«Я не пью», – сказал Мерек.
«Не пьёшь?» – удивился Фулон. «Непьющий вор?! Мы точно прокляты».
Акорт сделал большой глоток.
«Хочу услышать историю о том…» – начал он, но его прервал тихий голос.
«На вашем месте я бы остановился здесь».
Годфри с удивлением увидел, что юноша – Арио – остановился как вкопанный. Его впечатлило самообладание, с каким этот мальчишка всматривался вдаль. Казалось, он заметил что-то подозрительное в лесу.
«Почему мы остановились?» – спросил Годфри.
«И почему мы слушаемся мальчишку?» – добавил Фултон.
«Потому что этот мальчишка – ваша последняя надежда и единственный, кто может провести вас по землям Империи», – спокойно ответил Арио. «Потому что если бы вы не послушались мальчишку, а сделали ещё три шага вперёд, то совсем скоро сидели бы в имперских пыточных камерах».
Все озадаченно посмотрели на него, а он нагнулся, поднял булыжник и бросил его на дорогу впереди себя. Булыжник приземлился в паре футов от них, и поражённый Годфри увидел, как в воздух внезапно взмыла огромная сеть, спрятанная под листьями и подвешенная к ветвям ближайшего дерева. Годфри осознал, что пройди оно ещё чуть-чуть, и попались бы в ловушку.
На юношу теперь смотрели с восхищением и уважением.
«Если нас спасает мальчик, – сказал Годфри, – то у нас больше проблем, чем я думал. Спасибо», – обратился он к Арио. «Я твой должник. Отдам тебе один мешок золота, если у нас останется».
Арио пожал плечами и продолжил идти, ни на кого не глядя. «Золото меня не интересует».
Члены отряда обменялись непонимающими взглядами. Годфри ещё никогда не видел, чтобы кто-то мог оставаться таким хладнокровным перед лицом опасности. Он начал понимать, что им крупно повезло иметь этого мальчика в команде.
Они всё шли и шли, у Годфри уже начали болеть ноги, и он уже не знал, достигнет ли их ничтожная компания заветных ворот.
* * *
К тому времени, когда солнце поднялось в зенит, ноги Годфри уже дрожали от усталости, и он успел опустошить второй бурдюк вина. Наконец-то, после многих часов ходьбы, лес перед ними расступился. На опушке начиналась мощёная дорога, ведущая к самым внушительным городским воротам, какие Годфри когда-либо видел.
К воротам Волусии.
Перед ними несли караул дюжины солдат в сияющих доспехах и шипованных шлемах – чёрно-золотых, в цветах Империи. Они стояли по струнке, с алебардам в руках, и смотрели прямо перед собой, охраняя огромный подъёмный мост. Годфри и остальных от входа отделяло около пятидесяти футов.
Вся компания стояла спрятавшись у кромки леса, и Годфри чувствовал на себе их требовательные взгляды.
«Что теперь?» – спросил Мерек. «Какой у тебя план?»
Годфри сглотнул.
«У меня нет плана», – ответил он.
Глаза Мерека округлились от удивления.
«У тебя нет плана?» – возмущённо переспросил Арио. «Зачем ты тогда вызвался добровольцем?»
Годфри пожал плечами.
«Хотел бы я знать», – сказал он. «Преимущественно, по глупости. Может, ещё от скуки».
Его спутники застонали от злости, переводя взгляд то на Годфри, то на ворота.
«То есть, ты хочешь сказать, – опомнился Мерек, – что привёл нас к охраняемому городу Империи безо всякого плана?»
«Что ты собирался сделать?» – спросил юноша. «Просто войти в ворота?»
Годфри перебирал в уме все безрассудства, совершённые им в жизни, и приходил к выводу, что в этот раз превзошёл самого себя. Ему хотелось бы вспомнить всё по списку, но голова слишком кружилась от выпитого.
Наконец, он отрыгнул и сказал:
«Именно так я и собираюсь поступить».
Рис медленно открыл глаза и стал вглядываться во тьму пещеры. Из-за красного пара, витавшего в воздухе, голова его гудела будто с похмелья. Перед собой он увидел маленький сияющий огонёк, который по-прежнему вырывался из каменного пола. Затем он вспомнил, как уснул сидя спиной к стене, и стал гадать, сколько же они проспали.
Рис посмотрел вокруг и увидел Торгрина, Матуса, Конвена, О’Коннора, Элдена и Индру, которые всё ещё спали растянувшись у костра. Он аккуратно потрепал каждого из них за плечо, и они один за другим начали медленно просыпаться.
Рису казалось, что всё его тело налилось свинцом и весило тысячу тонн, когда он попытался подняться сначала на четвереньки, а потом на ноги. Казалось, они проспали сотню лет. Он обернулся на тихий стон, доносившийся из глубины пещеры, нов темноте не смог понять, откуда он идёт. По его ощущениям, он провёл в этом подземелье, в мире мёртвых, целую вечность, и что их поход длился дольше, чем вся его жизнь до этого.
