Несмотря на то что никаких решений принято не было – сплошь разговоры, день получился насыщенным. Столько новой информации, нуждающейся в осмыслении. Но чего мы не поняли, так это зачем нас вообще пригласили.
Я надеялась, что Беата, попросившая задержаться, разъяснит это в приватной беседе.
Спустя час после окончания закрытого приема нас проводили в маленькую гостиную в апартаментах личного мага короля. Не святая святых, но, думаю, бывали тут немногие. Иоллар присел у окна, не вмешиваясь в наш разговор, и спустя несколько минут хозяйка, безуспешно испытав на Сумраке несколько ментальных щупов, оставила его в покое, сконцентрировав свое внимание на мне.
– Многие хотели вас увидеть, – ответила она на мой вопрос. – В том числе и его величество.
И она сама. Но глупо ожидать, что признается.
У нас сложились странные отношения за эти годы. Не подчиняясь непосредственно совету ордена и штабу объединенных армий, мы тем не менее старались не предпринимать никаких действий без согласования с ними, рискуя нарушить чью-нибудь сложную стратегическую схему. Первое же дело свело с Беатой. Королевская ведьма, как ее называли за глаза, нами заинтересовалась, но я не обольщалась на этот счет. Друг друга мы поняли с первых же слов. Меня устраивало то, что она не настаивала на полном подчинении, ее – то, что Маронская Волчица в силу своей «легендарности» оттягивает на себя внимание неприятеля, пока она готовит ему очередной сюрприз. Эпизоды вроде Тарли, когда приходилось действовать сообща, случались нечасто, а в личных встречах необходимости не было, хоть иногда я жалела, что магичка находится за многие парсо от меня и беседа ведется посредством зеркала. Причины для этого сожаления были разные – от банального любопытства до жгучего желания пульнуть в Беату каким-нибудь заклинанием в ответ на ее стервозные замечания.
– А чего хотела Аэрталь? – поинтересовалась я.
Моя собеседница недовольно поморщилась:
– Чего хочет Аэрталь, знает только она сама. Но я бы на вашем месте не радовалась интересу с ее стороны.
– Я и не радуюсь. Позволите еще один вопрос? Как давно вам и его величеству известно о сыне императора Растана?
– Неверный вопрос, – усмехнулась Беата. – Известно об этом многим и очень давно. Но этого претендента всегда сбрасывали со счетов. На четверть эльф. Нелюдь. Никто не думал всерьез о том, чтобы посадить его на престол: власть аристократии в империи велика, это могло бы вызвать раскол. И сам Растан это прекрасно понимал. Все же он был великим правителем, не всякий решится отказаться от личных интересов ради мира и процветания своего государства. Жаль, Истмана вовремя не разглядел. Первым за это и поплатился.
– Но сейчас прямой наследник в цене?
– Снова неправильный вопрос…
Снова она действует мне на нервы!
– Он всегда был в цене. Как думаете, чем был обусловлен последний мир между империей и Лар’элланом?
– Хотите сказать, Аэрталь шантажировала Растана этим ребенком?
Я заметила, что Ил внимательно прислушивается к разговору. Наверняка у него было что сказать, но общение с Беатой муж оставил мне.
– Не бросайтесь такими словами, тэсс Галла, – со змеиной улыбочкой ответила она. – Ее величество Аэрталь предоставила убежище семье императора. Были доброжелатели, мечтавшие избавить Растана от этой обузы, с тем чтобы обеспечить правителю новый брак и рождение «правильного» наследника. А Лар’эллан – это цитадель семейных ценностей.
О да! Особенно памятуя о количестве внебрачных детей-полукровок.
Но я, кажется, определилась с верной постановкой вопросов.
– Как давно его величество Дистен сделал ставку на сына Растана как на следующего императора?
Беата одобрительно кивнула:
– Сразу же после тех событий в Каэре. Было понятно, что Кармол не ждет ничего хорошего, если на троне останется Истман. И Лар’эллан – тоже. Хотя… Эльфы пережили уже столько войн, что одной больше, одной меньше…
– Это была идея Аэрталь?
– Естественно. Но она не смогла бы реализовать ее самостоятельно. Не эльфы должны возвести на трон нового правителя, а люди. А кто поспорит с тем, что Кармол – людское королевство? План рискованный, но имеющий шанс на успех. Лес получает дружественно настроенного правителя, а то и целую династию таких правителей. Мы – мир и утраченные несколько веков назад земли: Нуланию и Варос, а с ними новые, выгодные нам торговые и финансовые договоры.
– Но ради этого придется еще несколько лет продолжать войну.
– Она и не заканчивалась. Год, два, может быть, три. Если Истман ничего не добьется за это время, Каэр откажется от него.
