Мы миновали три этажа башни – обширных, просторных на изумление и – как я заметил – не очень удобных для отражения нападения извне. Впрочем, что я мог знать о магических способах штурма? Может, для магического боя тут всё и было идеально. Аштия подошла к наполовину обрушенной лестнице, ведущей выше, с сомнением покачала головой, разглядывая её остатки.
– Не стоит. Мало ли…
– Не стоит, – согласился Ниршав. – И отсюда всё замечательно видно… Ёж твою медь… Замечательно…
Он безотрывно смотрел в окно – широкое, сводчатое, отделанное выпуклой каменной резьбой, странными фигурками, украшающими и внутреннюю, и внешнюю части наличника. Кое-где даже сохранились цветастые инкрустации со вставками из красивых цветных камней, может быть, даже полудрагоценных. «Уж конечно, сделаны они были не для красоты, – подумал я. – Для магии, конечно». И потому поостерёгся трогать вставки пальцами.
Отвлёкшись от отделки окна, я посмотрел туда же, куда вот уже почти минуту смотрел мой спутник.
Двор, вымощенный булыжниками, отсюда смотрелся уже как роскошный широкий проспект, уходящий в перспективу, а строения по его сторонам – как высокомерные, массивные, но всё же дворцы… Дворцы, чёрт побери, вполне натуральные. Хоть и лишенные такой необходимой, на мой вкус, принадлежности дворца, как колонны, и явно построенные по одному плану: законы симметрии тут соблюдались с ещё большей скрупулёзностью, чем законы эстетики. Эстетика тоже присутствовала – какая-то грозная, пугающая, нечеловеческая, но затягивающая. От останков титанического комплекса невозможно было оторвать глаз.
Проспект, шедший через комплекс, подходил в конце концов к массивному зданию, мигом вызывавшему у меня ассоциацию и с Вавилонской башней, и с какой-нибудь среднестатистической пирамидой инков, только очень уж сильно вытянутой вверх. Строение было отделано галереями, так же лишёнными колонн, как и все окружающие здания, и галереи эти шли по стенам здания так своеобразно, что зрелище заставляло усомниться в здравости своего ума. Разве галереи могут идти так резко вверх, потом вниз… Может, декоративные? Или там лесенки? Но зачем вообще было так делать? Для красоты? Ради магических надобностей?
– Чёрт побери, – выдохнула Аштия. И, оглянувшись, посмотрела на Ниршава. – Ты такое когда-нибудь видел?
– Нет. В Солиаре строят совсем иначе.
– Что такое Солиар?
– Серт, так называется мир, откуда родом наш император.
– Самоназвание у него другое, но у нас его называют именно так, – пояснила Аштия. – Его величеству, как понимаю, всё равно. Он не настаивал на самоназвании. В Солиаре действительно совсем по-другому строят.
– Так что же здесь за народ?
– Полагаю, нам этого уже не узнать. Как видишь, этот народ был, а не есть. По крайней мере, здесь.
– Ты выдаёшь желаемое за действительное. Посмотри, в каком всё великолепном состоянии! Наверняка они оставили это место сравнительно недавно. А может, и не оставили вовсе.
– Здесь всё заброшено. Как можно говорить о присутствии именно тут кого-то из местного народа?
– Не прямо тут, согласен, но, вполне возможно, поблизости, – Ниршав явственно нервничал, однако пока держал себя в руках. – И, может быть, наведываются сюда. Здесь всё в слишком хорошем состоянии для давно заброшенного места.
– Давай осмотрим поближе, – согласилась женщина. – Идём. И мы гуськом спустились по лестнице на самый нижний этаж, где я вновь попытался угадать, что же подвигло моих спутников на обсуждение, в котором я понимал лишь отдельные слова, общий же смысл от меня решительно ускользал. Но ничего интересного рассмотреть не смог – обычная зальца, с остатками мебели. Под этими сводами, наверное, охрана коротала время, выходя по необходимости к воротам, и, может быть, проводила расчёты по сборам, ежели таковые в демонических мирах придуманы и совершаются при въезде в город, например, с товаром.
– Идём, Серт! – позвала меня Аштия. Она уже стояла у входа в башню.
Мы выбрались наружу, под мелкий, начавший сеять с неба дождик – практически неощутимый на лице, зато вполне ощутимо впивавшийся в одежду и наполнявший её собой, как кувшин – влагой. Я застегнул куртку и натянул на голову капюшон: что поделать, из всех троих я пока пребывал в самом выгодном положении.
– Идём, – позвал Ниршав, и первым двинулся в проход между башен, напряжённо и вместе с тем с любопытством вертя головой.
