– Что здесь произошло?
Возвышавшийся на две головы над девушкой мужчина внезапно почувствовал бегущую по спине струйку пота.
– Клиент увлекся, – облизал он пересохшие губы, – госпожа.
Селеста помолчала, давя ярость. Нельзя. Ничего сделать уже нельзя.
– Оставь меня. Быстро.
Охранник почел за лучшее немедленно выполнить приказ.
Упырица присела рядом с телом. Как ни странно, сердце еще билось, из чуть приоткрытого рта время от времени доносилось всхлипывающее дыхание. В груди зашевелилось полузабытое чувство – жалость. И эти люди считают таких, как она, чудовищами? Да, ей действительно хочется прильнуть к кровоточащим ранам и утолить жажду, инстинкты требуют своего. Но никогда, даже в самые худшие дни, она не поступала с пойманной добычей настолько жестоко!
Что делать? Что теперь вообще можно сделать? Без глаз парень не жилец: о калеках сейчас редко заботятся. Молодой организм еще может справиться с ранами, болевым шоком, небольшие шансы вытянуть у него есть. Только стоит ли? Жизнь в аду, существование на жалкие подачки и непрерывная, постоянная боль – вот его участь.
Селеста чиркнула когтем по запястью, срывая тугую повязку, торопливо отошла к двери. Питаться от этого юноши она не станет. Он умрет, не приходя в сознание, и это самая большая милость, какую она только может ему оказать. Потом, стараясь не обращать внимания на стук падающих с руки на пол густых бордовых капель, она подошла поближе к двери.
Человек, ругавшийся с Факасием, наверняка и есть тот самый клиент.
Она хотела запомнить его запах. Запомнить его голос.
У зла должны быть границы.
Если бог или боги, хоть какая-нибудь высшая справедливая сила существует – они обязательно встретятся. Сейчас она ничего не может сделать, но потом… Как знать.
Прошло еще минут десять, прежде чем послышался скрип распахивающейся двери и срывающийся фальцет недовольно прокричал:
– На большее не рассчитывайте, Святейший! Слышите – и не надейтесь!
Затем мужчина быстро прошел, практически пробежал к выходу, выглянувшая Селеста успела заметить спину в богатом камзоле. Она его узнает. Хорошо бы выяснить еще и имя.
– Простите, дорогая Селеста, за эту безобразную сцену. – Толстяк одышливо отер лоб. – Иногда в нашем бизнесе случаются накладки. Я, конечно, стремлюсь свести количество инцидентов к минимуму, но иногда они просто срываются с цепи.
Упырица отвернулась от опустевшего коридора и холодно взглянула на Факасия:
– Ваш раб умер.
– Ай-ай-ай! – всплеснул руками сутенер. – Горе-то какое! Такой многообещающий мальчик! И заменить-то некем: совершенно эксклюзивный товар! Бедняжка, совсем молоденький был!
– Надеюсь, вы стрясли с виновника достаточную компенсацию. Кстати сказать, как его имя?
– Достаточную?! Совершенно недостаточную! Мизерную, ничтожную, сущую нелепицу по сравнению с причиненным ущербом!
– Потребуйте еще. Или он больше не собирается приходить?
Святейший сожалеюще развел руками:
– От этого господина сплошные убытки. Я вынужден отказать ему в посещении своих заведений. Жаль, очень жаль, но с сегодняшней ночи барону придется обходиться без наших услуг.
– Вы сказали – барону?
– Да, он принадлежит к свите герцога. К сожалению, большего сказать не могу – анонимность прежде всего!
Селеста не стала настаивать. Узнала она достаточно, дворян с титулами не так уж много, поэтому вычислить садиста при желании можно. Факасий же будет молчать до последнего. Его бизнес, грязный и кровавый, существует до тех пор, пока он не пытается нарушать неписаных жестких правил. Сутенеры, шантажирующие клиентов, долго не живут.
Да и что такого, с точки зрения властей, сделал этот барон? Просто убил раба. Слегка переусердствовал, бывает. Стражники обязательно войдут в положение. В худшем случае немного пострадает репутация – все-таки подобные развлечения считаются противоестественными, но все зависит от позиции герцога. Если дворянин ему полезен, дворянина оправдают.
Святейший не станет раздувать скандал или тем более мстить. Он просто найдет нового работника – молодого, красивого, нежного юношу, списав старого в графу «убытки». Вот и все.
– Как думаешь, очень нас ждут?
– Очень. Мы им нужны. – Селеста оглядела улицу, высматривая поздних прохожих. Никого не заметив, она в очередной раз позавидовала выгодному расположению подворья Тарраша. Посторонние к задней двери не подходили: место неудобное. – Глава рода должен избавиться от упыря в доме, как бы сильно он его ни любил. Идем.