Лар’эллан и Кармол уже прощупывали почву и вели закулисные переговоры с имперской знатью. Обиженных и недовольных властью Истмана нашлось немного, но их число неумолимо росло. В развязанных им войнах гибли люди, а завоевательные кампании тянули деньги.
– А что, если имперцы самостоятельно подыщут замену?
– Мы не исключаем такой вариант, – согласилась Беата. – Но постараемся его не допустить.
Она встала, давая понять, что аудиенция закончена. Но у меня оставался последний вопрос:
– Зачем вы нам все это рассказали?
– Вы же сами спрашивали, – усмехнулась магичка. – К тому же если вы еще не заметили, я всегда стараюсь действовать предельно честно и открыто.
– Я тоже. В правду ведь редко верят.
Все же у нас было много общего.
Я поднялась с кресл, куда более удобного, чем то, на котором перед этим высидела два часа. Беата в очередной раз окинула меня оценивающим взглядом, на миг задержав его там, где под складками нового бледно-зеленого платья прятался мешочек с тиз’заром. Я приготовилась выслушать едкий упрек по поводу нарушения запрета на оружие, но женщина уже отвела глаза.
– Странно, – пробормотала она, – мне никогда не давалась некромантия…
Из-за внезапно накрывшей волны чужих воспоминаний я потеряла равновесие и вцепилась в плечо вовремя подошедшего Иоллара. Беата вздрогнула, посмотрела на меня с недоумением и схватилась за висевший на шее амулет. Бесполезно – ни личные щиты, ни внешняя защита не работают, когда со мной случается это.
– Как вы…
– Не знаю, – призналась я.
– Но…
– Подожди меня снаружи, – попросила я ничего не понявшего мужа. – Это ненадолго.
Сумрак молча поклонился хозяйке и вышел.
– Такое уже бывало. И от меня это не зависит. Так происходит, если кто-то хочет поделиться наболевшим, но не решается.
Беата пренебрежительно поморщилась.
– Поделиться? С вами? – Она вернулась к привычному образу, но меня эта игра уже не обманывала.
– А с кем еще вы можете тут поговорить?
Ни друзей, ни подруг – сплошь завистники и лизоблюды.
– И что… Что бы вы…
– Это ваша жизнь, не мне давать советы. Но люди часто расстаются. И необязательно, я считаю, расходиться врагами, особенно если…
Я подумала о своих детях. Если так случится, что мы с Илом расстанемся (я не верю в это, но вдруг), что я стану говорить им об их отце? Хватит ли моей обиды на то, чтобы привить им ненависть к тому, кто их любит?
– Вы осуждаете? – догадалась Беата.
– Нет. Просто не понимаю.
Она не позволила мне уйти после этих слов, остановила уже в дверях.
– Галла, я бы просила вас никому не рассказывать о том, что вы узнали. Мы не афишируем наших отношений, все это… Все уже в прошлом. И мне не хотелось бы, чтобы поползли сплетни. И то, как я получила это место… Я добилась всего сама.
– Конечно.
Сама. У нее был хороший стимул – обойти, уязвить, унизить. А он отошел с ее пути и не мешал, и она понимает это, а потому злится еще больше. Но война внесла свои коррективы в эти сложные отношения. По крайней мере, я знала, что они общаются, она советуется с ним, признавая опыт. Уже неплохо.
– Что случилось? – спросил у меня Иоллар.
– Это долгая история, – прошептала я, обнимая его прямо на глазах застывших в карауле гвардейцев. – И грустная. Но с нами такого никогда не случится.
Беата шла по коридорам спящего дворца, то ускоряя шаг, то, наоборот, останавливаясь в нерешительности. Может, к хорам все это? Ни к чему? Надо же, чтоб накатило так вдруг.
«А с кем еще вы можете тут поговорить?»
Это смотря о чем говорить. Если о войне, о политике, о грядущих реформах, собеседники найдутся. А если просто так, по душам…
Вот с Галлой этой можно было бы. Только разве она поймет? Молодая, счастливая. Муж с нее глаз не сводит, даже под маской заметно. Двое – уже двое! – детей… И когда только успевает? И в друзьях недостатка нет. Вот даже Ворон…
Ворон. Женщина остановилась перед дверью, ведущей в северное крыло дворца, где в отведенных ему апартаментах останавливался во время визитов в столицу Арден Тарейский со свитой, и задумалась. Это сейчас – Ворон. А раньше? Он звал ее Би, а она его?..
Еще одна дверь. И не поздно еще развернуться и оставить все как есть. А завтра снова война, и, возможно, один из них уже не вернется, а другой никогда не узнает…
