Нана Блик - Лилиан

– Зачем вам столько каменьев? – Лили недоуменно спрашивала их, но птицы не отвечали ей, жадно пряча каменья в своих гнёздах. Жадность, окутавшая их сознание, полностью лишила их здравого смысла.

Лес, который Лили посетила уже под сумраком ночи, был населён зверьками, которые потребляли больше, чем надо, и наслаждались всем больше, чем требовалось. Полностью подчинённые своим страстям и позывам зверьки являлись абсолютно бесконтрольной массой и представляли серьёзную опасность, особенно для Лилиан, которая с трудом-то могла постоять за себя.

Все жители этих особенных мест показались Лили чрезвычайно странными и глупыми. Мир, существовавший вне её родной норки, был очень непрост! Многочисленные обитатели этой планеты, прячущиеся в темноте и вылезающие при свете, жили своими, в большей степени, надуманными проблемами и предрассудками, но даже в такой гуще сложных судеб и выдуманных странностей Лили смогла найти себе верных друзей, которые стали для неё истинной опорой в жизни. Она подружилась с волком, вороном и ночным мотыльком. Волк научил её самоотверженной дружбе и заботе, источником которой был он сам. Лишь подружившись с лесным зверем, Лили почувствовала ответственность за кого-то, кроме себя.

– Я хочу быть твоим другом! – Девочка искренне сжимала мне ладонь своей ослабшей от болезни рукой. – Я думаю, что у тебя, как и у меня, мало друзей. – Ужасная проницательность девочки меня поражала. Она, как будто насквозь, видела всю меня, оголяя и освобождая все мои чувства и желания.

– Я буду твоим другом. Всегда. – Я совсем запуталась в своих мыслях, и мой голос скрипел, словно несмазанная дверь. – Знаешь, малыш, волк полюбил Лили, потому что у него было огромное чистое сердце, которое смогло разглядеть мизерные крупинки хорошего, которые всё-таки жили в Лили. Так же, как и ты, детка. У тебя особенное сердечко! – Я нежно улыбнулась ребёнку и продолжила рассказывать свою грустную сказку.

Затем Лили познакомилась с вороном, который очень любил летать, вырисовывая в небе невероятные причудливые фигуры, как умелый художник на своём холсте.

– Я люблю рисовать! – Девочка, широко раскрыв глаза, смотрела на меня в упор.

– Я не сомневаюсь, что ты делаешь это замечательно! Давай, ты будешь каждую пятницу рисовать мне рисунки и класть их под подушку, а я буду приходить к тебе по ночам и смотреть их. – Эта мысль как-то самостоятельно посетила мою голову и вырвалась наружу, обходя коридоры здравого смысла, вероятно изначально вышедшая из кладовой сердца, двери которой плотно закрывать я ещё не умела.

– Значит, вот как будет выглядеть наша дружба! – воскликнула малышка, и я продолжила свой рассказ.

Потом Лили, скучая по светлячку, пришла к бесцветному ночному мотыльку, который обладал особенным даром. Мотылёк всякого мог вернуть к истокам его бытия. Лили, блуждая по планете, совершенно запуталась и заблудилась. Она не могла самостоятельно вернуться к норке, чтобы отыскать своего светлячка. Мотылёк же мог ей в этом помочь, его способность возвращать всех туда, откуда они пришли, была очень кстати для Лилиан. Но плата за его услуги также была немалой. За возвращение Лили к её истокам мотылёк навечно погрузил планету с находящейся на ней норкой во тьму, а Лилиан превратил в летучую мышь. Лишь визуально это выглядело как смерть, но, по сути, ей не являлось, поэтому друзья легко отыскали Лилиан среди заполненных тьмой уголков планеты. Они, окутанные воспоминаниями, просто шли на непонятный лучик света, мелькающий вдали. Достигнув его, они увидели знакомую парочку, беззаботно рассекающую темноту.

– Ты будешь вспоминать меня? – ребёнок говорил тихо, и слёзы текли по её впалым щёчкам.

– Всегда! Ты всегда будешь в моём сердце! – Мой голос дрожал, а сердце сжалось от горя и тоски.

Девочка закрыла глаза и замерла. Беззаботная улыбка коснулась её повзрослевшего от болезни лица.

