Нана Блик - Лилиан

Первоначально я заметила только цвет: она была красная! Красные персидские ковры, стены, обшитые красным бархатом, плотные красные шторы на окнах, кровать из красного дерева, красные подушки и покрывало создали в моём воображении картину пребывания в чреве матери. Я поморщилась, ощущая себя тут неуютно. Затем я разглядела в дальнем углу будуарный столик, мягкий пуф и женщину, сидящую на нём спиной ко мне. Я стояла как вкопанная и немая. Женщина была полностью обнажённой, а тёмные волосы каскадами волн скатывались по её округлым нежным плечам. Идеально чистая загорелая кожа и ухоженные руки. Да она была просто восхитительна! Вдруг женщина резко повернулась ко мне лицом, которое было ещё более прекрасно, чем её тело, и лишь огненно-красные глаза выдавали её неестественную демоническую природу.

– Ну, вот мы и встретились, дочь моя! – Её голос звучал так сладко, завораживая и лаская меня. – Ты, похоже, не на шутку разозлила Князя, раз он сотворил с тобой такое. – Она надменно и презрительно поморщилась, осматривая меня с ног до головы, испытывая не что иное, как отвращение. Конечно, по сравнению с ней я была ещё тем уродцем: зеленовато-землистая кожа, огромные жилистые перепончатые крылья, острые когти, единственное, что у нас и было общего, так это пышные темно-русые волосы и пылающие огненно-красные глаза. В начале своей жизни я была такой, как она – совершенная копия своей матери! Ну, а потом пришёл Он и переделал меня, полностью изменив или наоборот вытащив из меня всё моё натуральное и естественное, настойчиво показывая, что я его дочь, плоть от плоти его, созданная по его образу и подобию. – У меня много детей, рождённых от различных демонов, но лишь ты рождена от Великого Князя. Он больше не хочет меня, не хочет своих детей, рождённых мной. Он назло мне предпочитает презренных смертных. Я ненавижу людей, ненавижу этих отпрысков «идеальных». – Она моментально срывается на крик. – Это из-за тебя. Ты – худшее из моих чад, ты не справилась со своей задачей и разозлила его! – Чёткая и ясная ненависть веяла от неё. Она не любила меня, более того, она презирала меня. Моя мать, та, что родила меня, меня же ненавидит. Я посмотрела на неё с жалостью. Она никого и никогда не любила, она вообще на это не способна. – Знаешь, прося Князя о твоём создании, я думала, что ты отомстишь за меня и за мои мучения. Я ошиблась! Я больше не нуждаюсь в тебе. Я сама могу мстить этому роду, убивая новорождённых и мучая мужчин, похищая их семя. Мне и этого хватит! – Я ужасалась и удивлялась монстру, сидящему напротив. – Моя новорожденная армия поможет мне! Ты же убирайся прочь и не смей путаться у меня под ногами, не смей нарушать мои планы и стремления! – Я для неё была лишь инструментом наказания, тем самым молотом и наковальней, для людей загнанных ею в тупик.

– О, Мать моя, лишённая тела и обиженная Ангелами, а затем и наделённая силами, исходящими из самых бездонных глубин мрака. Ты повелеваешь ночью и страхом и хранишь скверные тайны своего бытия. За долгие годы своего существования ты породила многих из нас, а теперь увлекаешь за собой на великую битву. Но зачем? – Я задержала дыхание, чтобы сконцентрироваться и не дать абсолютную волю эмоциям, желающим вырваться из меня. – Твои стремления я отчасти понимаю, но совсем не одобряю. Уничтожить всё живое, стерев с лица земли этот грешный народ, устроить хаос и Ад на Земле, создав подобие огненной Преисподней. – Я видела её сверкающие глаза. Она действительно этого желала. Но тут я поняла, что этого желала только она, но не Он, поэтому Отец и изменил меня, уподобив себе. – А смысл? Что ты будешь делать дальше без рода человеческого на этой бренной Земле? Если бы слепая ненависть и злоба совсем не застлала тебе глаза, ты бы поняла это, поняла всю неразумность своего стремления. – Мой голос повысился на несколько октав и кое-где переходил в крик. – И если быть уж до конца честными, то не все яблоки от одной яблони одинаково красивы, вкусны и полезны. Тебе ли, Мама, не знать этого? – Я подошла ближе, не отрывая от неё своих огненных разгневанных глаз. – Сморщенное с виду яблоко оказывается вкусным и полезным, а блестящее и привлекательное – с огромной червоточиной внутри и отравлено смертельным ядом. Ты-то, Мама – ещё тот знаток в этом. – Я схватила её подбородок, сдавливая большим и указательным пальцем, и наклонилась к ней слишком близко. Она дёрнулась от меня, думая, что я посмею поцеловать её. Она думала, что я способна причинить ей вред, вред своей Матери. – Не суди всех по себе. – Я вздохнула и отпустила её лицо. – Но бояться тебе меня всё же стоит, особенно, если не оставишь позади свои амбициозные замашки и замыслы. – Я повернулась и направилась к зеркалу. Мне здесь больше делать нечего. Эта страница моей книги окончательно прочитана и даже, можно сказать, вырвана и потеряна бесследно, а лучше сожжена и развеяна по ветру.

