Он задал молодому человеку вопрос:
— Герр Шриер, а что думаете Вы? Я считаю, люди должны отбросить нелепые выходки с вступлением во взрослую жизнь.
Лицо молодого человека оставалось спокойным.
— Я относился к дочери, как к взрослому человеку. В двадцать лет самое время для вступления в общество. Ей пора бы повзрослеть.
— …
Гастон остановился перед главным входом.
— И всё же, она ввязалась в какую-то бессмыслицу с улыбкой на лице.
Майер также остановился и молча слушал Гастона.
— Но почему я содрогнулся, когда увидел её улыбку?
Гастон небрежно пригладил волосы.
В этот же миг дверь открылась и внутрь вошла женщина.
Это была Эльза.
— !
Гастон остолбенел, а Майер бегло скользнул по ней взглядом, после чего кивнул.
— Что ж, герр Брюер. Разрешите откланяться.
Он потянулся к двери, которую открыла Эльза.
Глаза девушки его сопроводили, но он не ответил.
Дверь медленно закрылась, оборвав сквозняк снаружи.
Гастон и Эльза оставались в полнейшей тишине.
Эльза заговорила первой.
Она глубоко вздохнула, чтобы сначала успокоить себя.
— Пап.
Её голос ясно отразился по коридору.
Но голос Гастона его заглушил.
— Ты что себе позволяешь? Твое непослушание далеко не ново, но в этот раз я не стану закрывать на всё глаза.
Это были привычные слова, но усталость за ними оказалась в новинку. Вероятно, она заметила, потому что её выражение лица слегка изменилось.
Со странной неподвижностью, сковавшей её черты, девушка спросила:
— Ты мне поверишь, если я скажу, что всерьёз думаю полететь в космос?
Её слова заставили отца онеметь. Он только сейчас осознал, как она вернулась и что она собирается делать.
— Сейчас не время для шуток! — эмоционально воскликнул Гастон в ответ.
Затем он вздохнул и расслабил напряжённые плечи.
— Послушай, Эльза. Человек, который однажды пытался полететь в космос, потерпел неудачу и стал звездой, украшающей луну! Никто до сих пор не преуспел!
— Знаю.
— Тогда почему ты вознамерилась сделать то, что тебя убьёт?!
— Потому что верю, что я смогу.
— Ты просто хочешь выделяться! Ты не можешь рисковать жизнью ради такой глупости! И не только это! Ты доставляешь хлопот армии и разносишь хаос по стране!
— Причём тут вообще армия и страна?
— Ты хоть раз задумывалась, что значит смерть людей?! Ты будешь убивать людей, которые не имеют к этому отношения!
— Тогда почему ты продаёшь оружие?!
— !..
Это было резкое, болезненное заявление.
Гастон начал отвечать, но остановился.
У него есть причина продавать оружие: дочь. Но он не мог этого произнести. Иначе его слова вместят в себя мрачное значение.
…Не будь Эльзы, я бы не стал продавать это смертоносное оружие.
Вот к чему всё сводилось. Что бы он ни сказал, это прозвучит как отговорка.
Ему не оставалось выбора, кроме как принять её следующее заявление в лоб.
— Все делают то же самое!
Плечи Гастона дернулись, словно от спазма.
Он не знал, что сказать.
В то же время Эльза зашевелилась. Девушка медленно присела, опустилась на одно колено, и поправила полы юбки. Она приложила одну руку к телу, наклонилась вперёд и поклонилась головой.
Её действие прошло без колебаний. Это был заготовленный и отточенный акт.
В благородном этикете, рыцарь таким образом выражал благодарность своему правителю, но подобное действие не встретишь теперь даже в королевских дворцах.
Вскоре она подняла голову. Её лицо сковало спокойствие и неподвижность.
— Прошу прощения, что прерываю твой напряжённый график.
Её тон звучал расслаблено, и она не остановилась.
Не в силах что-либо сказать, Гастон прикусил губу и слушал голос своей дочери.
— Казалось бы, я многого прошу, но это для меня очень важно. Два человека поставили на кон свои жизни, и это поможет мне решить, что делать со своей.
— …
— Я прошу тебя, как президента Компании Брюера, предоставить мне своих рабочих. Умоляю.
После этого она немного приподняла голову.
— Мне честно хотелось бы справиться самой, но я не смогу добраться до космоса в одиночку. Я прошу не только тебя. Я прошу помочь всех!
Слушая безудержную интенсивность её голоса, Гастон непроизвольно спросил:
— Думаешь, все будут работать ради тебя?
— Не ради меня! Ради того, что я хочу сделать! Ради полёта в космос!
— Мм…
Гастон на это помрачнел.
Он осознал, что её желание выходит за рамки простого эгоизма.
Его дочь пыталась вести других и достичь цели.
Он осознал, что её действие можно также выразить словом «бизнес».
