– Но ему, судя по всему, и без тебя легко живется. Ты хоть знаешь, с кем он был вчера? – зло спросил Петер.
– Полагаю, с той, кого твой дядя назвал прошлым, с которым надо попрощаться.
– Видимо, очень недалеким прошлым, которое легко может перейти в настоящее. Неужели тебя это не злит?
Отпив из чашки остывший шоколад, я посмотрела в окно. Странно, снаружи было так солнечно и ясно, тогда как моему настроению больше подошел бы дождь. Он смог бы скрыть мои слезы, если бы я могла их пролить. Плакать из-за мужчины – что-то новое в моей жизни. Но стоило ли начинать?
– Софи?
– Нет, не злит. Меня это пугает.
– Ты боишься потерять его, – неверяще повторил мой друг. – Значит… он выиграл?
– У тебя или у меня? – горько пошутила я. Да и была ли это шутка? Противостояние характеров, целей, интересов. Вот что было между нами с Мартином Шефнером. Но я менялась, из-за своих ли чувств к нему или под его давлением… А он? Непохоже, что так.
– Думаешь, я буду несчастна с твоим дядей? – задала я вопрос, который мучил меня больше всего.
– Думаю, да.
Жестокий, искренний ответ. Но я не была уверена, что это может что-то изменить в моем выборе.
– Когда свадьба?
– Он не делал предложения. Да и я не приму его… сейчас.
– Хочешь покрепче привязать моего дядю к себе? – цинично спросил Петер. – Тогда вы друг друга стоите.
Вздрогнув, растерянно посмотрела на него.
– Как ты можешь так говорить?
– Ты даже не представляешь, насколько я сейчас сдержан. Но… помнишь, я обещал быть твоим другом, несмотря ни на что? – Кивнула. – Я буду рядом, какой бы выбор ты ни сделала, – серьезно сказал Петер. – Даже если этот выбор – мой чертов дядя. И кем бы ты ни была – хладнокровной стервой, желающей власти любой ценой, или глупой наивной дурочкой, но ты моя дурочка и моя стерва.
Накрыв ладонь Петера своей, я сжала ее, не в силах произнести ни слова от сжавших горло чувств.
– Не позволяй ему сломать тебя, – попросил мой друг.
Покачала головой. Что-то я раскисла со всеми этими разговорами. Совсем не похоже на меня. Убрав ладонь, глотнула холодной воды, прочищая горло.
– Это еще не конец партии, – пообещала я чуть более уверенно. – Не надо смотреть на меня с такой жалостью. У меня есть некоторые планы, которые, боюсь, не понравятся твоему дяде. Если все получится, он будет в ярости. И признаюсь, я с удовольствием на это посмотрю.
В темных красивых глазах молодого мужчины напротив вспыхнули смешинки.
– Я могу поучаствовать в твоем замысле?
– Нет, тут я справлюсь одна или не справлюсь совсем. Но ты можешь помочь мне, рассказав об одном человеке.
– И о ком же?
– О Корбине Рихтере. Расскажи мне все, что ты знаешь об этом элементалисте.
Решив не откладывать все в дальний ящик и боясь передумать, я в этот же день стояла под дверями полицейского департамента. Здание было старым, давно не ремонтируемым, от его стен ощутимо пахло плесенью, а деревянные половицы под ногами неприятно скрипели. За столом у входа сидел юноша в слегка великоватой для него форме. При виде меня он выпрямил спину и нервно оправил слишком длинные рукава.
– Простите, где я могу найти господина Рихтера?
– Вам назначено? – строго сказал юноша, делая вид, что ищет что-то в бумагах, и при этом постоянно косясь в мою сторону.
– Нет. А что, без записи нельзя? – расстроенно спросила я.
– Не знаю, – несколько растерянно ответил полицейский. – Я тут всего неделю. Вы первая, кто спросил мага.
– Я по делам. Это срочно. Очень срочно!
Порывшись в сумке, достала пропуск СБ. Теперь на меня посмотрели с уважением.
– Прошу прощения, госпожа маг. Вам в коридор налево, затем снова налево и по лестнице вниз. Кабинет господина Рихтера будет в самом конце.
Благосклонно кивнув, пошла в указанном направлении. Как и артефакторы, алхимики предпочитали быть поближе к земле, а то и вовсе селились в подвалах. Рихтер не был исключением. На нижнем этаже почему-то было гораздо теплее и суше, чем наверху. Наверное, работали какие-то заклинания, сохранявшие тепло и одновременно освежающие воздух. Мне показалось, что я даже учуяла запах лаванды. Дверь в конце коридора была приоткрыта, в кабинете горел свет. Не рискнув постучаться, я заглянула внутрь.
Элементалист сидел на потертом ковре, медитируя с закрытыми глазами, у него было такое спокойное и отрешенное лицо, но сопел он уж больно громко. Когда маг начал крениться в сторону и захрапел в полную силу, я не выдержала и постучала о косяк. Вздрогнув, Рихтер открыл глаза.
– Вы… э-э-э? Мы знакомы?
– Да, мы виделись вчера. И до этого тоже. София Вернер.
– А, та, которая Гревениц… Заходите-заходите, фрейлейн. Пришли с повинной?
– С повинной?
– Ну да, признаваться в причастности к покушению на Мартина Шефнера.
Я шагнула в кабинет и осторожно уточнила:
– Это вы так шутите?
– Я всегда серьезен, – с улыбкой почти до самых ушей заявил Рихтер, потягиваясь. – Давайте сразу к делу. Видите, я занят.
– Вы спали! – не выдержала я.
– И что? Сон, между прочим, очень важен. И вообще я весь в нетерпении. Что могло привести столь юную и очаровательную особу в мою берлогу?
Собравшись с духом, выпалила:
– Мне хотелось бы проходить у вас стажировку! Возьмите меня в ученицы!
– Вот даже как? – прищурив зеленые глаза, задумчиво сказал Рихтер. – Самое интересное, что я сам вчера говорил Мартину о желании переманить вас к себе. Дразнил конечно же. Все же представить фрейлейн из хорошей семьи работающей в полиции сложно. Для чего это вам? Хотя нет, подождите, я сам догадаюсь! Вы, наверное, считаете, что в работе на полицию есть что-то романтическое? Мечтаете ловить преступников, разгадывать тайны? Может быть, даже стать настоящим детективом? Оставьте эти глупые мысли, фрейлейн.
– Если честно, я прекрасно обошлась бы без разгадывания тайн. И преступники меня не интересуют. Я готова просто перебирать бумажки, лишь бы меня взяли.
Рихтер нахмурился. Вскочил на ноги, обошел меня кругом. Затем щелкнул пальцами.
– Понял! Вы что-то не поделили с Мартином Шефнером? Вчера он был довольно груб с вами. А вы девушка чувствительная, наверняка обиделись и решили сбежать из СБ.
Ну вот, теперь меня, артефактора, считают нежной ранимой феей!
– Так вы пытаетесь отомстить своему начальнику через меня, м-м-м? – между тем продолжил элементалист. – Может, тут даже замешаны неразделенные чувства? Хотя нет. Кто в такого, как он, влюбится? У него одна любовь всей жизни – его работа.
– Я не мстить пытаюсь, а прошу защиты и помощи, – постаравшись сохранить спокойствие, сказала я. – Мартин Шефнер не устраивает меня как куратор, а отпускать меня добровольно он не хочет.
