Глаза Серны и Крога опустились на Меч Судьбы на его поясе, и они взглянули на Тора так, словно он был богом.
«Он тяжелый?» – спросил Серна.
Все остальные обернулись и посмотрели на Тора и на Меч судьбы. Его впервые спросили об этом, и он не вполне понимал, как ответить. На самом деле он даже не задумывался над этим – это просто казалось естественным.
Тор покачал головой.
«Вообще-то он легче других моих мечей», – ответил он. – «Он кажется невесомым».
«Но его не могли поднять двадцать мужчин», – сказал Крог. – «Он тяжелый. Он просто не тяжелый в твоих руках».
«Потому что ты единственный, кому суждено поднять его», – добавил Кендрик.
Тор пожал плечами.
«Я не знаю, почему», – скромно ответил Тор. – «Это такая же загадка для меня, как и для всех остальных».
«Это потому, что у тебя великая судьба», – произнес Абертоль, наклонившись вперед с соседнего костра. Его лицо было освещено пламенем.
«Что это за судьба?» – спросил Тор, желая понять больше.
Абертоль покачал головой.
«Никто не знает», – сказал он. – «Меч был написан и воспеваем для семи поколений королей МакГилов, но правда в том, что никто на самом деле не знает его происхождения или что он означает. Известно только то, что он поддерживает Щит. И что ты единственный в истории человечества, из всех поколений, из всех королей, кто может поднять его».
Группа молодых людей уставилась на Тора, и он почувствовал себя неловко. Он не наслаждался всеобщим вниманием.
«Я всего лишь пытался служить Кольцу», – ответил Тор.
«И ты на самом деле хорошо послужил, друг мой», – сказал Кендрик, потянувшись и положив руку ему на плечо.
«Я еще не закончил», – сказал Тор. – «Пока Андроникус остается здесь. Завтра на рассвете я полечу с Микоплес и Мечом Судьбы и буду сражаться с оставшейся армией Андроникуса. Я не позволю ему перегруппироваться и сбежать на своих кораблях».
«А мы присоединимся к тебе», – вмешался Кендрик.
«Мы можем быть не такими быстрыми, как ты», – добавил Атмэ. – «Или не такими могущественным, как Микоплес. Но у нас есть люди и мечи, и мы убьем, кого сможем».
Тор кивнул.
«Тогда я буду рад вашему сопровождению», – сказал он.
«А когда это закончится?» – вмешался О’Коннор. – «Что мы будем делать, когда больше не останется войн?»
«Мы будем восстанавливать города», – ответила Гвендолин.
Они все посмотрели на нее с уважением.
«Королевский двор будет воскрешен», – добавила она. – «Он снова будет стоять и сиять».
«И Силесия», – вмешался Срог.
«Мы также должны восстановить Легион», – сказал Бром.
«Я, например, предпочел бы отдохнуть после битвы», – сказал Элден. – «Мы не прекращали сражаться с тех пор, как перешли Каньон. Я вернусь в свой родной город и посмотрю, жив ли мой отец. Может быть, помогу восстановить свой дом там».
Он повернулся к Луанде, которая сидела рядом с ним.
«Я надеюсь, что ты присоединишься ко мне», – добавил Элден.
Индра просто пожала плечами.
«Семейная жизнь не для меня», – сказала она. – «Я бы предпочла вступить в бой».
Элден казался разочарованным.
Кендрик повернулся к сидящей возле него с такой идеальной, благородной осанкой Сандаре, которая смотрела на пламя. Являясь выходцем из народов Империи, она казалась такой чужой в этой группе.
«Я надеюсь на то, что ты останешься здесь со мной», – мягко предложил ей Кендрик.
Сандара взглянула на рыцаря, после чего отвела взгляд.
«Я не заслуживаю такой чести, милорд», – сказала она.
«Заслуживаешь, больше чем все остальные», – ответил Кендрик. – «Ты спасла наши жизни. Оставайся со мной, и ты будешь вести жизнь, достойную королевы».
«Я всего лишь простая рабыня, принадлежащая Андроникусу», – ответила девушка.
«Ты больше ему не принадлежишь», – поправил ее Кендрик. – «Теперь ты свободна. Твой дом здесь, в Кольце. Если ты хочешь».
Сандара опустила глаза.
«Я была свидетельницей того, как люди Андроникуса разрушали многие народы, многие земли», – сказала она. – «Я буду свободна только тогда, когда увижу его мертвым. Даже сегодня я все еще рабыня. Я боюсь, что он вернется сюда».
«Никогда», – настаивал Кендрик.
«Ты слышала Тора», – добавил Рис. – «Завтра Андроникус будет уничтожен».
Но Сандару эти слова не убедили, и над группой повисла тяжелая тишина.
«Есть и другие, на чье возвращение я надеюсь», – сказала Гвендолин. – «Здесь нет Штеффена. Он помог мне в целости и сохранности добраться до Башни Утешения, и с тех пор я его не видела».
