Рендалл побагровел, набычился и качнулся вперед:
— Я…
— Ваша светлость, я — не ваш вассал. Поэтому будьте любезны вспомнить о правилах хорошего тона. Или позвольте мне покинуть ваш гостеприимный дом!
Граф сглотнул, рванул ворот камзола и… весьма мило улыбнулся:
— У меня несколько новостей. Ваши слова о том, что замок Атерн захватили оранжевые, подтвердились. Я доложил об этом королю. Он очень расстроился и… В общем, завтра в час горлицы мы должны быть во дворце…
— Спасибо, я искренне благодарна вам за все, что вы для этого сделали… А что с моим майягардом? Вы у него были?
При слове «майягард» графа перекосило. Однако следующую фразу он произнес так же спокойно, как и предыдущую:
— Нет, у него — не был. Зато говорил с дознавателем, который ведет это дело. Бездушный потребовал особого судопроизводства. Я, как член Внутреннего Круга короля Неддара, решил взять его дело под свой контроль.
— Благодарю, — вскочив со стула и присев в глубоком реверансе, выдохнула я. — Значит, в ближайшее время вы ознакомитесь с показаниями свидетелей и признаете его невиновным?
— Ознакомлюсь. Но не уверен, что в ближайшее — у меня, как вы, наверное, заметили, довольно много дел.
В то, что выбираться в город действительно небезопасно, я поверила только тогда, когда увидела рядом с каретой два десятка вооруженных до зубов воинов: отряд, способный разогнать сотню-другую лесовиков, собирался сопровождать нас в поездке по центральным улицам столицы!
— Неужели мятежников все еще так много? — поинтересовалась я у графа Грасса.
Он поудобнее пристроил раненую руку и сокрушенно вздохнул:
— Аверон довольно велик. Для того, чтобы перевернуть его вверх дном, нужно время…
— Понятно, — кивнула я и, вспомнив рассказы отца о том, что некоторые лесовики любят стрелять в пассажиров карет, задвинула занавеску. На всякий случай.
Рендалл кивнул. Так, словно подслушал мои мысли. И, дождавшись, пока мы тронемся, негромко поинтересовался:
— Волнуетесь?
Я пожала плечами:
— Ну да, немного…
— Все будет хорошо, — обнадежил он. — Король Неддар молод, но справедлив. Узнав о том, что ваш замок был захвачен людьми графа Иора, он здорово расстроился.
— Вы вчера об этом уже говорили.
Граф Грасс вспыхнул, но все-таки заставил себя успокоиться:
— Да, говорил. Однако считаю нужным повторить еще раз. Ибо, несмотря на все свои многочисленные достоинства, наш верховный сюзерен… э-э-э… несколько вспыльчив. Любое не вовремя сказанное слово может вызвать его гнев… и, соответственно, немилость. Поэтому я убедительно прошу вас как можно меньше говорить и…
— …и вообще предложить вам представлять мои интересы… — закончила я.
— Да! Именно так! Ибо я знаю и короля, и ту ситуацию, в которой он… э-э-э… оказался. И способен подтолкнуть его к нужному нам решению, не уязвив его самолюбия и монаршей гордости!
Ситуация была действительно аховая: в настоящее время лен Атерн принадлежал не кому-то, а побратиму короля, графу Ваге Руке Бури из рода Аттарк. И передарил его ему не кто иной, как Неддар Латирдан. Честно говоря, я не представляла, что должен сделать король, чтобы выйти из нее с честью. Ведь, забрав подарок обратно, он терял лицо перед побратимом, а не забрав — передо мной и всем остальным дворянством, умеющим делать выводы из самых неоднозначных ситуаций.
В общем, я подумала и кивнула:
— Хорошо, я постараюсь…
Видимо, Рендалл рассчитывал на менее многозначный ответ, так как раздраженно рыкнул:
— Стараться — мало! Надо делать!!!
— Как говорил мой отец, обещать что-либо можно только тогда, когда уверен, что сделаешь это в любом случае. Я — не уверена. Поэтому оставляю за собой право вмешаться в разговор, если мне покажется, что ваше понимание моих интересов отличается от этих самых интересов.
Граф побагровел, неловко шевельнул левой рукой, поморщился от боли и… согласился:
— Хорошо. Договорились.
Король Неддар оказался не таким уж и молодым: между его бровями лежали глубокие вертикальные складки, взгляд был тверд и исполнен властности, а в голосе звучала привычка повелевать:
— Грасс? Почему вы так долго?
— Доброго дня, сир! — поклонился Рендалл. — Час горлицы, как вы и приказали.
