– Отрубить им головы – и вся недолга.
Судя по выражению лиц остальных, идея пользовалась популярностью. Тихий одобрительный ропот поднялся над столом, люди подобрались, как перед прыжком. Еще немного, достаточно малейшего кивка сидевшего в торце хозяина – и они набросятся на упыриц. Медея слегка пошевелилась: ее руки скрылись в широких рукавах, поудобнее перехватывая метательные ножи.
Селеста на замечание не отреагировала, сейчас и здесь имело значение только мнение главы рода. Ответа Тарраша она и ждала, застыв каменным изваянием.
– Что ты можешь?
Упырица порадовалась, что немертвое тело позволило ей скрыть дикую радость. Она-то всерьез приготовилась драться. Напряжение никуда не ушло, но стало слегка слабее: немедленная расправа откладывалась.
– Мы готовы предоставить Хастину убежище и научить его выживать. Правильно охотиться, правильно питаться, передвигаться по городу, обманывать стражу. Взамен тебе, – она впервые за время разговора посмотрела прямо на юношу, – придется пообещать мне две вещи: беспрекословно повиноваться и не рассказывать об увиденном. Уйти, если захочешь, уходи, но языком трепать не смей.
– И все?
– В общем, да. Твои дела с родом меня не касаются, если только они не ставят под угрозу наш покой.
– Что-то ты больно щедра, – недоверчиво высказался Тарраш.
– Ничуть. Во-первых, нам пригодится помощник. Во-вторых, пусть упырей ищут в Гнойнике, а не в порту. Мне не хочется, чтобы предстоящая Великая Охота началась с поиска внутреннего врага.
О том, что она рассчитывает на долгое сотрудничество, Селеста умолчала. Северяне запомнят оказанное добро и постараются выплатить «долг». Им можно будет продавать добычу по нормальной цене, узнавать бродящие среди мастеровых слухи, поручать задания – поначалу мелкие, потом серьезнее. Не бесплатно конечно же: любые отношения должны строиться на взаимовыгодной основе. Например, девушки могут подсказать, какой товар вскоре поднимется или упадет в цене, или предоставить компромат на враждебно относящегося к роду чиновника, еще чем помочь. Иметь в союзниках целый клан – дело полезное.
Если же они окажутся свиньями неблагодарными, всегда есть возможность для шантажа. Вон сидит, думает, глазками мерцает. Он тоже сейчас похож на человека – догадаться, что Хастин – упырь, с первого взгляда почти невозможно. Потом наблюдатель обратит внимание на неестественно бледную кожу, слишком плавные движения и привычку улыбаться, не разжимая губ. Внешность восставших невольно притягивает взоры: есть в ней нечто завораживающее, чувственно-смертоносное.
– Моему сыну, – кузнец еле заметно, не чувствительно для человеческого уха выделил последнее слово, – и впрямь нельзя оставаться. Но и отпускать его я боюсь. В первый год, что мы прожили в городе, упырем восставал едва ли не каждый. Отбились с трудом. Я не хочу, чтобы Хастин превратился в кого-то, подобного тем тварям. Они убивали всех…
Патриарх пошевелился в кресле, оглядел прочих родичей. Под его взглядом они один за другим опускали головы, не осмеливаясь оспаривать власть.
– Пока Хастин с нами, он пусть мертвый, но человек. Думаешь, среди вас он останется прежним?
– Нет, – неожиданно заговорила Медея. При первых звуках ее певучего голоса люди вздрогнули от неожиданности. – Уже сейчас он не тот мальчик, которого ты растил. Он видит мир не как человек, воспринимает его иначе, и со временем отличия становятся глубже.
– Я могу обещать тебе, что безумным убийцей твой сын не станет. – Селеста положила подбородок на сцепленные руки и холодно оглядела Хастина: следующая фраза предназначалась ему. – Я скорее снесу сородичу голову сама, чем позволю находиться рядом столь опасному существу. Впрочем, ты вправе не верить моим обещаниям – ведь никто не знает, во что со временем превращаются восставшие. Мы можем лишь надеяться сохранить остатки своей души в целости.
– Гладко говоришь.
Тарраш нахмурился еще больше, хотя куда уж, казалось бы. Потом раздраженно фыркнул, становясь как никогда похожим на могучего и сердитого медведя:
– Ладно. Выбора особого у нас действительно нет, Хастину надо уйти. Не дело мертвым ходить среди живых. – Селеста спрятала усмешку. – Но смотри! Если только я узнаю, что ты мальца портишь, – своими руками удавлю.
Угроза выглядела реальной. Такими руками в самом деле можно и упыря удавить – даром что тому воздух не нужен.
Девушка серьезно кивнула:
– Договорились. – Она повернулась к неподвижному и какому-то потерянному Хастину: – Сегодня прощайся с родными, собирай вещи, которые захочешь с собой взять. Завтра кто-то из нас зайдет за тобой.