Но Рис ни о чём не жалел. Он был рядом со своими братьями и не хотел бы оказаться ни в каком другом месте. Тор был его лучшим другом, и Рис черпал силы в упорстве Тора, который не спасовал перед испытанием, а решил найти и спасти своего сына. За ним он бы не колеблясь пошёл в самое сердце ада.
Не так давно Рис сам пережил горе от утраты любимого человека. Каждый день он вспоминал свою Селезию и понимал, что переживает Торгрин. Это было самое странное –здесь, внизу, Рис чувствовал себя ближе к Селезии, чем когда либо раньше, чувствовал подобие успокоения. Когда он задумался об этом, то вспомнил, что проснулся, увидев её во сне. Её лицо до сих пор стояло у него перед глазами – она улыбалась, пробуждая его к жизни.
Из темноты донёсся ещё один стон, и Рис, как и все остальные, тут же крепко сжал рукоять своего меча – все были настороже. Поднявшись, они сразу продолжили поход, бесшумно продвигаясь дальше вслед за Торгрином. Рис чувствовал невыносимый голод, который, как ему казалось, он никогда не сможет утолить – будто он тысячу лет ничего не ел.
«Сколько мы проспали?» – спросил О’Коннор на ходу.
Они переглянулись, пытаясь понять.
«Мне кажется, что я стал старше», – сказал Элден.
«На вид – так точно», – ответил ему Конвен.
Рис разминал затёкшие руки и ноги. Казалось, они пробыли в неподвижном состоянии очень долго.
«Мы не должны останавливаться», – сказал Тор. «Больше ни разу».
Вместе они углублялись в черноту. Тор шёл впереди, Рис – рядом с ним, и все щурились от тусклого света огней, плутая в новых туннелях. Над головой Риса пронеслась летучая мышь, а за ней – ещё несколько, так что ему пришлось пригнутся. Подняв глаза наверх он увидел, что с потолка и стен на них смотрит множество разноцветных глаз неизвестных им существ.
Рис с тревожным чувством стиснул свой меч и приготовился к атаке.
Вскоре туннель, по которому они шли, расширился, а затем перед ними открылась большая круглая пещера около пятидесяти футов в диаметре. Из неё во все стороны отходило множество туннелей и пещер поменьше. Площадка в центре была хорошо освещена большим количеством огней, и Рис был поражён, увидев, между сколькими развилками им придётся выбирать.
Но ещё больше его поразило то, кого он увидел в пещере.
Рис упал не колени и едва не лишился чувств, когда увидел, что в каких-то нескольких футах от него стоит его любовь.
Селезия.
Глаза Риса наполнились слезами, и он благоговейно смотрел, как Селезия идёт ему навстречу и протягивает к нему руки. Она взяла его ладони в свои, и он ощутил прикосновение её шелковистой кожи, увидел её нежную улыбку и взгляд, сияющий любовью – она осталась точь в точь такой, какой он её помнил. Мягко потянув его вверх, она заставила его подняться на ноги.
«Селезия?» – спросил он почти шёпотом, боясь поверить в то, что видит.
«Это я, любовь моя», – ответила она.
Рис зарыдал и сжал её в объятьях. Он был потрясён возможностью снова прикоснуться к ней, снова держать в своих руках. Её кожа, её запах, то, как она обнимала его в ответ – всё было ему до боли знакомо. Это действительно была она. Селезия.
И, больше того, она его не ненавидела. Наоборот, казалось, что она сохранила такую же любовь, к нему, как при их последнем свидании.
Рис не мог остановить слёзы, потому что никогда раньше он не испытывал таких сильных чувств. Невероятно сильное, отравляющее чувство вины за свой поступок вернулось к нему с новой силой. Но, кроме него, ещё были любовь и благодарность за второй шанс.
«Я думал о тебе каждый день с тех пор как мы расстались», – сказал он.
«А я – от тебе», – ответила Селезия.
Рис отстранился и чтобы рассмотреть её, и когда их взгляды встретились, ему показалось, что она стала ещё прекраснее, чем была.
Рис заметил что-то у неё на руке, и, присмотревшись, понял, что это листок кувшинки, который прилип к её рукаву. Он снял его и растерянно повертел в руках – листок был мокрым.
«Что это?» – спросил Рис.
«Кувшинка, любовь моя», – ответила она тихо. «Из озера печалей. С того дня, как я утонула. В мире духов с нами остаются приметы той смерти, которой мы умерли. Особенно, если сами навредили себе. Это напоминание нам – иначе память может подвести».
Чувство вины и горе Риса усилились.
«Мне так жаль», – сказал он. «Я просил у тебя прощения каждый день с тех пор, как ты умерла. Теперь я могу попросить его лично. Ты сможешь простить меня?»
