– А ты сам-то кто? – раздалось из-за спин столпившихся возле повозки жителей поселка, и, раздвигая толпу руками, к магам вышел плечистый гном с колючим взглядом усталых глаз.
– Я магистр Иридос ди Тинерд, – веско сообщил маг, – а ты Штак? Я почувствовал, как вы вдвоем подошли.
– Вот даже как… – язвительно буркнул староста, а позади толпы вдруг раздался горький плач. – Не реви, Хилва, про него говорят, что он справедливый!
– Ну да, все они справедливые… – яростно выкрикнула обезумевшая от безнадежности гномка, – мы все отдали… даже дома, весь клан на грибах да на рыбе сидит, а они его сейчас заберут…
– Иди сюда, – вздохнул маг, выдернул воздушной плетью из толпы женщину и посадил рядом с воинственным сородичем против себя, – как я понимаю, ты Хилва. И судя по твоим слезам, Сегрин тебе пасынок. Так вот, заявляю тебе при свидетелях, я собираюсь его подлечить и спросить, какой награды он желает за все свои подвиги? И чтобы он не запросил по своей скромности слишком мало или по незнанию не оставил без награды вас, я готов взять тебя и старосту с собой… туда, где вы его прячете. Только скажи нам… люди, которых он спас, живы?
– Живы, – хмуро буркнул Штак и шагнул ближе к необычной повозке. – Где нам сесть?
– Вот сюда, – невидимая огромная рука высадила проводника вместе с его миской и устроила на раздвинувшемся кресле старосту и Хилву.
А затем поставила перед толпой несколько огромных корзин, пахнущих мясными пирогами, и кувшины с горячим медовым настоем, и бесшумная повозка умчалась с пугающей скоростью.
Еле слышный шорох, словно где-то пронесся ветерок, насторожил Мальяру сильнее, чем грохот обвала. Этот звук был странен и невозможен, он был чужой в подземных пещерах, и болтушка слетела с постели быстрее ветра. Бросилась к оконцу, даже не успев обуться, и отшатнулась в сторону, ослепленная ярким светом магического шара. А в следующий миг замерла, лихорадочно решая самый важный вопрос, враги или друзья пожаловали в такое неурочное время? Ведь на поверхности сейчас еще раннее утро, когда просыпаются лишь селяне да старики.
– Мальяра? – Голос придворного мага раздался недалеко от хижины, и женщина мгновенно распахнула дверь, свято веря в то, что этот дроу не предаст.
– Митчес? – Босая женщина в мужском костюме и с растрепанными короткими волосами бросилась к толпе стоящих против двери людей и гномов. – Как Кор?
– Все в порядке. – Неведомая сила подняла ее, посадила в мягкое кресло и сунула в руку пирожок. – Они живы и здоровы, и скоро ты их увидишь, – объявил вдове незнакомый маг.
– А ты кто?
– Я Иридос.
– Никогда не слышала, – насмешливо фыркнула болтушка, – но это неважно. Раз вы маги, значит, поможете Сегрину, он уже почти сутки без сознания. Всех остальных тоже нужно лечить… а Лела еще и не в себе. И отпусти меня!
– Пожалуйста, – усмехнулся маг, с интересом рассматривая женщину, и создал на ее ногах мягкие туфли, – а Гарт просил о тебе позаботиться.
– Спасибо, но я здорова, – и не подумала отступить она. – Идем, я вам покажу, где он лежит.
– Мальяра… ты их знаешь? – настороженно выглядывающий из-за двери Тимас прятал что-то за спиной.
– Да, вот это Митчес, придворный маг короля. Он надежный человек, был на Дивных островах в нашем отряде.
– А это мои друзья, – поторопился представить спутников польщенный таким отзывом дроу. – Магистры Иридос и Хармедис. А это гномы, вы их знаете.
– Видишь, Хилва, я оказалась права. – Мальяра мягко улыбнулась заплаканной гномке, не желавшей ни с кем разговаривать, и потянула ее за руку. – Идем быстрее, магистры сейчас поделятся с Сегрином магией, и он придет в себя. Ему нужно увидеть знакомые лица, тогда он не станет волноваться!
И гномка, не желавшая слушать ни мужа, ни банкира, послушно пошла за болтушкой в дом, где уже было тесно от магов.
А еще через минуту невидимая сила вынесла всех из хижины, рассадила в ставшую длинной, как лодка, повозку, и Мальяра оказалась рядом с Хилвой и притихшим Митчесом. Но смотрела не на них, а на покрывшееся драконьими чешуйками лицо магистра Иридоса, сверкавшего внезапно отросшими когтями и клыками.
– Как ты мог, – рыкнул он, оглянувшись на ее соседа, – не рассказать мне про это безобразие?
– А ты не рычи на него, а лучше прихвати мои сапоги, – сообразив, что они сейчас отсюда уедут, прикрикнула на оборотня Мали. – Мне костюм нужно Тмирне сдать… он еще кому-нибудь жизнь спасет. А Митчес не мог ничего сказать… матушка запретила. Мы же у ведьмы в заложниках были, и не только мы. Она ведь подлая… Карайзия, а подлые всегда осторожны и предусмотрительны. Одно случайное слово – и никто бы не уцелел. Сегрин это знал, потому и продумал все так тщательно.
– Вот твои сапожки, – обычным голосом сообщил магистр, и болтушка удивилась мгновенной смене его облика. – Штак! По моим подсчетам, где-то близко должен быть выход на поверхность? Я их всех пока усыпил, лечить будем дома… у нас на плато. А вас доставлю к герцогу.
– Есть, но он узкий… и ведет в глухое ущелье, – неуверенно пробормотал ошеломленный гном.
– Неважно, показывай прямое направление. Хармедис, поддерживай. Я брошу расширение.
– Так, может, мне вылезти… и идти впереди? – старшина никак не мог поверить, что эта штуковина пройдет через те узкие трещины, где он сам еле протискивался.
Но она прошла.
Да по прямому как стрела тоннелю, поблескивавшему идеально ровными округлыми стенами, кто угодно прошел бы, и Штак только вздохнул разочарованно, когда они сомкнулись позади повозки, едва она оказалась в сером предрассветном полумраке скалистого ущелья. А еще через миг исчезла и повозка, и все они, маги, гномы и спящие узники, стояли тесной толпой на крутом склоне, непонятно как удерживаясь, чтоб не покатиться.
– Ох, – только и успела произнести Хилва, как под ногами путников возник мягкий ковер, а перед глазами большая комната, слабо освещенная приглушенной лампой и обставленная добротной мебелью.
– Устраивайтесь, мы скоро вернемся, – бросил Мальяре решительный магистр и исчез вместе с магами, узниками и Сегрином.
– Не переживай, – крепче обняла гномку за плечи болтушка, – ты же видишь, как он за них переживает… значит, все будет в порядке. Просто поверь мне, я же тебя ни разу не обманула!
– А наш сын… тебе нравится? – вдруг робко спросила Хилва, и Штак, рассматривающий комнату, хмуро засопел.
– Хилва… Сегрин хороший человек, и я верю… теперь он будет счастлив… а у меня есть любимый мужчина…
– Мама! – дверь резко распахнулась, и в комнату ворвался Кор, босой, в рубашонке и нижних штанишках, и Мали, уронив сапоги, ринулась навстречу, подхватила его на руки.
