Нана Блик - Лилиан

– Ты – фантастическая девочка! – с гордостью произнёс Майкл.

Эрик же никак не прокомментировал мои проделки. Он всегда держался более отстранённо, чем Майкл. Возможно, причина этого лишь в том, что Майкл был наполовину псом, и внутренняя его привязанность и преданность мне сводилась к фундаментальным истинам его природы.

– На сегодня с развлечениями покончено, может, лучше подумаем, что нам делать дальше? – Я обратилась к моей странной семейке. – Я думаю, вариант просто ждать нас не устроит.

– Ты предлагаешь что-то конкретное? – Сэм, допив вино, взял меня за руку.

– Я предлагаю посетить места, где я родилась. Возможно, там мы сможем найти хоть какие-нибудь подсказки. – Я пожала плечами и облокотилась спиной о кресло.

– Слушайте, а я совсем не против, а даже поддерживаю вас. Я никогда не бывал за пределами нашего государства. – Майкл радовался как ребёнок.

– Ты до недавнего времени дальше этого города-то не выезжал, чудо дворовое, ещё бы ты был против путешествия. – Эрик язвительно пошутил, но шутка удалась на славу. Мы даже ненадолго отвлеклись от напряжённой обстановки. – Я полагаю, это поможет нам кое-что прояснить.

– Тогда завтра заказываем билеты. – Сэм уставился на меня – Лили, куда мы летим?

– Мы посетим Йемен, посмотрим на «Врата слёз» и прогуляемся по побережью Красного моря. – Я загадочно поморщила нос, не желая раскрывать им все мои тайны именно сейчас. – Но это будет завтра, а сейчас я уделю своё время давно запланированной встрече. – Я моментально обратилась крылатой фурией и вылетела прочь из гостиной. Все молча сидели, замерев в диком изумлении, но не стремились остановить меня, понимая, что это просто сделать невозможно.

Сегодня была пятница, а я обещала моему единственному человеческому другу являться к ней именно в этот день. Я не знала места куда лечу, я лишь доверяла своему инстинкту и летела на знакомый звук биения сердца, того единственного сердца, которое смогло разглядеть во мне уже тлеющую искру надежды.

Я была безумно рада, что Стейси уже дома. Её аккуратный небольшой дом выглядел слегка запущенным, видимо опустившиеся от горя руки родителей не доходили до него в последнее время, но всё же от дома веяло добротой, заботой и любовью. Её комната находилась на втором этаже, почти над входной дверью. Я свободно вошла в комнату. Стейси ещё не спала и сидела на кровати, что-то бормоча себе под нос. Я осмотрела комнату, которая была по-детски милой. Светлые обои в мелкий цветочек, детская кровать, письменный стол, шкаф, многочисленные полочки и много рисунков, среди которых не было ни одного грустного. Эта девочка была смертельно больна, но всё же любила жизнь, она наслаждалась каждым её мгновением, каждой секундой, отмеренной ей свыше. Неожиданно моё внимание привлёк цветок в сиреневом горшочке, стоящий у неё на прикроватной тумбочке. Белая роза завяла и почти засохла, видимо во всей этой суете её просто забывали поливать. Я едва лишь коснулась розы своей рукой, как цветок начал оживать: листья наполнились сочной зелёной краской, а на макушке расцвёл большой белоснежный бутон.

– Ты здесь! Ты пришла ко мне! Я так ждала тебя, Лилиан! – Девочка быстро вскочила с кровати и понеслась к письменному столу. – Вот смотри, что я тебе нарисовала, – Стейси с такой резвостью неслась обратно к кровати с рисунком в дрожащих руках, – краска долго не высыхала, и я не могла положить его под подушку, поэтому и не ложилась спать. – Немного успокоившись, она протянула рисунок в сторону прикроватной тумбочки, где стоял уже полностью оживший цветок. – Это я ещё в больнице и ты, рассказывающая мне свою сказку. Ты знаешь, именно тогда я первый раз спала хорошо! И я выздоровела! – Девочка поёжилась, сидя на кровати, словно боясь о чём-то сказать. – Я рассказала маме о тебе! – Стейси склонила голову вниз и устремила свои большие зелёные глазки на сплетённые в замок ручки. – Рассказала о том, как ты пришла ко мне в больницу и читала свою сказку. Рассказала, что ты согласилась дружить со мной, а самое главное, что ты спасла меня! – Огромные зелёные глаза Стейси были наполнены непролитыми слезами. – Знаешь, моя мама сказала, что ты – Ангел, сошедший с небес! – По лицу девочки покатились вырвавшиеся наружу слёзы. – Я раньше никогда не плакала, я не хотела, чтобы родители запомнили меня слабой и сломленной. Я хотела остаться в их памяти радостным лучезарным пятнышком, подарившим им счастье. Только счастье и больше ничего. Надеюсь, я сумела это сделать.

