Промыть волосы оказалось куда сложнее, чем отдраить тело. Однако кто хочет, тот добьётся, так что где-то часа через два я уже помогала выбраться из бадьи хрупкой девочке, завернув её в большое мягкое полотенце и аккуратно вытирая тёмный, тяжёлый шёлк влажных волос.
– Как тебя зовут? – поинтересовалась, усадив её на кровать и вытаскивая домашние штаны с рубашкой.
Не знаю, зачем захватила их с собой, но так почему-то казалось, что спокойная жизнь с сыном не такая уж призрачная надежда.
– А… Аэрис, – тихо проговорила девушка, не поднимая на меня глаз.
С этим тоже придётся работать, и очень долго.
– Можешь звать меня Кора, – протянула ей вещи и бельё.
Аэрис несмело взяла их, смотря на меня широко раскрытыми глазами. В их тёмной зелени сквозил страх и робкая надежда, что всё плохое уже позади. Только вот могу ли я утверждать это? Нет.
Зато могу кое-что другое.
Сев перед ней на корточки, взяла хрупкие ладошки в свои руки и спокойно, уверенно сказала, твёрдо глядя в глаза Аэрис:
– Запомни. Я не буду обещать, что дальше всё будет хорошо и гладко. Но дам тебе слово: пока я рядом, с тобой ничего не случится. А если всё же кто-то обидит, то дорого заплатит за свой поступок. И скорее всего – жизнью. Ты мне веришь?
В воздухе повисло напряжённое молчание. Взгляд я не отводила, стараясь как можно сильнее приоткрыть щиты и позволить почувствовать напуганному найдёнышу свою уверенность, теплоту и нежность.
Постепенно Аэрис расслабилась и закрыла глаза, попытавшись улыбнуться:
– Хо… хорошо. Я… я… я верю…
– Умница, – ласково сжав дрожащие пальцы, выпрямилась.
Охнула, от небольшой тянущей боли, нахмурилась, потирая поясницу. Всё же иногда старые травмы дают о себе знать, да и рождение ребёнка нельзя было назвать… безболезненным.
Аэрис вопросительно на меня посмотрела, видимо почувствовав перемену в моём настроении. Успокаивающе погладила её по голове и указала на кровать:
– Ложись. У меня ещё есть кое-какие дела. А тебе нужно отдыхать и набираться сил.
Девочка согласно кивнула и громким шёпотом спросила:
– Почему вы меня спасли? Зачем?
– Потому что ты ребёнок. – Задумчиво поглаживая подбородок, посмотрела в окно, пытаясь для самой себя определить, зачем это сделала.
– И что?
– Дети не должны страдать, они невинны… Они не отвечают за грехи своих родителей, – печально улыбнулась. – Хотя именно их и винят во всём…
Аэрис забралась с ногами на постель, быстро оделась и юркнула под одеяло, сжимая в руках мой плащ. Уткнувшись в него носом, она несколько секунд лежала молча, после чего прошептала:
– Спасибо…
Промолчала, качая головой. Странный ребёнок. Но, если уж думать с этой точки зрения, кто в этом мире вообще может считаться нормальным?
Фыркнув в ответ на собственные мысли, вытащила из кармана сумки чернильницу и чёрное воронье перо, заготовленное для особых случаев и определённого подвида печатей. Бросив последний внимательный взгляд на уже засыпающую девочку, вернулась в комнату с бадьёй и с лёгкостью отодвинула её к окну, чтобы не мешала работать.
Расчистив небольшой участок пола перед стеной, села, скрестив ноги, и размяла мышцы шеи. Встряхнув кисти рук, открыла склянку с чернилами. Для рисования печатей подходит в общем-то любая жидкость, можно даже обойтись и без неё, основную работу проделывает магическая сила исполнителя и мысленный посыл. Однако в определённых ритуалах нужны особые чернила, состав которых также варьируется в зависимости от цели. В те, что сейчас стояли передо мной, в самом конце процесса приготовления добавили несколько капель крови: моей и ещё трёх лиц. Так легче было открывать мгновенные порталы или совершать призыв.
Прикусив кончик языка, закрыла глаза, восстанавливая перед мысленным взором порядок печатей и их узор, после чего обмакнула металлический кончик пера в чернильницу и принялась выводить линии на досках, складывая их в повторяющийся, но всё же неуловимо отличающийся узор.
Закончив с полом, одним движением поднялась, шагнув к стене. Здесь печатей было значительно больше. Костяк основывался на количестве от трёх до семи, а вот арка состояла из тридцати трёх, и ни одна из них не должна была быть прорисована с отрывом руки от поверхности или соприкасаясь с соседней. Расстояние же, для правильного функционирования, между рисунками должно быть менее нескольких миллиметров.
Закончив, придирчиво осмотрела результат своего труда. За окном порядком стемнело, но в определённой ситуации свет мне только мешал, и сейчас был именно такой момент. Хмыкнув, осторожно сделала шаг назад, закрыла пробкой склянку и поставила её на пол, рядом положила перо.
– Ну что ж… Доска расчерчена, расставим фигуры, Риго? – ни к кому конкретно не обращаясь, прошептала себе под нос и, присев на корточки, коснулась пальцами крайнего символа на полу.
Печати вспыхнули ярко-алым светом, наливаясь силой. Тонкие нити вились по ограниченному рисунком пространству, постепенно соткавшись в чёрную гладь, покрывшуюся рябью. Раздался щелчок, затем чей-то вопль, и на пол, в центр рисунка упало взъерошенное нечто, сверкая серыми глазами. Медленно поднявшись, гость отряхнул помявшиеся свободные брюки и рубаху, после чего осведомился недовольным тоном:
– Ну и какого хрена, Кора?!
СЕШ’ЪЯР РЕЕС’ХАТ
Устроившись в кресле возле камина, задумчиво смотрел на огонь, лишь иногда бросая взгляды в сторону кровати. Там, свернувшись в клубок и зажав в кулачке подаренный мамой кулон, сладко спал мой личный кошмар с красивым именем Рагдэн.
Нахмурившись, потёр лоб, устало вздохнув. День выдался трудным, но приятным, наполненным такими непривычными и греющими душу делами. Сначала завтрак в компании учеников и необычное открытие – сын смог подружиться с Саминэ, заслужив её доверие и вызвав желание защищать. Хотя стоит признать, что Кора потрудилась на славу, научив ребёнка защищать себя и встречать угрозы без страха. Что, несомненно, хорошо, с одной стороны.
С другой – стоило бы привить и определённую осторожность. Нужно знать, где страх не нужен и будет мешать, а где, наоборот, только поможет делу.
Прикрыв глаза, грустно улыбнулся. Проведя день в обществе собственного сына, как никогда остро осознал, какая пропасть лежит между мной, Корой и Рагдэном. И что бы стереть её, придётся постараться, возможно, как никогда до этого.
Сжав кулаки, нехорошо улыбнулся. Если Корана надеется, что сможет исчезнуть снова из моей жизни, то ошибается. Я выдержу всё. И ненависть, и злость, и презрение, и даже гнев. Выдержу негодование окружающих и друзей, когда они узнают, кто стал моей избранницей. Если таковое, конечно, будет, – мало кто решится осудить выбор дракона. Но не отпущу, ни сына, ни свою женщину. Годы без них сейчас казались совершенно бесполезно прожитыми. Осталось всего ничего, донести до упрямой девчонки эту мысль.
Поднявшись, подошёл к спящему сыну и устроился рядом, заложив руки за голову. Уставившись в потолок, принялся вспоминать, как же так вышло, что я, старший отпрыск правящего рода, глава гильдии некромантов и директор Академии, познакомился с простой девушкой. Да, со сломанной жизнью, нелюдимой, хладнокровно убивающей тех, кто вставал на пути. И более известной как Мантикора, высококлассная убийца, гордость своей гильдии.
Только даже при всём этом – она слабая, беззащитная и ранимая девушка, даже девочка. И было интересно помогать ей учиться смотреть на мир не так цинично и жёстко в отношении остальных. Учить улыбаться, радоваться маленьким подаркам и вместе с ней купаться в лучах того счастья, что расцветало в душе Коры. Чем больше я узнавал девушку, тем больше привязывался, чувствуя, что между нами разрастается и крепнет особая связь.
Правда, так и не смог признаться даже самому себе, что это за чувство. О чём после её исчезновения сильно жалел, как и о том, что не удосужился познакомить с родственниками, друзьями. Так, возможно, Кора смогла бы обрести то, что потеряла, – семью.
Она не вдавалась в подробности, говорила об их гибели весьма неохотно, предпочитая отмалчиваться. Но по редким оговоркам и определённым чувствам, скользившим в её эмоциональном фоне, удалось понять: смерть родителей наложила тяжёлый отпечаток на характер девушки, по сути обусловив её дальнейшую жизнь.
– Кора. Корана… Моя Кора, – улыбнувшись, приоткрыл глаза, посмотрев на браслет, закреплённый на запястье. Прикоснувшись к нему губами, повернулся на бок, обняв сына и уткнувшись носом в лохматую макушку.
Сон, приправленный действием артефакта, пришёл как никогда быстро, окунув в пелену фантазий, рисовавших другую, более приятную жизнь.
…Я шёл по аккуратной дорожке, ведущей через пышный, немного диковатый по своему виду сад к небольшому, по меркам дракона, дому. Двухэтажное, аккуратное строение с белыми стенами, яркой тёмно-красной черепицей и большими окнами казалось уютным и наполненным счастьем даже издалека. Улыбнулся, чувствуя, что именно таким и хотел бы видеть наш дом.