И почему я вдруг рассказала ей такое? Потому что всё это про жизнь, про людей и про меня. И что этим рассказом я вообще хотела до неё донести? Возможно, я просто хотела сказать ей, что смерть – это всего лишь начало. Какая чушь! К чёрту всё! Она назвала меня особенной, она хотела сказку, хотела увидеть сны. Я поморщилась от всплывшей внезапно мысли о том, что это, наверное, её последний сон. Я не хочу быть для этой дивной девчушки источником вечных снов. Ей ещё рано! Она сказала, что я красивая! Она хотела дружить со мной. Как она могла разглядеть в монстре человека? Мне абсолютно непонятно. Я сама-то в себе его разглядеть не могу, а ей как-то удалось. Слёзы подступили к моим глазам, и алые струйки потекли по моим щекам. Понимание всей абсурдности ситуации, словно кипяток обжигало меня изнутри. Мой единственный человеческий друг – ребёнок, и он сейчас умирает. Я не могу этого допустить, я в ответе за неё сейчас и всегда буду, как бы я не стремилась отрицать это. От моих мыслей меня отвлёк монотонный писк аппаратуры. Ровная черта запечатлелась на середине монитора. Чёрт! Она умирает! Я растерянно смотрела по сторонам в ожидании какого-то знака свыше. Но что я ждала? Какого знака я всё-таки ожидала? Вдруг мои сомнения разом рухнули, когда в палате появилась она – женщина в чёрном! Я так возненавидела её просто потому, что она пришла забрать то, что мне дорого! Никогда! Этому не бывать никогда! Я в долю секунды подскочила к ней и впилась в неё своими губами. Я опустошила её до последней капли, и она превратилась в прах, безжизненную кучу пепла. Я повернулась к девочке. Вечная улыбка запечатлелась на её лице.

– Нет, малыш, я хочу видеть тебя живой и красивой! Я хочу, чтобы твоя улыбка сияла. Пусть она будет мне как путеводная звезда, напоминая, что во всей моей тьме всё же горит слабый лучик надежды. Ты будешь жить! И у тебя теперь есть друг, который может это устроить! – я вытерла слёзы со своего лица и смазала ими губы ребёнка. – Живи! Живи ради меня!

В палату вбежала медсестра, наверно, услышав, пронзительный писк аппаратуры. Когда она хотела уже отключить монитор, девочка пронзительно вскрикнула и резко села на кровать, её сердце забилось в неистовом ритме. Её тело наполнилось огромным желанием – желанием жить! Я спасла её! Я была так счастлива! Спасение Дилана не шло ни в какое сравнение с чудесным исцелением ребёнка, чистого и непорочного существа с настоящей и искренней душой и огромным человеческим сердцем. Я стояла и наблюдала за ажиотажем, образовавшимся в палате. Ещё не найдя в себе должные силы, я просто не в состоянии была покинуть это помещение. Я почувствовала знакомую руку у себя на талии.

– А ты молодец! – Сэм поцеловал меня в губы. – Уже искусно овладела техникой.

– Хорошо, что хоть ты переносишь мои поцелуи. – Я иронично улыбнулась.

– Ты опасна только для смертных! – Сэм качал головой, негодуя.

– Я бы на твоём месте не была так в этом уверенна, – произнесла я гордо и указала на кучку серого пепла, лежащую на полу.

– Ох, Лилиан, ты не перестаёшь меня удивлять, я восхищаюсь тобой всё больше и больше! – восторгался Сэм. – А знаешь, если бы твой поцелуй и для меня был смертелен, то он всё равно был бы самым желанным на свете!

– Эй, моя спасительница, огромное тебе спасибо! Я знаю, что это ты помогла мне! – девочка шептала тихо с детской мольбой в голосе. – Скажи хоть, как твоё настоящее имя?

– Лилиан, – подойдя, я шепнула ей прямо на ушко. – Меня зовут Лилиан!

– Я так и знала, что сказка была о тебе. У тебя чудесное имя, как впрочем, и твоё содержание! Моё имя – Стейси, и я жду тебя в пятницу, только не забывай о моих рисунках! – Я обняла её, прижимая к своему сердцу, которое, наверно, будет биться вечно в унисон с её детским сердечком.

– Мой милый дорогой человечек, я очень буду ждать нашей скорой встречи! – сказала я Стейси, и мы с Сэмом покинули здание хосписа.

Былое напряжение, сковывающее нас прежде, рассеялось как туман и исчезло, словно роса на рассвете. Теперь я, как и прежде в цветущей долине, чувствовала свою значимость и силы заботиться и созидать. Слабая уверенность в том, что сквозь непроглядную тьму моего естества всё же бьёт светлый лучик надежды, проскальзывала время от времени в моей голове, подталкивая меня к действу. Я улыбнулась и игриво сжала коленку Сэма.

– Давай заедем в фотомастерскую. Хочу наглядно видеть доказательства нашего свадебного путешествия. Ещё, кстати, я запланировала на сегодня исполнение одной, но очень важной мечты, и для этого нам потребуется заглянуть в магазин электроники, – я пожала плечами, словно оправдываясь, – хочу порадовать Майкла и Эрика. Думаю, что внушительных размеров телевизор легко впишется в строгий дизайн нашей гостиной, а парни будут просто вне себя от радости.