«Отличная песенка!», – подумал Ник. – «И эти ребята с девчонками – в насквозь старомодных одеждах – просто замечательные! Поплавать бы вместе с ними на трёхмачтовом красавце-фрегате – по самым разным морям и океанам. Они, я и Мария…. Ничего другого и желать-то нельзя! В смысле, конечно же, можно. Но больно уж пошло и глупо…».
Подумал, и проснулся…
Электронные часы показывали полседьмого вечера. Было не рано, но и не поздно. Можно было подготовиться к предстоящей ночной смене без спешки и суеты.
– Интересно знать, а вот какой такой тайный и глубинный смысл заключён в этом необычном и ярком сне? – поинтересовался Ник у любопытного сизого голубя за оконным стеклом, беззаботно разгуливающего по узкому металлическому карнизу. – Может, это кто-то настойчиво, доходчиво и красочно пытается мне растолковать, что я ревную Матильду совершенно напрасно и беспочвенно, а? Мол, она мне искренне верна до гробовой доски и всё такое прочее? А как же тогда смущённый и правдоподобный рассказ Веруни о поцелуях взасос – в достославном ресторане «Палермо»? Собственноручные показания Олега Быстрова о счастливых буднях кровавых вампиров, безумно любящих друг дружку? А этот незнакомый и уже порядком надоевший мужской носок – серый в чёрную клеточку – найденный на подоконнике коттеджа?
«А кто, собственно, пытается растолковать-то?», – упрямо поинтересовался дотошный и настойчивый внутренний голос.
– Кто, кто. Дед Пихто…. Если бы я знал. Может, кто-нибудь из странных обитателей Заброшенных Крыш? Или из тех, Кто живёт чуть Повыше?
Полчаса он усердно, не отлынивая, позанимался общеукрепляющей (по Владимиру Семёновичу Высоцкому) гимнастикой: приседал, отжимался, выполнял наклоны и махи руками-ногами. Хорошенько пропотев, принял контрастный душ, потом приготовил поздний обед, он же – ранний ужин. Манерничать и привередничать, конечно же, не стал, ограничившись всё той же яичницей с разными мясными и овощными наполнителями, да классическими бутербродами. От алкоголя вообще решил отказаться. Вообще – отказаться? Ну, в том смысле, что ограничился одной единственной банкой светлого пива.
«А что, спрашивается, дальше?», – с нескрываемым подвохом поинтересовался любопытный внутренний голос, которому пол-литра пива, явно, показалось маловато.
– Дальше – только Вечность! – пессимистично ухмыльнулся Ник. – Она же, мать её, Тщета, Тлен и полное Забвение…
Без пятнадцати десять, собрав нехитрый ночной продуктовый набор, он дисциплинированно, даже и не думая о разрешённом Миленой часовом опоздании, отправился на центральный наблюдательный пункт.
– Выспался, шевалье? – не оборачиваясь, непринуждённо поинтересовалась напарница на звук открывающейся двери (или всё видела на экране соответствующего монитора?). – Как выражаются наши генералы: – «Готов к труду и обороне, боец?». Причём, все генералы, без разбора: «фээсбэшные», «грушные», ментовские, армейские, штабные, стройбатовские…
– Готов, – задумчиво вздохнув, согласился Ник. – Почему бы и нет? Я так понимаю, что во время твоего дежурства не произошло ничего страшного, непонятного и экстраординарного?
– Не-а! – широко и беззаботно зевнула Милена. – Как принято говорить в скучнейших голливудских мелодрамах: – «Всё было бесконечно спокойно и утомительно благостно…». Только глюки – под ручку с фантомами – продолжают нагло и непринуждённо разгуливать везде и всюду. Вон, экран сорок девятого монитора демонстрирует – конкретно моему воспалённому сознанию-воображению, понятное дело – Чебурашку с длинным окровавленным кинжалом, зажатым в правой лапе. А в тридцать третьем мониторе совсем ещё молоденький Че Гевара склонился над цветной картой, развёрнутой на столе. Видимо, разрабатывает хитрый план мгновенного захвата Гаваны. Аура, ничего не поделаешь…. Впрочем, тебе, Николаша, наверное, видится совсем другое?
– Это точно! В сорок девятом я вообще никого и ничего не наблюдаю, а в тридцать третьем парочка рыжебородых, бесстыжих и наглый гномов грязно пристаёт к визуально скромной и невинной Белоснежке…. Иди, красавица, отдыхай! Кстати, по третьей программе скоро начнётся какой-то жутко интересный зарубежный фильм, типа – премьера…. Вот чёрт, забыл, как называется! Ну, рекламу ещё крутили целую неделю напролёт. Мол, Главный герой – очень крутой, симпатичный и правильный, но окончательно разочарованный в женской любви и верности. А Главная героиня – совсем ещё молоденькая, очень капризная и чрезмерно взбалмошная, начитавшаяся модных дамских романов…
– И насмотревшаяся – по самое не могу – мексиканских слезливых сериалов и индийских мелодрам со счастливым финалом, – весело подхватила Милена, покидая крутящийся стул. – Как же, как же, в курсе. Очень хотела посмотреть. Ну, просто мечтала и вожделела! Спасибо, сменщик, что напомнил…. Пока! Счастливого дежурства!
– Подожди, – попросил Ник.
– Что?
– Ничего не хочешь мне сказать?
– Что тут скажешь, уважаемый товарищ по оружию? – коротко и печально улыбнулась девушка. – Большие Игры, они много чего подразумевают. В том числе, и расходный материал…. Это как было во время Великой Отечественной Войны: – «Данный городок (посёлок, деревня, хутор, безымянная высотка) должен быть взят к 23-му февраля, очередной годовщине создания Красной Армии. Должен, и жирная точка! Патронов и людей не жалеть!»…. Думаешь, с тех легендарных времён что-нибудь изменилось? Ни капли! Если Верхним что-то стукнуло в голову, знать, так тому и быть. Причём, любой ценой! Не считая патронов и прочего – расходного материала…
– Там – в купеческом сейфе – состоялся конкретный разговор. Мол, будут срочно запускать в действие запасные планы и варианты.
– Поверь, Николай Сергеевич, я ничего не знаю про это. Совсем ничего. Не знаю и сочувствую.
– Сочувствуешь?
– Естественно. Даже престарелой и безмозглой лошади должно быть понятно, что если и запланировано нечто – в плане очередной попытки, э-э-э, экспроприации – то это случится именно в ночное время. Строгие и вечные законы детективного жанра, ничего не поделаешь…. Так что, я пошла спать-отдыхать, а ты, мон шер, отдувайся здесь – за всё и про всё. В принципе, это полностью справедливо: настоящие мужчины, они просто обязаны – браться за самую тяжёлую, опасную и трудную работу. И, соответственно, потом отвечать – за некачественное и недолжное исполнение задания. Или там – приказа…. Ничего личного, старина! Романтические принципы и традиции, так сказать, не более…
– Злая ты у нас, – вяло подытожил Ник. – Как впрочем, и все остальные – молодые и симпатичные особы женского пола. Женщины, как мне когда-то давно поведал один мудрый армейский старшина, они только после тридцати пяти лет начинают добреть понемногу. И то – далеко не все…