– Стейси, не плачь, всё уже позади! Знай, что ты отлично справилась со свалившимися на тебя абсолютно незаслуженными трудностями, и ты гораздо больше, чем просто пятнышко! – Я шептала ребёнку на ушко, зная, что она слышит меня, и легонько провела пальцами по её детской теперь уже румяной щёчке – Я всегда буду рядом! А теперь ложись в кровать, уже поздно, сегодня я спою тебе одну песенку, которую когда-то пела мне моя мама. – Малышка быстро улеглась в постель и натянула на себя пушистое цветное одеяло. Я погладила её по голове и начала петь:

Когда я закончила петь, Стейси мило посапывала. Её прекрасная, чистая, открытая и по-детски наивная улыбка озаряла милое личико.

– Детка, это не я Ангел, а ты! – Я оставила Стейси мирно спать в своей кроватке и со спокойной совестью и умиротворённой душой полетела обратно домой.

Девять часов утра. Аэропорт Адена. Обжигающе горячее солнце находится уже достаточно высоко над горизонтом. Наш внешний вид ни на секунду не вызовет сомнение у местных, что мы не кто иные, как иностранцы. Белые свободного покроя брюки и топ, обнажающий спину, скрыты за расшитым золотыми нитями белоснежным балахоном, увенчанным внушительным по размеру капюшоном. Чёрные очки в стиле «Стрекоза» и удобные конверсы дополняют и без того чужеродный для этих мест образ. Парни одеты гораздо скромнее: джинсы, серые холщовые рубашки, кеды и обязательный атрибут – балахон с капюшоном и очки, которые скрывает мертвенно белую без малейшего налёта загара кожу и полные бесовских мыслей глаза.

– Слушай, женщина, здесь как раз то место, где ты должна мне подчиняться, – Сэм иронично взял меня за подбородок и поцеловал целомудренно в губы.

– Здесь как раз то место, где пал от моего поцелуя первый любитель командовать. – Я ранила Сэма в самое сердце. Он, покосившись, отстранился от меня. Его взгляд стал оценивающим и изучающим. Обидев его специально, я действительно хотела поставить Сэма на принадлежащее ему место. Желание властвовать в здешних землях было огромным. – Прости. Я не хотела. Это место чудовищно на меня влияет! – Я сжала руку Сэма и натянула на лицо еле заметную извиняющуюся улыбку.

– Ничего. Я сам виноват. – В душе Сэм испытывал облегчение, услышав мои извинения. – Куда мы сейчас?

– Движемся на запад вдоль побережья к тем самым «Вратам слёз» или «Вратам скорби», – произнесла я и запрыгнула в старый пыльный внедорожник.

– Что ещё за название-то такое? Совсем ущербное. Нельзя ли посетить какую-нибудь небесную бухту или радужное побережье? – Майкл не находил себе место, явно чуя опасность, нависшую над нами.

– Мой верный пёс, я думаю, ты, вряд ли серьёзно желаешь оказаться в небесной бухте. «Врата слёз» – это пролив, соединяющий Красное море и Аденский залив Аравийского моря. По древней легенде по нему евреи покинули Египет, конечно, не без помощи высших сил, – я подняла голову и направила указательный палец вверх, – евреи-то покинули, а вот египтяне, преследовавшие их, утонули в водах пролива.

– Откуда ты всё знаешь? – Эрик удивлённо пожимал плечами, – хотя кому как не тебе знать это! – В его глазах можно было прочитать лёгкую тень гордости. – Только не говори, что мы едем туда, чтобы отдать дань почтения и уважения усопшим или ты хочешь повысить наш уровень образованности?

– Оу, самообразованием мы займёмся позже. – Я была потрясена упорством и напористостью Эрика. Свободный дух! Тут ничего другого и не скажешь. – Просто, если образно рассматривать пролив как вершину угла, а западное и южное побережье Йемена как его стороны, то, следуя точно по воображаемой биссектрисе угла, мы пройдём по созданной мною когда-то цветущей долине и уткнёмся прямо в отвесную гору, на северном склоне которой совсем недалеко от её вершины находится как раз та пещера, где я родилась и где прошли годы моего затворничества, – я вздохнула, вспомнив о прошлом, а затем, улыбнувшись и склонив голову набок, добавила – и где я впервые встретилась с отцом.