Я кивнул.
Отвернулся и зашагал по брусчатке, сопротивляясь течениям воздуха, норовящим подтолкнуть меня то вправо, то влево. Нет уж, первая цель – странное пирамидальное здание с галереями. Потом – посмотрим.
Чёрт побери – я жив! Я нагло жив, а значит, у нас появляется пусть призрачный, но шанс. Теперь следует смотреть в оба. Вряд ли я смогу провести в этом месте сколько-нибудь долго. Надо быть осторожнее. Выдохнув, прибавил шаг, потом почти побежал по вымощенному камнем проспекту.
По сторонам его неохотно тянулись к небу массивные старые здания. Поразительно – не будь тут обломков, всё выглядело бы так, словно обитатели оставили это место сравнительно недавно. Вон на одном из окон (кстати, все наличники целы) висит нечто напоминающее собой сеть для ловли рыбы. Вытащено для просушки-проветривания? Нужно для дела? Кто теперь может знать. Сквозь оконные и дверные проёмы видна обстановка помещений – мебель, утварь, даже, кажется, ткани. Возле одного из входов валялись на камнях какие-то разбитые статуэтки, остатки посуды, и вился по брусчатке глубоко вдавленный след, похожий на змеиный. Фига себе змейка, если это, конечно, она. Десяток тонн должна весить, чтоб вот так собой пропороть мостовую и каменистую землю.
Наверняка не змея. Наверное, какое-нибудь заклинание.
Я почти не разглядывал дома, мимо которых проходил – слишком уж меня влекло главное здание, окружённое остальными, словно дерево – кустами. Кстати, единственная постройка в округе, не лишённая дверей. Интересно, почему? Тут даже не двери, а ворота – огромные, массивные… И, судя по их виду вблизи, какая-то мощная сила шандарахнула ими об косяк – вон какие трещины. Судя по виду этих трещин, сам косяк – из литого металла, который не так-то просто «растрескать».
Я аккуратно подцепил створку и с огромным трудом отодвинул её настолько, чтоб протиснуться в щель.
Внутри было светло – это удивительно, но воздух был насыщен светом. Огромная зала какой-то совершенно неестественной формы: с неровным полом, изобилующим провалами и подъёмами, со сводом, который в некоторых местах нависал так низко, что его можно было коснуться рукой, а в других даже не виден – ошеломила меня. Осторожно передвигаясь, я не знал, куда смотреть – зрелище слишком уж противоречило тому, к чему я привык, что ожидал увидеть. Разбросанные под ногами предметы и осколки не сразу привлекли моё внимание – сперва мне было не до них.
Пробродив по зале, я запоздало вспомнил, что хорошенького должно быть понемножку. К выходу из здания нёсся почти бегом, и по брусчатке, к границе безопасного фона – тоже, будто слышал тиканье таймера, отсчитывающего последние секунды моей жизни. Хотя ничего подобного, разумеется, не было. Собственно, я даже не очень чётко понимал, сколько именно времени провёл внутри области смертоносного фона.
Аштия и Ниршав ждали там, где могли быть уверены в своей безопасности даже в случае «прилива», и на меня, видимо, слегка встрёпанного, выскочившего из области высокого магического напряжения с таким видом, словно за мной гнался табун монстров, посмотрели с испугом.
– Эй, ты как? – воскликнула, подходя, женщина. – Как себя ощущаешь?
– Я… Нормально вроде. Отходняк должен начаться?
– Не знаю. На твоём месте я бы порцию дезактивационного лекарства глотнула. Не помешает. Что там вообще?
– Не знаю. То ли город, то ли что-то другое. Я был в том здании, которое смотрит на ворота. В главном.
– И что там? – перебил Ниршав. Он – чувствовалось – сгорает от любопытства.
– Это словами не опишешь. Там такое… Всё такое необычное…
– Чёрт! Чёрт! Почему божественная сила не сподобила меня родиться «чистым»?! – взвыл офицер. – Плевать на магические навыки – но я мог бы теперь увидеть то, что никто до сей поры не видел!
– Это храм? Дворец? Резиденция какой-нибудь шишки? – спокойно и очень настойчиво расспрашивала Аштия.
– Не представляю. Не видел ни алтарей, ни каких-нибудь богослужебных предметов, ни книг…
– Серт, демоны не признают богов. Они поклоняются только силе и магии, как одному из проявлений власти. Их храмы – это места, где концентрируется магическая энергия. И там не совершается никаких обрядов, кроме тех, которые связаны с умножением и стабилизацией этой мощи. Они там самим себе служат.
– Тогда почему ты называешь эти места храмами? Разве храмы – это не место, где почитают высшие силы?
