– Что? Не получилось? Не может быть, камни те самые…
– Так я и думал, что он привязывается к камням, – вздохнул Митчес, и коротышка не преминул оскорбиться.
– А к чему еще привязываться?! Тут нет ничего более надежного и вечного!
– В какой стороне вход? – перебил их голос Иридоса, и дроу почувствовал, как его сажают и крепко прижимают к удобному, непонятно откуда взявшемуся сиденью. – Да побыстрее, насколько я помню, гномы на ночь вход в поселки запирают.
– Дак уже заперли. – В голосе коротышки скользнула нотка удовлетворения, удалось-таки хоть в чем-то обойти настырного маглора.
– Не от нас, – равнодушно бросил Иридос, и только в этот миг старший советник главы гильдии гномьих банков сообразил, что зря он велел жене приготовить на ужин запеченный окорок, вряд ли придется до него добраться. Род Штака, отца Сегрина, занимал в протянувшихся под Южным хребтом пещерах самые дальние и неудобные ответвления.
Огромный, в человеческий рост камень, в который упиралась ведущая снизу аккуратная дорожка, казался частью скалы, но никого из сидящих в воздушных санях это не обмануло. Все знали, как проверен, надежен и заботливо ухожен механизм, держащий эту махину и позволяющий поворачивать ее вокруг своей оси за считаные секунды, при надобности открывая проход своим и наглухо запирая его перед чужими.
Однако гномы вовсе не спали бы сейчас спокойно в своих постелях, если бы знали, сколько надежных способов пробраться туда и не прося разрешения у хозяев, имеется в запасе у Иридоса. И сейчас он выбрал самый простой, бросил в камень заклинание уплотнения и провел в мгновенно разверзнувшуюся темную дыру свой любимый вид транспорта.
– Ловушки! – испуганно вскрикнул гном, оказавшийся в этих невидимых санях рядом с дроу в лиловом одеянии, но их уже стремительно несло по внутренним коридорам, и временами казалось, что выступы скалы вот-вот врежутся кому-нибудь в голову.
– Не бойтесь, – предупредил маг, расслышав ужас в эмоциях коротышки, – вы окружены воздушным коконом со всех сторон, я его недавно улучшил. Теперь впереди летит поисковичок, связанный с санями. В труднопроходимых и по-настоящему узких местах наши сиденья просто выстроятся вереницей. Гном, как тебя зовут? Нас всех ты, несомненно, знаешь.
– Авдил меня зовут, – спесиво поджал губы гном, – а вот глава клана на тебя за самовольство может в совет жалобу подать.
– Ну а зачем же тогда мы тебя с собой везем? – Пока поселок был еще далеко, Иридос мог позволить себе немного подразнить упрямого гнома. – Ты же сразу им и объяснишь, что это не самовольство, а вынужденная мера ради спасения людей. А кроме того, не забывай про премию. Ведь не считаете же вы, будто можно всего лишь подумать про камни, рядом с которыми когда-то справил нужду, чтоб тотчас получить девятнадцать тысяч золотых?! Эти деньги я разделю между тобой и теми, кто согласится нам помогать, и от того, насколько убедительно ты будешь с ними договариваться, зависит именно твоя доля.
– Не моя, а банка!
– Я предпочитаю конкретных людей. Раз ты знал сюда дорогу, то тебе я и отдам полагающуюся долю, а сколько ты решишь отдать своей гильдии, твое личное дело, – провокационно предложил Иридос и был весьма удивлен, услышав ответ гнома:
– Ты слишком плохо о нас думаешь… и я знаю, что заслуженно, те банкиры, которые встретились тебе, нечестно относились к своей работе. Но я – не они и возьму из этой премии столько, сколько решит совет гильдии. Ты можешь не верить, но эти ведьмы обманули и нас. Выдавали под залог подписанные одураченными мятежниками обязательства на дома и поместья… а потом оказалось, что король уже объявил их своей собственностью. Мы потребовали ответа… но Карайзия пообещала вернуть все взятые деньги с внушительной долей прибыли и вскоре и правда начала пополнять свои счета полновесными золотыми. А потом поручилась за якобы племянницу, выдавшую нам в уплату за заем бесценный амулет. Но через несколько дней амулет загадочно исчез, и когда девица пришла с деньгами и потребовала его назад, нам пришлось выплатить сумасшедшую сумму. Хорошо еще ведьма уговорила Зоралду не получать все сразу, а брать понемногу, зато нам пришлось ежемесячно начислять на деньги, которых не было, двадцатую долю.
– В одном я могу тебя порадовать, – произнес маг, завидев впереди слабое свечение склянок с ведьминским мхом, – они обе мертвы: и Карайзия, и Зоралда. Обе попали в собственные ловушки… и одному лиловому дроу еще придется объяснять мне, почему он не позвал на охоту за этими ведьмами старого друга?
Ответить Митчес не успел, они въехали в просторную пещеру, и сани безошибочно остановились возле самого внушительного из домов, мастерски пристроенного к стене.
– Кто такие? – полураздетый пузатенький гном в неизменной шапочке стоял на пороге, освещенный со спины теплыми бликами огня.
– Добрый вечер, Фирс, это я, – важно объявил Авдил и сразу перешел к делу: – Нам нужно попасть к Штаку. У магов с плато к нему дело.
– А почему это среди ночи? – подозрительно оглядел молчащих магов Фирс. – А вон тот – дроу. А этот, не сам ли Иридос? Эй, Авдил, не нравится мне это дельце.
– Дело совершенно чистое и никакого вреда Штаку не принесет, – твердо ответил банкир, – иначе я бы с ними по доброй воле не пошел. И за помощь они готовы платить… разумную цену.
– Например… – задумался Фирс, и его глазки подозрительно прищурились, продешевить он не желал.
Но маги продолжали упорно молчать, никто не может сторговаться с гномом лучше другого гнома, для того они и везут его с собой.
– Например… – несчастно повторил Фирс, прикрыл глаза и отчаянно выпалил: – Тысячу золотых!
– А не слишком ли ты загнул? – с сомнением покачал головой банкир, и Иридос подавил смешок, расслышав ликующую радость в его душе. – Целую тысячу?
– Но ведь ночь? – Едва назвав цену, гном уже мысленно ощущал в кармане тяжесть этих денег, и отказываться от того, что исподволь начал считать своим, не желал. – Нужно парней поднять, фонари выдать, провиант… они же обратно до обеда не вернутся.
– А почему он так далеко забрался? – не выдержал Митчес.
– Так продал же! Все свои дома и грибницы, и перебрался в заброшенные шахты, те, которые Сегрин себе раньше выкупил.
– Почему? – подозрительно мягко осведомился Иридос, и Фирс вдруг как-то осунулся, сник.
– За него и платил Штак, за Сегрина. Он убыток почтовой гильдии принес, башню развалил… со знатных клиентов деньги взял и сбежал, бросил их посреди круга…
– Ясно, – процедил магистр. – Авдил, зачисли на его счет тысячу, не торгуйся. А ты дай нам одного провожатого, посообразительнее, и чтобы дорогу хорошо знал. Еды не нужно, сам накормлю.
