Наконец добежал Туп. Он схватил меня правой рукой за левое плечо и повернулся лицом ко мне, при этом с трудом хватая ртом воздух.
— Мы схватили их. Всё кончено.
— Не всех. Пока ещё нет.
Морли споткнулся и схватился за Тупа. Он не сводил глаз с нашего пленника.
— Я почти всё вспомнил, — он указал на Натана, который проходил лечение связыванием по рукам и ногам, несмотря на и так слабое здоровье. — Его. Это он запер меня там. Мне кажется, из-за того, что я видел, как доставляли туда заключённых с баржи.
В этот момент он вдруг сильно смутился.
Я задал вопрос, который беспокоил его:
— Что ты делал здесь посреди ночи?
— Не помню.
Но он вспомнил до того, как закончил свою речь. И это было тем, что он не осмелился бы обсуждать в присутствии Вестмана Тупа.
Поблизости от реки после наступления темноты, удобней всего заниматься контрабандой. В случае с Морли, это, несомненно, была попытка избежать уплаты ввозных пошлин. Он нацепил на себя широкую, неуверенную улыбку.
— Этот раунд мы выиграли, — сказал Туп. Его люди завернули Натана в кокон из веревок на случай, если он решит вернуться к жизни. — Но нам предстоит ещё многое сделать.
Идти к воротам Учебника для вызова принца Руперта выбрали меня. Кара решила сопровождать. Ворота открылась. Мы вошли внутрь.
Кроме слуг, впустивших нас, другого персонала не наблюдалось. Дом находился на полпути к превращению в руины. Слишком много лет своевременному обслуживанию здания не уделялось должного внимания.
Я был на взводе, готовый защищать свою возлюбленную. Несколько минут спустя мой рассудок стал более рациональным. Я понял, кто кого будет защищать.
Слуги отвели нас к принцу Руперту. Он был в состоянии абсолютно противоположном счастливому. Мое сообщение было кратким:
— Люди снаружи желают, чтобы вы увидели кое-что прежде, чем нынешняя ситуация ещё более усугубится.
У него не было выбора. Мы видели, что происходило в стенах Учебника и унесём эти знания с собой, потому что Седлающая Ветер может обеспечить это.
— Что именно?
— Вы должны увидеть это с ясным сознанием.
Кара сказала:
— У вас нет выбора, Руперт. Взгляните на то, что вы должны увидеть. Тогда мы сможем покончить с этим делом.
— Дождь на улице ещё идёт? — спросил он.
Принц Руперт поделился с нами каретой. Мы достигли Причала. Армия Генерала Тупа развернула полевой госпиталь. Морли, Белинда и Дил Шустер остались на месте и мешались у них под ногами. Все крысюки ушли. Никто не встретил наследного принца приветливой улыбкой.
Сам Руперт бодро улыбался. Жизнь была кошмаром, который, без сомнений, станет ещё ужасней.
Дождь усилился.
Когда мы подошли к ним, трое доблестных красных фуражек появились из ближайшей двери с освобождённым пленником. Человек был едва жив. Один из гвардейцев сказал:
— Это последний из живых, Генерал. Там осталось ещё с дюжину трупов.
— Оставьте их. Ваше Высочество, чувствуете, чем пахнет?
— Чувствую, — не стал отрицать он и притворяться дурачком.
— Внутри ещё хуже. Я не буду принуждать вас лично убедиться в этом. Не хочу давать вам дополнительных поводов для ненависти ко мне. Здесь была их штаб-квартира. Именно тут они возвращали себе молодость. Уровнем ниже находится лаборатория, такая же, как была на окраине Квартала Эльфов, ателье и лесопилке. Ещё ниже подвалы, где они держали свои человеческие ресурсы.
Шустер присоединились к нам.
— Я приказал Берри проломить заднюю стену, так мы сможем затопить подвалы.
— Это должно помочь. Седлающая Ветер, мистер Гаррет, Его Высочество осознал истинную чудовищность ситуации. Вы можете вернуть его в Учебник.
Я не был здесь частью общего коллектива, только временной рабочей силой.
— Есть, сэр.
Туп и Шустер с сильным подозрением посмотрели на меня.
— Послезавтра мы поставим об этом в известность общественность, — сказал Туп.
— Вы же не хотите делать этого, — произнёс Руперт.
— Вы правы. Не хочу. Но я сделаю это. Хочу напомнить, именно наследный принц Руперт объявил о создании новой гражданской гвардии и начале эпохи, при которой никто не будет стоять выше закона.
Возразить Руперту было нечем. Мы вернули его в Учебник, в результате чего мы остались без кареты. Я и Седлающая Ветер полетели ко мне домой. В такой ливень.
Хотя ещё было не так поздно, все кроме Пенни отправились спать. Пенни помогла приготовить ужин на скорую руку. Остались незаконченными отдельные дела на этот день, но мне было всё равно. Кроме набитого желудка и тёплой постели меня ничего не интересовало. Кара выдохлась сильнее меня. Она выложилась целиком в этот тяжелый, трудный день. Я отнёс её наверх. Мы рухнули на покрывало прямо в мокрой одежде. Палёная и Дин с утра устроят нам скандал.
Я просыпался пару раз, чтобы воспользоваться горшком и скинуть промокшую насквозь одежду, и снова ложился спать. Голод достал меня через четырнадцать часов.
Кара полностью отключилась от реального мира. Как легла, ни разу не шелохнулась,
Ночь раскрыла мне одну её особенность. Когда была обессилена, она храпела, как грузчик.
Дин накормил меня посредственной стряпнёй. Он думал о другом, предчувствуя, что скоро здесь соберётся толпа народу. Я сказал ему:
— Если ты не откроешь дверь, то и развлекать их тебе не придётся.
— Без сомнения, ты прав. Однако мне недостаёт твоих способностей к прагматичной грубости.
Ворча, он отправился смотреть, кто стучит в дверь.
Через минуту он вернулся с Плейметом.
— Не так уж и плохо. Пристрой его к делу. Как дела, Плей?
— На удивление хорошо, но мне нужно найти Колду. У меня почти кончилось лекарство.
— Мы поймаем его, как только… — поев, я вышел в прихожую. Пенни смотрела в дверной глазок. Выглядела она довольно привлекательно.
Я пока ещё живой человек и обращаю внимание на такие вещи.
Пенни открыла. Джон Растяжка и Доллар Дан вползли внутрь. Палёная вошла за ними. Парни работали у неё за грузчиков. Она ограбила канцелярский магазин.
— Что за чертовщина?
— Я выходила за бумагой и чернилами. Покойник что-нибудь сказал?
— Сколько бумаги ты?.. Он ничего не говорил. У него нет привычки разговаривать во сне.
— Он проснулся несколько часов назад, Гаррет. Точно заткнулся, странно для него, однако. Что ты наделал? — внезапно заподозрила она.
— Ничего я не делал. Просто проснулся. Зачем тебе столько бумаги?
— Я веду фамильную хронику.
