– Не глупи, ты бы первым почувствовал наличие у меня элемента, – как бы невзначай ответила Кассандра, вглядываясь за сотворенный ею защитный купол.
Мальчишка пожал плечами.
– Не все подвластно чутью и зрению теней-охотников. Бывают исключения…
– Это не стекло, а хрустально-алмазное соединение, – заявила она, видимо понимая, что тот все равно не отвяжется, пока не узнает.
– Алмазное? Вот почему оно все еще держится… ведь, как известно, алмаз покрепче любой стали будет. Признаюсь честно, твоя техника впечатляет. Не знал, что ты из числа кристальных.
Боевые маги земляной стихии неофициально разделялись на три различных типа: каменные, почвенные и кристальные. Каждый из этих типов имел собственные особенности, отличающие их от других. К примеру, маги почвенного типа всегда обладали более скоростными техниками и заклинаниями, а каменные лучшей защитой. Разумеется, это вовсе не значит, что маг почвенного типа не мог управлять камнем и связанными с ним заклинаниями. Бывали и те, кто одинаково развивал все три направления.
Кристальные оставались где-то в середине, между каменными и почвенными типами. Они управляли различными кристаллическими минералами, наподобие кварца, соли, янтаря. Стоит отметить, что магов этого типа было меньше всего и в большинстве своем они проигрывали каменным в прочности и почвенным в скорости. Кассандра являлась своего рода исключением. Кроме нее Реннет знал лишь об одном маге кристаллического типа – он был известен под прозвищем «Лунный мечник», а также умением создавать острые клинки и иглы из этого полудрагоценного камня.
На похвалу юноши чародейка ответила прохладным кивком.
– Больше всего меня сейчас интересует то, что натворил ты! – продолжила она. – Как собираешься объяснять произошедшее?
Тот лишь улыбнулся, глядя сквозь защищающие их стены. Синее свечение становилось менее интенсивным, постепенно угасая. Сотворенное им заклинание относилось к базовым заклинаниям огненных магов и называлось просто – Огненный Шар. Когда Реннет рассказал об этом Кассандре – она попросту не поверила.
– Не считай меня за идиотку, мальчишка! Невозможно вместить столько энергии в обычный огнешар! К тому же, потеряв столько магии, ты был бы обречен на мгновенную смерть. Здесь явно замешан какой-то особенный трюк, о котором мне ничего неизвестно…
Женщина продолжила бы допытываться до истины, но вырвавшийся из уст юноши вздох облегчения и последующие за ним слова легко сбили ее с настроя:
– Уф… похоже твой щит выдержал. Мне, знаешь ли, стало немного не по себе, когда он начал трескаться.
Проследив за его указательным пальцем, Кассандра увидела медленно расползающуюся трещину у самой вершины пирамиды.
– Этого… быть не может, – ахнула она.
– Я, наверное, не упоминал, но мое интенсивное пламя, отчасти, трудно погасить именно потому что она способна гореть за счет чужой магии. По этой же причине разного рода магическая защита особо слаба перед ней, – отвечал Реннет. – Но я все равно удивлен, что твое заклинание держалось так долго. Это и вправду достойно звания «Непримиримой Брони».
Скоро хрустально-алмазный свод окончательно рассыпался и исчез, сверкнув мириадами искорок. Созданные магией объекты в большинстве случаев исчезали, когда заканчивалось действие заклинания. Будь все иначе, Кассандра стала бы самой богатой и влиятельной женщиной в Империи.
Подул ветер, разгоняя дым, и перед ними показалась невероятная картина: ландшафт сильно изменился, и теперь земля в радиусе двух сотен метров лишилась всякой растительности, выгорев до полной черноты. Отряда противника, располагавшегося между двумя холмами – больше не существовало.
Нет, погибли не все. Некоторая часть темных, видимо успевшая применить сильнейшие защитные чары, смогла выжить. Однако мало кто из них, будучи раненными и обессиленными, мог сейчас двигаться.
Кое-где, на почерневших от пламени телах, горел голубоватый огонек. Кассандра озиралась по сторонам, не в силах поверить увиденному.
Скоро подошли остальные Гончие. Как и ожидалось, они пребывали в легком шоке. Катарина, наблюдавшая за всем с вершины холма, никогда не смогла бы позабыть громадное озеро синего пламени, разливающееся от небольшого заклинания, небрежно брошенного Реннетом. Их самих огонь не коснулся, однако неистовый жар прочувствовали все.
