, жалкий Николай Новиков.
Новиков стиснул зубы, но не ответил, хотя слова Артура его сильно раздражали, но при этом причиняли боль. Второе Николаю действительно не нравилось, только он знал, что Артур ошибается. Да, ему, Новикову, было всегда трудно быть собой с людьми, но он любил их, желал им блага и если и страдал от чего-то, то лишь от собственного одиночества и неспособности с ним бороться, но говорить об этом безумному Дёмину он не собирался. Главное было не пойти на поводу, не сорвать очки и не спровоцировать ненужную стрельбу.
– Давай лучше о тебе, – попросил он. – Ты ошибочно пошел в генетики, и что было дальше?
– Учиться оказалось неинтересно, и я использовал однокурсника Матвея Денисова. Он наивный дурак. Скажи ему пару слов – и вот он уже написал тебе половину курсовой, увлекся, – Артур рассмеялся. – Найти такого идиота я даже не рассчитывал. У него на лбу было написано: «используй меня, только назови другом», а другом ему быть было очень просто. Слушай его ересь и кивай. Он сделает все. Вот и идею о флоре Титана я ему принес, а он тут же взялся ее разрабатывать. Если бы не я, он сидел бы в лабораторию СельхозКосмо и разрабатывал быстрорастущий картофель для крытых плантаций Марса, – Артур засмеялся, вспомнив то время, но оружие не опустил. – Лучший на курсе, блаженный дурак. Я протолкнул его в Люкс, это было несложно. Хороший проект вы всегда берете, а когда все было готово, я просто подбросил ему ошибку собственной тетки, идеального крохотного убийцу, которого никогда не найдут.
– Но как же ты его украл? – удивился Новиков. – Это ведь проект закрытой лаборатории, в которой ты даже никогда не работал.
– Артур Дёмин не работал. По документам он просто просиживал штаны на кафедре и писал свою кандидатскую. Зато Метью Тард работал, но на работу ходил я. Когда образцы уничтожались, украсть их было проще простого. Я сам занимался их погрузкой в утилизирующие контейнеры. Поменял пробирку с образцом на пустую. Потом они пересчитали пробирки и ничего не заподозрили. Десять лет этот образец ждал своего часа. Это ведь был идеальный план! Ты хоть понимаешь, как он хорош?
Он вдруг дернулся вперед и прижал бластер ко лбу Новикова. От его зловещего оскала прошибал холодный пот, но Новиков не дрогнул, смотрел ему в глаза и негромко ответил:
– Он действительно хорош. Никто и никогда не понял бы, что случилось с Денисовым. Потому я и был поражен, но кое-чего я так и не понял. Его авария и опоздание – это тоже часть плана?
– Не совсем, – выдохнул Артур и чуть отступил, даже бластер чуть опустил, направляя его теперь в живот собеседнику. – Я точно знал время первого приступа и его продолжительность, поэтому все рассчитал, чтобы утром он проспал, это подорвало бы его безупречную репутацию, а то весь такой правильный! – Артур скривился. – Мерзость! Авария стала хорошим совпадением. Я рассчитывал, что у него просто возникнут проблемы и он не сможет полететь, но что при этом он опозорится на весь свет и будет бегать босиком по городу и чуть ли не швырять в полицию тапочками, – Артур расхохотался. – Подобной чуши от Матвея я не ожидал. Он оказался идеальной жертвой!
Матвей, видя это на экране голограммера, поморщился, но не отвернулся, даже согласился с жестоким утверждением: он не смог себя отстоять и в людях никогда не разбирался. Последние события явственно доказывали это, потому он не отводил взгляда от экрана, в отличие от Анны, которая предпочла закрыть лицо руками, чтобы не видеть этого кошмара.
«Остановите кто-нибудь это безумие», – думала она и в то же время боялась, что кто-нибудь прямо сейчас просто убьет ее племянника.
Никто его не убивал, а он продолжал, нервно размахивая оружием:
– Денисов сам себя погубил. Еще и в заговоры ударился. С его заявления, что за всем стоит Новиков, я смеялся до слез. Блаженный, честное слово. Если бы ты хотел его убрать – убрал бы быстро и полностью, разве нет?
– Я не устраняю людей, – ответил Новиков, разводя поднятые вверх ладони.
– Да, потому что ты трус! – возмутился Артур и внезапно выстрелил Новикову в правую ногу, прямо в колено.
– Shit! – вырвалось у Майкла, благо сквозь стену этого никто не мог услышать. – Он его задел? Я не успеваю реагировать.
– Задел, – тихо ответил Ободов, не понимая, почему Новиков едва заметно вздрогнул, но даже не пошатнулся, хотя энергетический заряд в него