– Да. А ещё просят у них что-то нужное для себя и улаживают свои проблемы. Обитатели демонических миров именно это и делают в своих храмах. И первое, и второе, и третье. По-своему.
– Я бы сказал, в твоей трактовке храмы ничем не отличаются от административных государственных учреждений.
– У демонов нет государственности как таковой. Со своими прошениями и за судом они обращаются к сильнейшему, тому, кто силой подчинил их себе. Закон – это воля сильнейшего, Серт. Здесь это так.
– Кхм… Как знакомо.
– Ты сейчас пытаешься примерить описанную ситуацию к случаям злоупотребления в своей стране, но ты и понятия не имеешь, что это такое, когда представляет собой не злоупотребление, а норму. И единственную реальную власть.
Я посмотрел на собеседницу задумчиво.
– Пожалуй, представляю. И начинаю сомневаться, человек ли я. Она явно не поняла, но задавать вопросы не стала – этой женщине была свойственна природная тактичность. Тактичность с поправкой на имперские традиции и неписаные правила поведения, конечно.
Мы вернулись на нашу более или менее оборудованную стоянку, где меня напоили остывшим отваром их моховых росточков (на вкус, как кисель с останками давно почивших в бозе замороженных ягод из морозилки, но всё-таки лучше, чем простая вода), заставили принять половинную дозу дезактиватора и уложили отдыхать. Проснулся я лишь поздно ночью, с ощущением, что меня неоднократно побили во сне, с огромным трудом проглотил свою порцию супа и рухнул обратно. Из состояния отравленности фоном выходить было трудно – тут не было под рукой хорошего мага, который оказал бы помощь. Лишь микстура, отчасти смягчившая муки.
– Ты не привыкнешь, – ответила Аштия на мой вопрос. – Никогда. Либо, когда привыкнешь, можешь больше не считать себя «чистым». Твоё тело отторгает магию, потому ты вообще ещё жив. Можешь приучить тело к ней, но тогда…
– Понял. Не хочу.
– Это правильно! – подмигнул Ниршав. – Нам понадобится собственный «чистый». Даже если выберемся отсюда.
– О, какой неоправданный оптимизм! Не ты ли недавно ныл, что шансов выбраться отсюда у нас нет?
– А у меня перепады настроения. Могу себе позволить в столь напряжённой ситуации. Ты, Аше, могла бы меня понять.
– Да понимаю… Серт, расскажи, что ты там видел. Просто опиши. Попробую соотнести со своими скудными познаниями в области культуры демонических миров.
Я принялся рассказывать. Это было приятно – лежать, прикрыв глаза, ощущать боком ток тепла от костра, вдыхать аромат дыма пополам с запахом жарящегося на углях мяса и без спешки шевелить языком, описывая свои впечатления. Из глубин сознания выплывали вновь переживаемые ошеломляющие впечатления – изломы рельефа, узорные провалы и наплывы свода, подобные сталактитам: вокруг них приходилось обводить голову. Отделка некоторых стен и частей свода – выпуклые извивы, знаки, разбегающиеся и вновь сходящиеся линии, всё это выполнено из материала, вызвавшего у меня почему-то ассоциацию с мозаикой из смальты. Только не цветного, а оттенка серебра.
– Точно храм, – вздохнула Аштия. – Если и есть какие-то сохранившиеся инструменты, так только там.
– Сколько я могу пробыть в том месте, чтоб гарантированно не загнуться?
– Сложно сказать. Думаю, больше чем пару часов не стоит.
– В том месте с трудом удаётся отслеживать время.
– Понимаю. Это проблема.
– Такой вопрос: у меня есть часы. С моей родины. Пока пашут, правда, в ваш полдень показывают наших девять вечера. Но ведь идут. Как думаешь, можно их туда с собой брать?
Аштия приподняла бровь.
– Они не магические?
– Разумеется. Механические.
– Попробуй их кинуть за ворота, пока ещё будешь на безопасной территории – если не начнут трансформироваться, значит, магии точно нет, – предложил Ниршав. – И можно пользоваться.
– Ниш, точно! Молодец!
– Главное, кинуть их так, чтоб не разлетелись на мелкие осколки. Потому что в этом случае пользоваться будет уже нечем.
– Совершенно спокойно можешь завернуть их в кусок шкуры, например. Если в них имеется магия, деформация будет сопровождаться такими спецэффектами, что уже не ошибёшься. Я б тебе показал на примере своего артефакта. – Ниршав показал зубы в весёлой и вместе с тем почему-то злорадной улыбке. – Но он мне дорог как память. И потому я тебе ничего показывать не буду.
