– Иголка?
Кегля кивнул на капельницу: игла действительно вывалилась из катетера, прилаженного пластырем к моей руке.
– Сейчас сестру позову, извини, я сам не умею, ты же знаешь.
– Чего тут уметь… – буркнул я. – Ладно… Дай пока сигаретку.
– Спятил? Тут нельзя.
– Окно открой – лето на дворе.
Виталик приоткрыл окно и снова уселся на стул.
– А сигарету?
– Не дам, – решительно отрезал он. – Мало ли что там у тебя с печенью – помрешь еще…
– Далась тебе моя печень! – попытался разозлиться я, но – не получилось. Слабость, словно губка, впитывала избыточные эмоции, и голос меня совсем не слушался. Кажется, я говорил с интонациями обиженного ребенка: праведную решимость Кегли это вряд ли могло сломить… И точно – он и бровью не повел.
– Болит? – сочувственно поинтересовался Виталик.
– Нет… – Я собрался с духом и сел, спустив ноги с кровати: голова кружилась, и меня здорово мутило.
– Куда! – всполошился Кегля. – Тебе лежать нужно, ты же в коме!
– Сам ты в коме, – вяло откликнулся я, по-прежнему чужим, капризным голосом: однако туман в моей голове постепенно оседал… Но слабость была убийственная. – Дай сигарету, – снова потребовал я как можно более решительно.
– Не дам, – огрызнулся Виталик, правда, укладывать меня перестал.
– Медальон у меня увели, – сообщил я Кегле.
– Знаю, – кивнул он, – с ментами разговаривал. Они взяли этих козлов, которые тебя отделали, – кто-то из окна увидел, что тебя кантуют, и ментам позвонил. Правда, эти ублюдки малолетние уверяют, что тебя не трогали… Но здесь, Валя, я тебе скажу – народ совсем заврался… Этих-то хоть понять можно, а другие просто так гонят, без причины…
– Эти правду говорят… Так, может, разок добавили.
– В смысле?
– Потом расскажу… – отмахнулся я.
– Правильно, не напрягайся, – одобрительно заметил Кегля.
– Слушай, Виталик, мы когда с тобой в последний раз виделись? – на всякий случай уточнил я, пытаясь синхронизировать свое внутреннее время с текущим.
– Последний раз? Это когда ты из спальни не вернулся?
– Верно…
– С медальоном экспериментировал?
– Ага.
– Два дня назад это было… И как там у нас?
– Ты знаешь, по-другому. Совсем не так, как раньше… Что-то странное происходит.
– Я же говорил, – кивнул Виталик. – Крестные ходы, да?
– Крестных ходов не видел, но вот Ольга…
– Что – Ольга?
– У Ольги, похоже, что-то с головой.
Я не решился сказать ему больше, поскольку, хоть он кое-что и знал о наших с Ольгой отношениях, лишний раз травмировать его психику мне не хотелось. Виталик ведь, наверно, тоже любил ее…
– Ну, с головой-то у нее и раньше было не особо хорошо, – высокомерно заметил Кегля «со своей колокольни».
– Тебе видней… – смиренно согласился я: он ведь раньше меня на этом любовном фронте в пострадавшие попал.
Дверь приоткрылась, и в палату заглянула молоденькая шатенка в белом халате.
– Ложитесь немедленно! – испуганно воскликнула она. – Вам нельзя вставать!
Я пока едва сидел на кровати и встать еще не успел… хотя и планировал… Так что она явно опережала события.
– А в чем дело, сестричка? – зевнул я. – Я нормально себя чувствую, не выспался только…
– Ложитесь! – повторила сестра. – Вам может стать плохо в любой момент. Вы вообще должны быть в коме.
Забавно она выражалась… И тут я кому-то должен оказался.
– А что это с капельницей? – нахмурилась сестра, подходя к моей кровати.
– Выпала, – услужливо подсказал Виталик. – Леночка, я сам не умею, вставьте ее обратно, пожалуйста.
Голова моя между тем все больше прояснялась: я даже к Леночкиным ногам присмотрелся – очень, между прочим, недурственные ноги для младшего медперсонала: стройные, загорелые…
– Давно выпала? – спросила Леночка у Виталика, ловко воткнув иглу на место и подкрутив регулятор капельницы: руки у нее тоже были красивые. Или это я по слабости так умилялся?
– Не знаю, – пожал плечами Кегля.
– Милый у вас халатик, – непринужденно вставил я, хотя уж халат-то у нее точно был самый обыкновенный.
– Видно, недавно, – прищурившись, внимательно посмотрела на меня Леночка. – Ну-ка, давайте ложитесь потихоньку…
Она попыталась мне помочь, но я остановил ее жестом руки: что-то было не так…
– Ложитесь, ложитесь, а то еще свалитесь на пол, – озабоченно настаивала сестра.
Я вырвал иглу из катетера и вцепился рукой в спинку кровати: все плыло у меня перед глазами.
– Что это вы делаете? – нахмурилась Леночка.
– Кегля, не давай им ничего колоть, – сказал я и провалился в темноту…
Впрочем, на этот раз очнулся я быстро: Виталик не подвел.
– Сейчас врач придет, – доложил Кегля. – Только я не знаю, хорошо это или плохо. Здесь теперь трудно понять, как лучше. Стоит только кому-нибудь довериться – сразу же начинают парить! А как за ними уследишь, если они профессионалы, а ты лох… А тебе ведь еще вылечиться надо…
– Ничего, как-нибудь выживу, – вяло откликнулся я.
– Я ее допросил. Она созналась, что транквилизаторы тебе вливают.
– Допросил?
– Ну, наехал слегка… Понты небольшие развел. Сказал, что ты человек авторитетный, и за тебя спросят, если что… Тут иначе теперь нельзя, давить нужно, напором брать – иначе увязнешь.
– А в чем дело-то? – продолжал недоумевать я: все это выглядело довольно нелепо. Зачем вообще кому-то могло понадобиться держать меня в бессознательном состоянии?
– Понятия не имею, – вздохнул Виталик. – Но ты не напрягайся, возможно, все это просто чушь какая-нибудь.
Такое пояснение, конечно, здорово утешало… Но сестричка-то какова!.. А эта ее забавная оговорка, по поводу комы – прямо по Фрейду, хоть я его и недолюбливаю… Фрейд, конечно, был практичный малый, но все эти его погружения в свинские стороны человеческой натуры уж больно безоглядны…
– Дай сигарету, – снова потребовал я.
Кегля с тяжким вздохом достал из кармана пачку и протянул мне: то ли мой голос уже достаточно окреп, то ли Виталик круто поменял свои приоритеты…
– Врач сейчас придет, – на всякий случай напомнил он, снимая с себя ответственность.
Я закурил, но сразу закашлялся. И курить-то было противно… Я выкинул сигарету в окно.
В палату вошел мужчина лет пятидесяти – седой, тучный, но довольно бодрый.
– Курим в реанимации? – поморщился он.
– Бросили уже, – откликнулся я.
– Ясно… А что тут у нас за проблемы с назначениями? – Доктор взял свободный стул и присел рядом с кроватью. – Я Геннадий Владимирович, – представился он, – ваш лечащий врач.
– Усыпить меня хотите, Геннадий Владимирович?
Доктор помедлил с ответом, что-то обдумывая и разглядывая меня так, словно я высказал нечто неприличное.
– Ну вот видите… – сказал он в конце концов, – если бы вы назначений придерживались, так и вопросов бы никаких не было.
– Это точно, – согласился я. – Но теперь-то вопросы возникли.
– Возникли, возникли… – вздохнул доктор: смущен он явно не был, так что никаким «заговором» тут, очевидно, и не пахло. Оставалось только получить вразумительное разъяснение…
– Мой друг – очень серьезный человек, – неожиданно вмешался Кегля. – Если с ним что-нибудь случится… – многозначительно покачал он головой.
Тактика Виталика уже была мне известна, однако сам я не был склонен все так драматизировать: в конце концов, медицина – область довольно специфическая.
– Мне уже передали, – снисходительно улыбнулся доктор. – Но я вам никак не враг, так что все эти угрозы бессмысленны.
– Очень хорошо, – кивнул я с готовностью довериться медицине. – И все же: зачем было меня усыплять?
– Завтра утром операция, – сказал доктор. – Вам сейчас волноваться ни к чему.
– Ничего себе… – выдохнул я. – Так вы меня резать собрались?
– Я?.. Не-е-т… – открестился от «мокрых дел» доктор. – Я терапевт…
– Что еще за операция? – подозрительно нахмурился Кегля, хотя он, кажется, тоже несколько присмирел.
– Пересадка печени, – прозаично пояснил Геннадий Владимирович.
– Что?!! – подскочил я.
– Успокойтесь, успокойтесь, – бережно придержал меня Геннадий Владимирович, усадив обратно на кровать. – Вот видите, как вы завелись… А так спали бы себе спокойно и проснулись бы уже с новой печенью.
– Что с моей печенью?
– Повреждена, – вздохнул доктор.
– Так… Ну, все, хватит! – снова вмешался Кегля. – Что значит – повреждена? Это же ахинея какая-то… Вы мне голову не морочьте, я знаю, что такое печень!
– Да что вы переживаете? – удивился доктор. – Кто после операции это выяснять станет?.. А у человека будет отличная новая печень, и страховка все расходы оплатит… Он еще и деньги получит.
– Какая страховка? – оторопел я: пожалуй, Кегля все же оказался прав со своими подозрениями… Да и страховка моя была давно просрочена…
– У вас отличная коммерческая страховка, – успокоил меня Геннадий Владимирович, словно прочитал мои мысли. – С этим у нас все четко организовано.