Латирдан кинул взгляд на мерную свечу и одним плавным, но до безумия хищным движением перетек на ноги:
— Ну да… Действительно… Извини…
Потом посмотрел на меня и помрачнел. Видимо, оценив глубину траура, который я демонстрировала своим нарядом.
Впрочем, чувствовать себя виноватым он, кажется, не любил, так как уже через мгновение в его глазах появилась решимость, а в жестах пропала даже тень нерешительности:
— Леди Мэйнария! Я, Неддар Третий, Латирдан, приношу свои искренние извинения в связи с ошибкой, допущенной по вине…
Он сжал кулаки так, что они аж побелели, затравленно посмотрел на хейсара, стоящего рядом с окном, и вздохнул:
— …по моей вине! Ваш отец, барон Корделл, был верным вассалом моего отца! А я, поверив на слово тем, кто его оговорил, счел его одним из главарей мятежников…
Извинение от короля, да еще и принесенное в такой форме, поразило меня до глубины души. Поэтому я решила дать себе время на раздумье и озвучила первую подходящую цитату из тех, которые знала:
— Ваше величество, ошибаются даже боги! А кто мы против них? Никто…
При слове «боги» Неддар криво усмехнулся. Понять причину такой реакции я не смогла, поэтому решила не забивать себе голову всякой ерундой и продолжила:
— Вы взяли на себя вину своих вассалов, сир! Это достойно и мужчины, и воина, и верховного сюзерена… Я принимаю ваши извинения…
Король нахмурился и вопросительно уставился на графа Грасса.
Тот пожал плечами и отрицательно покачал головой.
— Это — мои слова, сир! — вздохнула я. — Вернее, так говорил мой папа. Он умел разбираться в людях и делал все, чтобы передать это знание нам…
— Я не имел чести знать его достаточно близко, но знаю, что мой отец считал барона Корделла одним из своих друзей. Поэтому я беру вас под свою защиту и обещаю сделать все, что должен был сделать для вас ваш отец…
Тут король сделал паузу и сделал какое-то непонятное движение рукой.
Я недоуменно шевельнула бровью и вздрогнула — хейсар, до этого момента изображавший статую, внезапно шагнул вперед и едва заметно склонил голову в знаке приветствия:
— Полной чаши твоему дому и плодовитости лону, ашиара! Я — Вага по прозвищу Рука Бури из рода Аттарк!
— Силы твоей деснице и остроты твоему взору… — ответила я. — Я — баронесса Мэйнария из Атерна…
— Баронесса Мэйнария д’Атерн… — поправил меня горец. — Твой отец был настоящим ори’т’анном[49], и для меня было бы бесчестьем войти в его дом хозяином…
Я открыла рот, чтобы поблагодарить, но наткнулась на предупреждающий взгляд короля и просто облизнула пересохшие губы.
— Корделл д’Атерн отдал жизнь за род моего аниачи[50]. Поэтому я принимаю на себя половину долга Неддара Латирдана…
Почувствовав, что он сказал все, что хотел, я повернулась к королю и присела в реверансе:
— Я с благодарностью принимаю вашу клятву, сир…
Потом посмотрела на хейсара:
— И твою, ашер, тоже…
Король удовлетворенно кивнул, щелкнул пальцами, дождался, пока хейсар сходит к столу за какими-то свитками, и протянул их мне:
— Тут документ, подтверждающий ваши права на лен д’Атерн, и вексель, по которому вы ежемесячно сможете получать в казначействе по пятьдесят золотых…
— Спасибо, сир…
— Это еще не все… — улыбнулся Латирдан. — Если вы по каким-то причинам решите покинуть особняк графа Рендалла и не захотите жить в своем городском доме, то можете перебираться во дворец — я приказал выделить вам покои в Западном крыле…
— Спасибо, сир!!!
Почувствовав, что мой голос звучит уж очень радостно, король склонил голову к плечу и очень нехорошим взглядом уставился на графа Рендалла:
— Хм… Гра-а-асс?!
— Да, сир?
— Ты слышал?
— Что, сир?
— Твое опекунство отменяется! — рыкнул Неддар. Таким тоном, что у меня чуть было не подогнулись колени.
— Леди Мэйнария?
— Да, ваше величество? — промямлила я.
— Вашим опекуном буду я. И никто другой. Соответственно, теперь вы имеете право присутствовать на моем завтраке, на обедах, ужинах и так далее… Кроме того, если возникнет настоятельная необходимость, вы можете обратиться к любому стражнику, и вас проводят или ко мне, или к Ваге… в любое время дня и ночи. Правда, если я буду занят чем-нибудь важным, вам придется подождать…
