Услышав эхо чьего-то начальственного рыка, я закрыла глаза и мысленно попросила Бога-Воина о помощи. Пообещав при первой же возможности принести ему в жертву пару откормленных баранов.
Бастарз подумал и согласился — не прошло и минуты, как в коридоре раздался еще один громогласный рык. Но уже не начальника тюрьмы, а графа Грасса:
— Оружие опу-у-устить! Напра-а-аво!! Из коридора бего-о-ом марш!!!
Стражники мигом вытянулись в струнку, одновременно повернулись вправо, щелкнули каблуками и послушно потрусили к лестнице! А помощник палача, сидевший на корточках рядом с телом своего друга, вскочил на ноги, ткнул пальцем в нашу сторону и возмущенно взвыл:
— Ваша светлость, Нелюдь убил Зигу! Он — опасен, и я…
— Ты что, оглох?! Вон отсюда!! Живо!!!
Побагровев от бессильного гнева, мужчина с хрустом сжал кулаки и заскрипел зубами:
— Да, но…
— Учер? Этому — еще двадцать плетей! Ясно?
— Ну вот, слышали? — мрачно выдохнул Меченый… — «Еще» двадцать плетей… А вы мне не верили…
— Не хотела верить… — угрюмо вздохнув, поправила я. — Так как надеялась, что самый близкий друг моего отца не способен на такую подлость.
Восьмой день четвертой десятины третьего лиственя
Из графа Грасса Рендалла получился бы неплохой жонглер — замерев перед решеткой, он посмотрел на Мэй с таким неподдельным беспокойством, что я на мгновение засомневался в правильности сделанных выводов. Однако стоило ему открыть рот и начать говорить, как мои сомнения как ветром сдуло: его интересовало не самочувствие и не моральное состояние баронессы после несостоявшегося насилия, а ее готовность отказаться от данной клятвы:
— Леди Мэйнария? Я искренне сожалею о случившемся и настоятельно прошу вас пересмотреть свое решение, дабы я мог забрать вас в свой особняк…
Нет, в принципе, стороннему слушателю это предложение показалось бы эталоном участия и желания помочь, но баронессу оно просто взбесило — вместо того, чтобы поблагодарить его за своевременное прибытие и заботу, она высокомерно вскинула голову и холодно процедила:
— Ваша светлость! Я, баронесса Мэйнария д’Атерн, гард’эйт Крома по прозвищу Меченый, хочу обратить ваше внимание на то, что начальник этой тюрьмы пренебрегает своими обязанностями: благодаря его попустительству служащие сего заведения систематически нарушают закон и не чураются ни грабежей, ни насилия, ни убийств. Надеюсь, что вы, как Первый министр королевства Вейнар и член Внутреннего Круга его величества Неддара Третьего, Латирдана, приложите все силы для скорейшего искоренения творящегося здесь беззакония!
Граф среагировал на это заявление так, как будто ждал именно его — церемонно поклонился и утвердительно кивнул:
— Благодарю за информацию, баронесса! Мэтра Учера я отстраню от дел прямо сейчас, а завтра утром сотрудники Тайной службы начнут опрос заключенных на предмет выявления нарушений закона. Если таковые обнаружатся, то виновные будут наказаны в строгом соответствии с тяжестью совершенных ими проступков…
Я мысленно вздохнул — шансов увидеть наказание виновных у меня было ой как немного.
— Благодарю вас… — бесстрастно сказала баронесса.
— Что-нибудь еще? — выждав небольшую паузу, поинтересовался граф.
Леди Мэйнария подумала и кивнула:
— Да, ваша светлость! Хотелось бы, чтобы вы взяли под личный контроль расследование попытки изнасилования, предпринятой по отношению ко мне тюремщиком Зигой: у меня есть основания считать, что лица, которые будут его проводить, постараются исказить обстоятельства дела. И сделают все, чтобы признать моего майягарда виновным в очередном убийстве.
— Можете не беспокоиться — я проконтролирую, — пообещал граф.
— Ну и последнее: вы не могли бы обеспечить охрану этой камеры лицами, не заинтересованными в инсценировке самоубийств или «случайных отравлений»?
Граф Грасс удивился. Кажется, искренне:
— А что, в этом есть необходимость?
Мэй пожала плечами:
— Незадолго до вашего прихода помощник палача, которому вы приказали всыпать еще двадцать плетей, обещал Крому добавить ему в пищу перетертых семян клещевины[70]…
Рендалл помрачнел:
— Помощника палача сейчас арестуют…
— Отомстить за покойного может захотеть кто-нибудь еще…
— Вашего майягарда будут охранять мои люди. А еду и воду для него будут возить с моей кухни…
— Для нас… — поправила его баронесса. И, почувствовав, что я дернулся, повернулась ко мне лицом и тряхнула волосами: — Да, ты не ослышался: я буду ждать конца расследования в этой камере!
Видимо, выражение моего лица было достаточно красноречиво, так как Рендалл тут же попытался надавить на Мэй через меня:
— Кром! Может, ты попробуешь объяснить своей гард’эйт, что теперь в этом нет никакой необходимости?
Мог и не стараться — я собирался это сделать и без его советов:
— Леди Мэйнария! Мне кажется, что вам стоит прислушаться к мнению графа Грасса: вы — девушка, а я — мужчина, и пребывание в одной камере со мной не лучшим образом скажется на вашей репутации…
— Нет!
— Ваша милость, теперь, когда моя жизнь в безопасности.
— Даже не уговаривай — я останусь с тобой!
— Леди Мэйнария! Это неразумно! — почувствовав, что она уперлась, раздраженно воскликнул Рендалл. — Простите за интимные подробности, но если вы настоите на своем решении, то вам придется справлять нужду в присутствии постороннего мужчины!
— Ваша светлость, Кром мне не посторонний! — усмехнулась баронесса. — Он — единственный человек на всем Горготе, которому я полностью доверяю!
— Но ведь и у доверия должны быть какие-то пределы, не правда ли?
— Не в этом случае! Кстати, если вы действительно заинтересованы в том, чтобы я покинула эти гостеприимные стены, то поспособствуйте ускорению расследования.
— Хо-ро-шо… — зачем-то выделяя каждый слог, кивнул граф. — Как скажете.
— Благодарю! — улыбнулась Мэй и, поморщившись, прикоснулась пальчиком к разбитым губам.
— Может, вам прислать лекаря?
Баронесса задумчиво посмотрела на него и отрицательно помотала головой:
— Лекаря, пожалуй, не надо. А вот целое платье мне бы точно не помешало.
Минут через десять после ухода графа Грасса на нашем этаже началась нездоровая суета. Сначала в коридор вбежали двое заспанных стражников и, вполголоса проклиная сбрендившее начальство, уволокли труп Зиги. Не успели затихнуть их ругательства, как со стороны лестницы раздался тихий топоток, и за решеткой нашей камеры нарисовалось бесполое существо в лохмотьях неописуемого вида.
Это создание не ругалось — молча поставило на пол ведро с водой, вытащило из него тряпку, с трудом опустилось на колени и довольно добросовестно принялось замывать зловонную лужу.
Еще через пару минут в коридоре возник хорошо знакомый мне Жмых и, прошмыгнув мимо нашей камеры чуть ли не на цыпочках, загремел ключами где-то далеко справа. Я прислушался к доносящимся до меня обрывкам слов и удивленно хмыкнул: судя по всему, граф Грасс приказал очистить этаж от «лишних» заключенных.
Порадоваться тому, что леди Мэйнария сможет провести ночь, не слыша стонов и причитаний истерзанного палачами мужчины, мне не дали — как только Жмых проволок калеку мимо нашей решетки, с лестницы донесся о-о-очень знакомый лязг железа.
Баронесса, до этого момента сидевшая на краю нар с абсолютно ровной спиной и невидяще глядевшая в противоположную стену, перепуганно вздрогнула и торопливо пересела вплотную ко мне:
— Что это там грохнуло?
— Скорее всего, это воины графа Грасса. Взяли под охрану вход на этаж. Сейчас посмотрю… — Я попытался встать, чтобы подойти к решетке и удостовериться в своей правоте.
Не тут-то было — леди Мэй вцепилась мне в руку и умоляюще прошептала:
— Не ходи…
Бороться с ней я не собирался, поэтому пожал плечами и остался на месте.
— Обижаешься?
Обижаться я, конечно же, не обижался. Но предпочел бы, чтобы она дожидалась суда где-нибудь за пределами этих стен.
Мое молчание баронесса истолковала как согласие. И виновато вздохнула:
— Зря: я сделала то, что считаю единственно верным…
— Ваша милость, вы…
— Мэй…
— Что?
— Тут, кроме нас, никого нет… — тоном, не терпящим возражений, сказала она. — Называй меня Мэй…
Я заглянул в ее глаза и на некоторое время забыл про все и вся: на меня смотрела Ларка! Взглядом, полным надежды и любви!!!
С трудом стряхнув с себя это безумное наваждение, я облизнул враз пересохшие губы и услышал собственный голос:
— Хорошо, Мэй…
— Так что ты мне хотел сказать? — пододвинувшись еще ближе, спросила баронесса.