«Мы должны отправить за ним своих людей», – сказал Кендрик. – «Мы найдем его и приведем сюда».
«И Аргона тоже», – добавила Гвен. – «Он рискнул своей жизнью ради меня, и теперь расплачивается за это. Он ушел, и я не знаю, куда, я не знаю, вернется ли он когда-нибудь».
Тор подумал об этом, и эта мысль причинила ему боль. Он очень скучал по Аргону, хотел увидеть его, спросить о Мече, задать вопросы о своей судьбе – и больше всего, спросить его о своем отце. Тору казалось, что он почти может слышать Аргона, его слова тихо звучали в глубине его души, в проблесках его снов. Тем не менее, казалось, что друид находится дальше, чем когда-либо. Тор спрашивал себя, где Аргон сейчас, не угодил ли он в ловушку, вернется ли он когда-нибудь. Он чувствовал себя осиротевшим без него.
Гвендолин наклонилась, и Тор крепче приобнял ее за плечи. Он заглянул в ее кристально-чистые глаза, сияющие в свете костра, наклонился и поцеловал девушку. Он чувствовал себя живым благодаря этому поцелую. Пока Тор держал ее в своих руках, его сердце неистово колотилось в предвкушении. Молодой человек ощущал, как кольцо горит в его кармане, и больше чем когда-либо он хотел задать Гвен вопрос, отдать ей кольцо.
Но Тор понимал, что сначала он должен рассказать ей правду. Она должна узнать о том, какой монстр приходится ему отцом. Чем больше он думал об этом, тем больше начинал дрожать.
«Ты дрожишь», – сказала Гвен.
«Я просто замерз», – солгал Тор.
Девушка улыбнулась, наклонилась и прошептала ему на ухо:
«Тогда следуй за мной».
Она молча поднялась, Тор взял ее за руку и позволил ей увести себя в черную ночь, между кострами. Он шел туда, куда вела его Гвен.
* * *
Тор и Гвендолин вошли в древние залы замка Срога в Верхней Силесии. Стража застыла в стойке смирно, когда они прошли мимо них по коридорам, освещенным светом факела. Они шли, держась за руки, Гвен вела его, пока они петляли и сворачивали в один коридор за другим, вверх по ступенькам, пока, наконец, слуга не открыл дверь в гостевые покои.
Когда они вошли внутрь, Тор поднял голову вверх и посмотрел на древние сводчатые потолки, сделанные из камня, на ревущий огонь в огромном мраморном камине, на большую кровать с балдахином, на свет факелов вдоль стен. Он был благодарен Срогу за его гостеприимство. Им предоставили комнату, достойную Короля и Королевы. Разумеется, Гвен и была Королевой, но Тор не считал, что имеет право на все это. По его мнению, он все еще был простым парнем из очередной небольшой деревни на периферии Кольца.
Хотя оказавшись в такой комнате, Тор чувствовал себя королем. Он всегда представлял для себя большее, но теперь, когда оно предстало его глазам, он с трудом в это верил. Все это казалось нереальным. Он был здесь, с Гвендолин, Королевой, сжимая в руках Меч Судьбы, со своим собственным драконом, который ожидал его в подвалах замка. Тору удалось не только вступить в Легион, но и возглавить его; он не только добился уважения Серебра, но и стал тем человеком, на которого они рассчитывали больше всего. Он мечтал о чем-то большом для себя, но никогда о таком большом. И теперь, когда все это было здесь, это было сложно осмыслить. Молодой человек все еще ожидал, что кто-то разбудит его и скажет, что все это был сон.
Когда Гвен взяла его за руку, и он почувствовал, как прикосновение ее мягкой гладкой кожи согрело его ладонь, Тор понял, что все происходило наяву. Ему казалось, словно он впервые прикасался к ней. И, держа ее в своих руках, Тор осознал, что его радость никак не связана с этой комнатой или этим замком – она связана только с любовью Гвендолин. И пусть все остальное казалось нереальным, ее любовь к нему и его любовь к ней казались ему естественными. Все было настоящим.
Когда они приблизились к груде меха перед камином, Гвендолин повела его с улыбкой на губах, а Тор почувствовал, что нервничает, словно ему предстояло быть с ней впервые. Они так долго находились порознь, и так много времени и расстояния было между ними, что он не мог избавиться от ощущения, что встретил Гвен в первый раз. Молодой человек ощутил трепет в животе, и все его старые страхи заговорили вновь.
Тор вспомнил тот день, когда он впервые встретил Гвендолин, о том, как у него пропал дар речи. Странно, но то же самое он чувствовал и сейчас. Он вынужден был признать, что все еще благоговел перед ее красотой, ее обаянием, ее добротой – всем в ней. Тор не мог избавиться от ощущения, что Гвен стояла выше него по положению, что она намного величественнее него самого.