– Необходимо добить оставшихся, – коротко произнес ренегат.
Ладан попытался возразить, сославшись на то, что им будут нужны хоть какие-то свидетели, которые поведают о случившемся всем остальным членам Армии Ночи.
– В таком риске нет надобности, – ответил тот, – так как свидетелем станешь ты, обратившись в крестьянина из числа местных. На такие меры сразу несколько причин, и первая из них – это создаваемая нами легенда. Мы не просто должны оповестить обе конфликтующие стороны о нашей силе, а заставить их дрожать от ужаса. Было бы странно, если таинственный отряд, скрывающий личность во мраке, стал бы объявлять о себе всем в округе. Во-вторых, нам нужно сообщить врагу только ту информацию, которая требуется нам. Лишние детали быстро наведут на наш след, что сейчас недопустимо.
– Не считаешь, что количество жертв чрезмерно велико? Сколько отрядов ты еще собираешься уничтожить? – вмешалась Кассандра.
– От мира не останется даже маленького участка земли, если война не прекратится в ближайшее время, – отозвался дьюрар. Хладнокровно выдержав обращенные на него презрительные взгляды, он продолжил: – Боевые маги Империи и Армия Ночи поубивают друг друга, с нашей поддержкой или без него. Люди обеих сторон идут в сражения готовые к такому исходу, как и мы с вами, готовы погибнуть в любой момент. Считаю, разговор не стоит дального обсуждения. Со всем этим вы уже давно согласились, так что хватит пререкаться по любому поводу, словно капризные дети! – добавил он чуть громче.
Кром, по-видимому, был не согласен с его словами и как бы невзначай коснулся рукояти меча. Дьюрар в ответ обнажил хищные клыки, показывая тем самым, что не боится угроз. Дело могло дойти до схватки, если бы присутствующие вдруг не обнаружили исчезновение Реннета.
Оглянувшись вокруг, они увидели его направляющимся к лежащим на выжженной земле магам и колдунам. Подойдя к одному из тел, он пристально вгляделся в его магическую ауру, чтобы определить, жив он все еще или нет. А уже спустя несколько мгновений юноша вытащил меч из ножен и без каких-либо признаков нерешительности вонзил его в мага. С холодным спокойствием на лице, он раз за разом опускал меч, методично и точно добивая всех выживших. Некоторые из них пытались подняться на ноги и сопротивляться, однако им ренегат не давал ни единого шанса что-либо предпринять – одним ударом ноги отбрасывал на землю, а уж потом пускал в ход сталь.
– Да он… настоящий монстр! – выдохнул Кром с расширившимися от испуга глазами.
И в тот же момент его шеи коснулось острие изогнутого клинка. Хоть мечник и был защищен доспехами, места сочленений металла представляли собой уязвимые точки.
– Не смей… называть… его… монстром! – тщательно разделяя слова прошипела Катарина, неведомо как оказавшаяся за его спиной. Тот вообще не заметил ее приближения, что само по себе казалось невозможным. Немного надавив на рукоять, девушка добавила безапелляционным тоном: – Ты… ничего о нем не знаешь… чтобы судить!
Остальные напряглись и отстранились от двух мечников, ауры которых закипели яростью.
– Смеешь угрожать мне никчемной полоской стали? – спросил Кром, едва контролируя себя. Его обычное спокойствие будто и не существовало никогда. – Думаешь, твое искусство что-нибудь значит против меня?
Было заметно, что воин-кузнец из племени варваров раззадоривается все сильнее и сильнее, но и его оппонентка буквально давила своей волей, становясь похожей на Богиню Войны из языческой религии. Она и бровью не повела.
– В случае чего, я с удовольствием помогу ей, – отозвался дьюрар, злорадно улыбаясь.
Катарина едва заметно кивнула ему, а затем снова перевела взгляд на Крома.
– Будь уверен, я не собираюсь драться с тобой честно и мгновенно воспользуюсь силой мистика. При моем нынешнем уровне, прямой физический контакт неважен, – сказала она, отступая на шаг и опуская меч. Впрочем, возвращать его в ножны девушка не спешила. – Вы презрительны мне! Пытаетесь играть в благородство и сострадание. Неудивительно, что вам не нравятся прямые и эгоистичные доводы Реннета. Однако вы всего лишь делаете вид, будто стараетесь обойтись меньшими жертвами, и что человеческая жизнь что-то значит для вас. Это лицемерие!