На стук в решетчатом оконце появилось лицо одного из позавчерашних парней – на сей раз он недолго рассматривал посетительниц. Звук отодвигаемого засова послышался практически сразу. Привратник держался несколько скованно и посматривал на девушек с опаской: видимо, его просветили насчет их сущности. Медея бросила на подругу предупреждающий взгляд и столкнулась с таким же ответным, они обе отметили под рубахой у человека кольчугу и длинный меч на поясе.
Мужчина тщательно запер дверь, заложив ее огромным засовом из железной полосы, и повел гостий в ближайшее здание. Не в основной дом, где жила почти вся семья, а в маленькую постройку, бывшую прежде сараем или чем-то подобным. В прикрытых глухими ставнями окнах светился тусклый огонек, изнутри доносились людские голоса. Арбалетчиков на крыше на этот раз не было. Селеста дорого бы дала за ответ на вопрос, где они сейчас – притаились в засаде, ожидая сигнала, или мирно спят со своими семьями? Она не знала, какой вариант предпочесть. Доверие главы рода на предстоящих переговорах многое значит, однако упырица опасалась излишне благодушных партнеров.
Войдя следом за провожатым, она одним взглядом оценила собравшихся. Помещение, в котором они оказались, представляло собой длинную комнату метров восемь длиной и три – шириной, чисто вымытую и скудно обставленную мебелью. В дальнем конце виднелась дверь, около нее стоял высокий шкаф с какой-то посудой, остальное пространство властно захватил огромный стол из дорогого на вид дерева. Рядом с этим шедевром искусства краснодеревщиков две простые скамьи из какого-то пластикоподобного материала выглядели совершенно неподходяще, немногим лучше смотрелось массивное кожаное кресло во главе стола, в котором разместился Тарраш.
Мастер хмуро буравил взглядом закутанных в плащи упыриц, без стеснения рассматривающих его семью. Помимо Хастина, сидевшего ближе всех к выходу, за столом в порядке старшинства присутствовало еще четверо мужчин. Все не юнцы, с оружием, судя по повадкам, умеют с ним обращаться. Все смотрят настороженно, с неприязнью – и готовы драться. Итак, не считая вышедшего привратника, шестеро опытных воинов против двух восставших.
Селеста хмыкнула и стащила капюшон, открывая лицо:
– Прошу прощения, что не предупредили о визите заранее. – Она без спроса уселась на лавку справа, лицом к окнам. Медея скромной тенью застыла в углу. – Но, как я погляжу, вы нас ждали?
– Еще вчера, – недовольно проворчал мастер.
– Дела, ничего не поделаешь. У нас есть обязательства, которые следует выполнять.
– Да ну? Какие же дела могут быть у мертвой?
– Разные. Мы стараемся вписаться в людское общество.
– Ты еще в прошлый раз говорила. Только слова – словами, в серьезных вопросах лучше своими глазами посмотреть.
– У меня намного меньше оснований доверять вам, мастер, чем у вас – оснований доверять мне. – Девушка покачала головой, слегка скривила губы. – Вы на своей земле, среди своих родичей… Я бы сказала, что вы в полностью выигрышном положении. Но я так не скажу – ведь мы вам нужны, не наоборот. Не так ли?
– С чего бы это? – Кузнец недовольно набычился, его позу зеркально скопировали остальные мужчины. – Своим умом жили до сих пор, вроде справляемся. Чем ты, пигалица, нам поможешь?
– Своим умом вы жили всего месяц и ничего толком не надумали. В вашем доме днюет восставший, который для обычного человека представляет серьезную опасность. Я не знаю, в какой комнате спит Хастин, но если кто-то случайно потревожит его сон, рискует оказаться высосанным. – Селеста говорила тихим голосом, светски улыбаясь злым мужикам. – Днем мы, знаете ли, не способны контролировать инстинкты. Впрочем, есть беда посерьезнее. Соседи, клиенты, случайные гости… Рано или поздно в вашем сыне опознают упыря. Зная людей, предположу, что в таком случае убьют всех.
В воздухе повисло молчание. Тарраш недовольно перекатывал желваки на скулах, сидевший справа от него мужчина крепко, до хруста сжал кулаки, с ненавистью глядя на наглую нечисть. Наконец он не выдержал:
– Отрубить им головы – и вся недолга.
Судя по выражению лиц остальных, идея пользовалась популярностью. Тихий одобрительный ропот поднялся над столом, люди подобрались, как перед прыжком. Еще немного, достаточно малейшего кивка сидевшего в торце хозяина – и они набросятся на упыриц. Медея слегка пошевелилась: ее руки скрылись в широких рукавах, поудобнее перехватывая метательные ножи.