– Ты обратила внимание – первыми нам выйти не позволили? – заговорила Медея, стоило девушкам отойти подальше от «гостеприимного» дома.
– Наверняка арбалетчики. Они хорошо спрятали засаду – успели изучить возможности немертвых. Скорее всего, Хастин подсказал.
– Надеюсь, ты не предлагаешь привести его домой?
Красавица внимательно посмотрела на Селесту. Она ценила уютное убежище и не намеревалась открывать его чужаку. Если бы Селеста предложила выделить Хастину комнату, разразился бы скандал, подруги могли впервые всерьез поссориться.
– Нет, рано. Мы еще не настолько хорошо знакомы, чтобы ему доверять. – Маленькая девушка криво усмехнулась. – Точнее говоря, мы совсем друг друга не знаем – ничего, кроме имен и, скажем так, текущего состояния. Для начала устроим его в одной из временных лежек, присмотримся постепенно и начнем знакомить с делами. Имей в виду: учить станем по очереди, но основная тяжесть ляжет на тебя.
– Как будто других дел нет.
– Считай, что ничего важнее действительно нет. И только попробуй парня шпынять! Мы, городские восставшие, должны вместе держаться, а не склоки разводить. Он и без твоих подначек малость затюканный. Его судьбу обсуждали – и ни слова не сказал!
– Это нормально: северяне все такие, – усмехнулась Медея. – По крайней мере те, что с Синих гор. У них до сих пор патриархат вовсю процветает, народ совершенно дикий.
– Повезло. В наше время родоплеменной строй – как бы не самый удобный.
Дальше подруги шли молча. Медея раздумывала, как отразится на их жизни появление мужчины, третьего члена шайки. Или правильнее сказать – общины? Скорее, так: с обычными разбойниками у восставших мало общего. Мальчик Хастин симпатичный, но принесет ли пользу – не известно, да и вообще… Женщина честно признавалась себе, что продолжает завидовать молодому упырю: она-то о родственниках вообще ничего не знала. Надо думать, ее родители погибли, как и большинство дворян. Ей не нравилось и желание подруги немедленно приблизить незнакомого юношу. Слишком сильное желание, как ей казалось. Медея привыкла делить мир на две неравнозначные категории: вот она и Селеста – вот весь остальной мир, и эти части в лучшем случае находятся в состоянии нейтралитета, хотя чаще враждуют. Сейчас, видя, как к ним намеревается присоединиться кто-то еще, она заранее ревновала.
С другой стороны, для чего еще существуют мужчины, как не для облегчения жизни женщины?
Селеста раздумывала, насколько можно верить Таррашу. Тяжелая жизнь приучила ее использовать малейший шанс, влезать в каждую узкую щель. Она давно понимала, что предстоящая Великая Охота способна послужить трамплином не только для карьер военных и чиновников: причастные к организации действа посторонние люди тоже могут озолотиться, обрести влияние. Факасий, например, обеспечил своих подельников подрядами на строительство новых деревень, его люди негласно договорились насчет приобретения захваченных в Гнойнике рабов. Кузнецы получали хорошие премии за изготовление доспехов и оружия. Рихард планировал поживиться, обыскивая уцелевшие руины разрушенного города, его новые полномочия и пять десятков мужчин под его началом (плюс не меньшее число членов его же бывшей банды, не вошедших в стражу) позволяли собрать неплохую команду для раскопок и последующего вывоза ценных вещей. Захваченные трофеи герцог милостиво отдавал своим слугам.
Упырицы за время своей жизни в монастыре успели неплохо изучить его окрестности, особенно Медея. Мародеры собрали далеко не все. Девушки с ходу вспомнили пару десятков мест, в которых лежали дорогие и полезные находки, начиная от запасов консервированной еды и заканчивая складами ткани. Еще в Гнойнике осталась заботливо собираемая библиотека – во время бегства взять ее с собой не было никакой возможности, – другие тайники с вещами. Нельзя ли их вывезти? Нынешнее подземное обиталище, несмотря на ряд недостатков, представлялось надежным убежищем, а кроме него имелись и другие. Та же лаборатория, например. Возможно, имеет смысл предложить Таррашу обмен: упырицы указывают людям места с товаром – взамен те отдают часть стоимости деньгами и помогают перевезти нужные девушкам предметы. Семья Хастина получит возможность, не ведя поисков, первой подобраться к сокровищам, они разбогатеют, упрочат свой статус и влияние. Если слухи верны и власти намерены «отпустить вожжи» и скоро торговля получит развитие, то оборотистый человек сумеет преумножить начальный капитал. Имея же деньги, северяне смогут приобрести в родовое пользование кусок земли – операция незаконная, но кого такие мелочи волнуют? – тем самым поднявшись на ступеньку выше в сложившемся в Талее обществе. Станут дворянами де-факто, чтобы со временем оформить переход в более высокий класс юридически.