Однако осознание этого факта означало признать, что Эльза на одном уровне с ним. И это значило позволить дочери его оставить.
…Могу ли я сейчас это позволить?!
Чтобы удержать её здесь и проверить, он задал один последний вопрос.
— Ты говоришь, что можешь пожертвовать другими, как и я?
Прежде чем ответить, девушка встала, и их глаза оказались на одном уровне.
— Я просто верю в возможность достижения космоса. Это испытание включает в себя возможность моей неудачи.
Отвечая, Эльза выдала ненадёжную, но в то же время волевую улыбку.
…Она боится?
Тот, кто готов пожертвовать другими, должен помнить о возможности собственного провала. Гастон знал, что сделки велись по такому принципу.
Она жертвует другими и собой, чтобы привести в движение огромное количество людей и достичь собственной цели.
Теперь у нее есть цель. Если такой человек зашевелился, его не остановить. Так же как Гастон не прекращал продавать оружие, что бы Эльза ни говорила.
…Понимаю.
Он закрыл глаза и с облегчением вздохнул.
И произнёс слова своего решения:
— Если я откажусь, ты побежишь искать помощи по округе, разве не так?
Небольшую комнату для опросов окружали белые стены без окон. Там была лишь одна металлическая дверь, большой стол и стулья.
С одной стороны сидел следователь со скрещенными руками.
С другой — Вальтер и Пауль. Когда dp-XXX бесследно исчез во тьме, их отвязали от стульев.
— Хм.
Со своим привычным выражением лица Вальтер промычал и поднял взгляд:
— А-а… уже почти 24-е, правда?
Чтобы добавить внутреннего напряжения, в комнате для допросов не было часов.
Пауль глянул на Вальтера.
— Ты можешь определить который час?
Вопрос не имел особого смысла, но Вальтер кивнул.
— Я унаследовал отцовское ощущение времени, поэтому оно идеально. Хочешь, скажу время вплоть до секунд?
— Ладно. Который час?
— 23-е декабря, 23:32 и 18 секунд. Точно так.
Следователь вытащил из формы карманные часы.
— И близко не так, клоун. Сейчас 1:11 и 27 секунд.
Вальтер с серьёзной миной повернулся к Паулю.
— Видали, профессор? Я узнал вам время.
— Да. Так держать.
— Глупцов легко обмануть.
Тон Вальтера, похоже, наконец-то намекнул следователю, что произошло.
— Что?!
Он на мгновение побледнел, но в следующий миг его лицо залило краской ярости.
— Ты хоть представляешь, в каком сейчас положении?!
— А ты? Наверняка будет лучше отпустить нас как можно скорее.
— Именно. Вернётесь домой, поможете с приготовлениями к Вайнаху своей жене, чей характер её единственное достоинство, и ребёнку, который хорош только в спорте. Нет ничего лучше счастливого семейства.
— «Нет ничего лучше»?! Я бы и жил такой жизнью, если бы вы двое живо всё выложили!
— Всё выложили, говоришь? — Вальтер вздохнул. — Ну ладно. Вот всё обо мне: мой рост 187 сантиметров, вес 72 килограмма, моё хобби — астрономия, моё любимое блюдо рипхен6, любимая выпивка мозельвейн7, по воскресеньям я хожу по книжным магазинам…
— Никто этого не спрашивал!
— Но ты же только что спросил.
— Именно. Ты сам себе противоречишь.
Парочка скрестила руки на груди и кивнула.
Следователь схватился за голову и рухнул на стол.
— Ты в порядке? Захочешь, чтобы кто-то добил, просто скажи.
— …Не нужно.
Его голос прозвучал низко, и он медленно выпрямился.
— О, он ещё шевелится. Может, нам стоило погнушаться над ним ещё?
— Тихо!
— …
— Не совсем тихо!
— Ты и вправду сам себе противоречишь.
— Этот парень не очень умён. И для следователя он на удивление слабоволен.
— Такое произойдёт с любым, кому придётся иметь дело с вами!
Медленно поднявшись, следователь пробуравил взглядом двух мужчин.
— Я использую сыворотку правды.
— На себе? Полагаю, у каждого есть какие-то тайные грешки. Я с готовностью выслушаю твоё признание. Но попрошу, чтобы ты выдал расписку.
— Вальтер, у этого парня нет чувства юмора, потому прекрати.
— Мило, когда так себя ведет женщина. Когда она кричит «Нельзя!» и мягко ударяет тебя в грудь, так и хочется её погладить хотя бы по голове.
— «Хотя бы»? А где ещё ты собрался её гладить?
— Будет лучше об этом умолчать.
— Заткнитесь!
Следователь заорал и грохнул кулаком по столу. Он зыркнул на парочку с настолько раскрасневшимся лицом, что казалось, с него повалит дым.
