Вскоре они были на месте. Лошади и верблюды в присутствии хищника повели себя на удивление спокойно. Леопард обратил внимание лишь на Хуфтора:
– Здравствуй, путешественник! – произнес он.
– Леопард решил поздороваться с тобой, Хуфтор, – перевел Мал с языка, на котором говорил зверь.
– И я приветствую тебя, мой друг! – живо откликнулся проводник. – Скажи, не на тебя ли устроили охоту в этом лесу?
– Это я охотился, – ответил леопард.
– Леопард говорит, что это мы устроили охоту, и она развлекла нас, – уточнил Мал.
Из шатра вышла худая невысокая девушка. Она смело приблизилась к леопарду и погладила его за ушами. Тот по-кошачьи сладко зажмурился. Девушка отпрыгнула в сторону и с вызовом посмотрела на зверя, предлагая ему попробовать поймать ее. Тот метнулся к ней, но она уже была в другом месте. Леопард пробовал еще и еще раз поймать девушку, но ему это не удавалось. Мал наблюдал за их игрой, и ему казалось, что леопард готов дать оборотню ускользнуть в самый последний момент, но та действительно каждый раз проявляла чудеса ловкости. Мал чувствовал, что сейчас с ним что-то происходит, но что именно понял, когда его накрыла волна необычайной легкости и счастья. Он не выдержал и бросился к леопарду, пытаясь заключить пятнистого зверя и девушку в объятья, но не удержался, упал вместе с ними на траву и покатился, не сдерживая смех и слезы, выступившие на глазах.
Пилигримы продолжили путь по кедровой долине. Мал и оборотень ехали на спине леопарда. Поначалу девушка пребывала в хорошем настроении – она даже пыталась шутить над пятнистым зверем. Мал был настолько спокоен и счастлив с нею, что ему показалось, что она и есть та самая Маргарита. Он поворачивался к ней, желая убедиться в этой мысли, и девушка приветливо улыбалась ему, но Мал был не в состоянии улыбнуться ей в ответ – он отводил взгляд. Когда это случилось в очередной раз, девушка с силой ущипнула Мала, а потом впилась ему зубами в плечо. Мал попытался стряхнуть ее – он уже испытывал боль от укуса. Девушка не поддавалась – она всё сильнее сжимала зубы. Когда кожа на плече разошлась и сквозь нее проступила кровь, Мал не выдержал и схватил оборотня одной рукой за горло. Он всё еще мягко пытался ее оторвать от себя. Леопард, не довольный этой возней, остановился и стряхнул наездников. Падая, оборотень разжала зубы. Мал придавил ее к земле, надеясь таким образом успокоить. Но та еще больше разозлилась и вырвалась из рук. Мал вышел из себя – теперь уже и он сердился на оборотня. Он хотел даже ударить ее, но в этот момент раздался страшный рык леопарда. Звук, вылетевший из его глотки, заставил оборотня и Мала замереть. Лошади и верблюды остановились так резко, что все едва удержались в седлах, за исключением Моркварда – он все-таки упал. Илин зашипела на леопарда, и шипение было настолько жутким, что все прижали руки к ушам и сильнее всех едва успевший подняться с земли Морквард. Он менее всего ожидал, что русалка способна издавать какие-либо звуки. Мал недовольно фыркнул и удивился тому, как он это сделал – до сих пор ему не приходилось слышать от самого себя ничего подобного. Он оглянулся на оборотня и увидел, что та смотрит на него с восхищением. Девушка улыбалась, и в этот момент она была так похожа на Маргариту, что Мал, забыв обо всем, прижал ее к себе изо всех сил. Потом он услышал, как Хуфтор приказал остановиться здесь на ночлег, но не двинулся с места, боясь выпустить девушку из объятий. Он хотел сохранить ту искорку Маргариты, вспыхнувшую в чужом для нее теле. Он не отпускал оборотня до наступления темноты, и она молча повиновалась. При свете луны они легли на траву и, прижавшись друг к другу, заснули.
Мал проснулся ранним утром от ощущения тяжести и нехватки воздуха. Он открыл глаза и увидел, что леопард положил ему голову на грудь. Поблизости, закутавшись в плащ, лежал Верн. Оборотня не было.
– Садись на меня, – сказал леопард.
– Куда ты собрался? – спросил Мал.
Леопард молча тер морду лапой. Верн встал и подбросил в угли тлеющего костра сухих веток. Мал проверил меч и взобрался леопарду на спину:
– Верн, мы отправляемся на утреннюю прогулку, – предупредил он телохранителя.
– К полудню вернемся, – добавил леопард.
– Скажи всем, что мы вернемся к полудню, – повторил вслед за ним Мал.
Леопард побежал в лес. Поначалу Мал старался следить за дорогой, но зверь так резко менял направления и так часто перескакивал с тропинки на тропинку, что запомнить их оказалось не под силу, и Мал доверился старому другу.