– Будь ты проклята, жалкое подобие демона! – Она кричала от ярости и беспомощности, охватившей её прекрасное идеальное тело.

– Я и так проклята, разве не видно? – Я иронично расставила руки в стороны, демонстрируя себя во всей своей красе. – Но другой доли я себе не желаю! – И, протянув руки вперёд, я отправилась в зеркальное плавание. Здесь мне не рады, и ничего с этим уже не поделаешь. Как бы я ни старалась, изменить что-то уже было не в моих силах. Слишком уж глубоко ненависть проникла в неё, отравляя изнутри, хотя, возможно, у неё действительно были на то причины, но становиться оружием в чьих-то руках я уж точно не собиралась.

О, опять это ужасное состояние. Моё тело напоминает полиэтиленовый резервуар, наполненный жидкостью, мягкая, бесформенная и аморфная консистенция, плавно растекающаяся в коридорах времени. Но зато это болезненное состояние не позволяет негативным мыслям полностью овладеть моим рассудком. Впервые с тех пор, как увидела пронзительные карие глаза моей Матери, смотрящей, как её только что родившийся ребёнок падает в пропасть, я была рада тому, что она меня бросила, неизвестно в какого монстра я бы превратилась, живя рядом с ней. Я хотела скорее вернуться к Сэму и мальчикам. О, мои любимые мальчики, как же я по вас соскучилась, по вас троим! Надеюсь, они не слишком сильно волновались за меня, узрев картину моего поглощения в неизведанный зеркальный плен. И, надеюсь, что с ними ничего не случилось в моё отсутствие. Впереди показался неяркий едва заметный глазу свет. Это, наверное, свет от горящих факелов. Я протянула руку и вырвалась из зеркальных оков. На этот раз я смогла устоять на ногах. Довольно быстро осмотрев место, где оказалась, я была крайне удивлена тому, что это не моя пещера. Да что ж такое-то, теперь-то где я? Куда меня опять занесло? Паника охватила меня, а что если я так и буду бродить по неизвестным коридорам потустороннего мира и не найду свой, который и так совсем недавно обрела. Нависшая неизвестность просто сдавливала изнутри, заставляя панику расти в геометрической прогрессии. Я закрыла глаза, пытаясь сконцентрироваться. В голове пробегали тысячи картинок из моего прошлого, но перед глазами остановилась только одна – красный «Ламборджини» – моя огненная фурия, за руль которой я ещё ни разу не садилась с тех пор, как Сэм мне её подарил.

– Соберись, Лилиан, и выбирайся отсюда, иначе твоя «девочка» достанется кому-то другому, – произнесла я и резко открыла глаза.

Всё вокруг было воздушным и эфемерным. Голубая полупрозрачная материя обволакивала меня, создавая на коже ощущение лёгкого покалывания. Местный пейзаж был до ужаса странен: огромные жёлтые шары и ослепительный яркий свет, наверное, солнечный, белые воронки или вихри перьевых облаков и повсюду странные круглые окна, напоминающие иллюминаторы, но только вид из них вовсе не одинаков, даже если они выведены на одну сторону. Как это понимать? Что это за место такое странное? Жёлтых шаров становилось всё больше и больше. Они быстро увеличивались в размерах, а затем превращались в подобие людей, только эти создания были прозрачны и напоминали лишь их светящиеся оболочки. Странные мужчины и женщины медленно приближались, образовывая плотный замкнутый круг, сковывая меня, и их постоянное численное увеличение мне очень даже не нравилось. Ну и ну, вот и пришло моё время. Неужели это последние секунды моей жизни? Я подумала попробовать защитить себя, но их так много, мне явно это сделать не удастся. Расправив крылья, я невозмутимо старалась всмотреться в лицо каждого. Внезапно они как один открыли рты, и оттуда вырвался длинный красный заострённый язык. Я попыталась взлететь, но здесь всё было относительно: не было чётких границ земли и неба, пола и потолка, при моём подъёме на метр они автоматически оказывались рядом со мной, словно я и не перемещалась. Я сдалась в тщетной попытке хоть как-то защитить себя.