Аштия зашагала за ним, легко, несмотря на доспех, прыгая с камня на камень там, где трудно было пройти. Ещё не миновав башни, сняла с пояса диск, потрогала пальцем один из камушков. Задержала шаг, хмурясь, покосилась в небо, словно в досаде на небесный «подарок».
– Подожди-ка. Серт… Ниш! Погоди!
– Жду. Смотри, брусчатка-то в каком хорошем состоянии!
– Подожди, – она нагнала спутника и остановилась рядом, сурово разглядывая развернувшуюся перед нами площадь. Удержала офицера, попытавшегося было шагнуть вперёд. – Нет, постой. Что-то такое мне кажется… Не ощущаешь?
– Что именно, – Ниршав поднёс к глазам свою висюльку. – Всё ж нормально?.. То есть не совсем, да. Смотри, фон даже ниже, чем это нормально для нас, людей. Для демонов тут вообще мгновенная душегубка. Но если мы пару часов пробудем в настолько разрежённом фоне, нам же ничего не будет! Потом вернёмся в нормальный.
– Нет, подожди!
Женщина запустила пальцы в пояс и вытащила одну из иголок с навершиями, позаимствованных у меня из аптечки. Огляделась, подняла с брусчатки деревянный обломок, глубоко засадила туда иголку и вытянула палку перед собой настолько далеко, насколько смогла. Сделала три осторожных шага.
Точёное навершие вдруг полыхнуло ярчайшей вспышкой, полоснувшей по глазам, словно обындевевшая перчатка, и взорвалось мелкой хрустальной пылью.
– Чёрт! – завопил Ниршав. – Чёрт побери!
– Назад! – рявкнула Аштия, бросая палку и отпрыгивая. – Быстро!
И мы бросились бежать. Я скакал рядом с ними, не вполне понимая смысл увиденного, но догадываясь, что если они испугались, то, наверное, не на пустом месте. Остановились мы, уже только миновав башни и останки статуй, там, где дорога терялась в грудах валунов и наплывах земли.
– Понял, да? – отдышавшись, спросила Аштия Ниршава. – Вот почему там всё в таком идеальном состоянии сохранилось. Фон!
– Но какой! Блин! Блин! Блин!!! – офицер по своему обычаю добавил и более крепкое выражение. Очень образное. Вдумавшись в него, я сообразил, что, кажется, там, где разлетелась иголочка, начиналась область крайне для нас неблагоприятная. Где любого сунувшегося могло ждать что-то зловещее.
– Вот почему здесь – полоса практически отсутствующего фона! Вот почему облака покоя по окрестностям шастают. Можно себе представить, что тут творилось раньше.
– А что? – вклинился я.
– Э-э… Серт, ты вообще понял, что это было?
– Нет, конечно.
– Область очень насыщенного фона. Настолько насыщенного, что она смертоносна даже для здешних демонов, что уж говорить о нас. Нас там при одном прикосновении размазало бы в мгновения, просто испепелило бы. Развеяло в пыль. Теперь понятно, что это за место. Оно, видимо, раньше снабжало энергией огромную область, и, видимо, при её штурме сдерживающие системы вышли из строя. Неудивительно, что в окрестностях не осталось следов пребывания тут разумных существ. Наверное, очень много времени прошло, раз образовалась стабильная «пустая» область, в которой мы сейчас находимся. Этот бывший, а потом ещё и разрушенный источник «отстоялся». Стабилизировался в небольшом пространстве.
– Так нам тогда, наверное, лучше поближе к той границе подойти. Разве нет?
– Ни в коем случае! Ты видел, в каком состоянии башни? У насыщенной области, судя по признакам, есть периоды приливов и отливов. Во время прилива башни «накрывает», потом граница опять отступает. Не дай бог нам попасть даже на границу во время прилива! Будем стоять лагерем там, где стояли, пусть и под дождём.
– От дождя можно будет сейчас шкурку свинюшью между камнями натянуть. И деревяху поставить какую-нибудь, – предложил Ниршав. Он явно приободрился, подуспокоился, даже дождь, напитывающий его подкольчужник, огорчал мужчину мало. – Да и панцирь… Они же у нас с тобой, Аше, из лучшего металла отличной обработки. И за год в воде не заржавеют!
– Это верно. – Женщина покосилась вверх. – Эх…
А дождь всё сеял. Мы вернулись на облюбованное место к потухшему костру и ещё два часа обустраивали стоянку, стаскивали издалека брёвнышки поудобнее и кучи высохших до звона веток. Собирая валежник, я подумал, что, наверное, тут раньше была настоящая роща, раз так много высохших деревьев. Интересно, как выглядел озеленённый демонический мир? Стало жалко, что сейчас передо мной расстилается голая и неприютная пустыня, нечем порадовать глаз.