– Держись! – сказал леопард.
Мал на всякий случай схватил его за загривок. Леопард стал набирать скорость. Он мчался быстрее и быстрее. Какое-то время Мал еще изумлялся способности леопарда преодолевать пространство, превосходя все мыслимые пределы скорости, но когда земля, небо и деревья слились в сплошном потоке, когда Мал уже не мог различать запахи и чувствовать тело, когда его глаза погрузились в непроглядную тьму, а слух – в абсолютную тишину, мысль о том, что нужно удержаться во что бы то ни стало, не позволила разжаться пальцам, судорожно вцепившимся в шкуру зверя.
Леопард остановился. Мал ослабил хватку, сполз на землю и стал возвращаться к жизни. Он чувствовал невыносимую тяжесть в голове, которая затем переместилась в желудок, после чего остатки вчерашней пищи вылетели из тела наружу через рот. Постепенно восстанавливающимся зрением Мал увидел, что лежит на площади, окруженной четырьмя башнями. За ними плотно росли высокие деревья. Леопарда не было. В центре площади в необычайно зыбком пространстве многоугольником возвышались стены старого полуразрушенного замка. Мрачность и тишина глыбы камней производили гнетущее впечатление. Мал не испытывал ни малейшего любопытства к тому, что могло бы скрываться внутри этих стен, совсем наоборот: он был бы рад уйти отсюда, но не мог, потому что понимал, что это место связано с ним. Иначе леопард не привез бы его сюда. Он смутно догадывался, что ему предстоит встреча с той частью души, которую он так и не смог принять до конца.
Мал вошел в замок. Внутри, на земляном полу росли кусты диких роз. Мал оглядел их в поисках хотя бы одного распустившегося цветка, но вместо этого увидел, как к нему по земле, извиваясь гибким матово-желтым туловищем, ползет змея. Она то сжималась в тугую полукруглую лепешку, то разворачивалась блестящей лентой. Принц чувствовал, как ее продолговатое тело пропитано ненавистью, обратившейся в самый мучительный из всех смертоносных ядов, и его внутренности опять сжались, готовые исторгнуть из себя остатки слизи. Змея приподнялась, посмотрела на Мала, сплелась в петлю, прижала голову и выбросилась вперед. Мелькнула изогнутая дугой задняя часть туловища. Едва змея коснулась земли хвостом, Мал выхватил меч и, не задумываясь, отрубил ей голову. Две половины змеиного тела шевелились на земле. Через некоторое время они обратились в двух змей: недостающие части появились прямо на глазах. Мал, желая убить их, разделил каждую мечом еще на две половины. Змеи тут же возродились и снова поползли к нему. Мал понял, что отрубая им головы, он не уничтожает, а умножает змей. Он хотел остановиться, но как только у его ног начинало свивать петли ползучее существо, сила отвращения затмевала разум. Размножившиеся змеи стремились к нему со всех сторон, и отрубать плоские маленькие головы приходилось безостановочно. Жажда умертвить ползучих тварей затмила разум Мала, и он продолжал неистово проливать змеиную кровь. В нем проснулась ненависть к змеям, зародившаяся еще на улицах потерпевшего мнимое поражение Рима. Задолго до штурма доносчики утверждали, что змеи в римских храмах почитаются наравне со святыми и что римские священники совершают ритуалы со змеями, умоляя защитить город от захватчиков. Между тем, кусты роз успели напитаться змеиной кровью и покрылись красными и белыми цветами. Непреодолимая усталость заставила принца остановиться и опуститься на колено. Стая ползучих гадов неожиданно прекратила осаду. Наедине с Малом осталась змея с крестообразным рисунком на голове. Она раскрыла пасть с длинными зубами, резким движением метнулась вперед и ужалила в ногу. Боль заставила Мала совершить еще один удар и отрубить змее голову. Ее кровь брызнула на место укуса и смешалась с уже выступившей кровью Мала. Тут же отчетливо вспыхнула мысль:
– В голове змеи скрыт как смертельный яд, так и целительная кровь.
С ее помощью змеи и воскрешали тела, получая новую жизнь. Мал вспомнил вкус приторно сладкой жидкости, вернувшей его к жизни в итальянском походе. Теперь он точно знал, что Бланка и Камилла воскресили его ЗМЕИНОЙ КРОВЬЮ.
Когда последние из порожденных им змей покинули замок, Мал вышел наружу. На площади четырех башен принца встретила толпа неизвестно откуда взявшихся местных жителей. Они преданно смотрели на него немигающим взглядом. Не сходя с места, они удивительным образом совершали непрерывные телодвижения. Их тела казались неестественно гибкими, словно бы они были лишены позвоночника. Мал смотрел на них с тем же отвращением, что и на змей, расплодившихся от удара его меча. Люди склонялись перед ним с радостным шипением:
