Помещение, точнее, природная пещера, приспособленная под нужды тюрьмы, было гигантским, оно тянулось куда-то в кромешную тьму. Когда факел Мелетиоса осветил дальний угол, Луис увидел, что потолок резко опускается, смыкаясь с полом. И только узкая щель в стене у самого пола подсказывала, что на этом все не кончается. Щель была такая, что войти или хотя бы заползти туда на четвереньках было невозможно. Всякий, кому пришла бы охота попасть на другую сторону, должен был протискиваться, лежа на животе, веря, что не застрянет, что за кругом света от факела его не поджидает бездонная пропасть. Луис прошел между заключенными, чтобы поближе рассмотреть щель.
– Это спуск, – сказал Мелетиос, – именно через него ушел чародей.
– Почему же эта щель не заделана? – спросил Луис. – Разве заключенные не могут бежать таким путем?
– Куда?
– Куда-нибудь.
– Они, как ты сам видел, в кандалах, – сказал Мелетиос. – Но даже если бы не были, это верный путь к смерти. Там можно заблудиться, можно упасть, можно повстречаться с призраками из тоннелей.
– Тем более необходимо заделать эту щель! – возмутился Луис.
– Она была заделана, – сказал Мелетиос, – только Господь осерчал и сотряс землю, чтобы вернуть все, как было. Поговаривают, это вход в ад, и лично я не собираюсь проверять, правда ли это.
Луис-то представлял себе пещеры высокими и широкими, а вовсе не такими. Неужели ему придется лезть за человеком-волком в эту дыру?
Мелетиос видел, что Луис колеблется.
– Так ты хочешь пойти туда, господин?
– Дай мне твою лампу.
– Или, может, ты хочешь допросить узников?
– Зачем?
– Они были здесь, может, видели что-нибудь.
«Будь осторожен». Ему вспомнились слова Беатрис.
Мелетиос поглядывал на Луиса с насмешкой. Он не сомневался, что у того кишка тонка лезть в щель.
– Я все же загляну. Ты знаешь дорогу – веди.
– Дороги я не знаю, – возразил Мелетиос. – Не знаю я! Я никогда не спускался туда сам.
– Наверное, самое время попробовать. Ведь это из-за тебя опасный волкодлак бродит где-то на свободе.
– Он не опасный. Между ним и нами несколько крепких дверей.
– Полезай.
– Шесть человек уже погибли.
– Ах, так теперь ты уверен, что они погибли. Ты же говорил, что заблудились.
– Заблудились, погибли, какая разница! Почему бы тебе не допросить узников? Один из них видел волка.
– Кто?
– Ученый, монах. Давай я поищу его.
Мелетиос поднял факел и огляделся по сторонам.
– Он же был здесь. Погоди-ка! – В его голосе звучало смятение.
Кавалларий затопал к лестнице, перепрыгивая через тела, которые мешали проходу, и взбежал по ступенькам. Спустя миг вернулся с охранником.
– Где он? – Мелетиос едва не визжал, волоча охранника вниз по ступенькам.
– У нас здесь много монахов.
– Особенный заключенный. Узник госпожи.
– Нормандец Аземар? – переспросил охранник.
Луису показалось, что он сейчас задохнется.
– Да, он.
– Он должен быть здесь.
Они оба забегали между заключенными, переворачивая лежавших, всматриваясь в изможденные, бледные лица.
– Как, ты говоришь, его звали? – уточнил Луис.
Мелетиос подошел нему и бухнулся на колени.
– Клянусь жизнью, господин, я говорю сейчас чистую правду и надеюсь на твое снисхождение. Я подозревал, что ты лично знаком с этим человеком. Я надеялся, что ты увидишь его, и я заслужу от тебя награду за то, что привел сюда и освободил его. Но его нет. И теперь я в большой опасности.
– Кто был тот узник?
– Аземар, северянин. Он умолял сообщить о нем тебе, когда я принял его. Он говорил, что пришел предостеречь тебя. Я…
– Почему же ты не сообщил мне? – Ледяная ярость клокотала в нем. Аземар? Его друг?
– Мне запретили. Я получил четкий приказ от имени императора.
– Но за что он попал сюда? Кто… – От известия, что Аземар оказался в этой кошмарной тюрьме, у Луиса путались мысли.
– Я слуга, я тюремщик, я ничего не знаю.
– Ты точно тюремщик? Разве ты способен на что-нибудь, кроме как брать взятки? Почему ты ничего не сообщил мне?
– Он был заключен сюда от имени начальника священных покоев. Пленника привела сестра начальника. Если бы я сказал тебе, то был бы уже покойником. Но вот если бы ты сам нашел его, тогда…
Луис окончательно убедился, что кто-то водит его за нос. Почему Аземар оказался в темнице? Вероятно, он действительно хотел предостеречь его от чего-то, но кто-то не дал это сделать. Только кто? Угрожает ли опасность Беатрис? Нет, Луис, давай, думай. Кто бы ни были его враги, они не уничтожили его за тот месяц, что он прожил во дворце. Убийство или похищение во дворце императора вызвало бы такую бурю, что не стоило даже пытаться.
Он обязан помочь другу.
– Прости меня, – Мелетиос уже ползал на коленях.
– Как думаешь, куда он пошел?
– Есть только одна дорога, господин, – ответил Мелетиос, – туда, вниз, в пещеры. Он каким-то образом освободился от кандалов и попытался бежать этим путем.
Луис ударил Мелетиоса в грудь и впился взглядом в его лицо.
– Этот человек был мой друг и наставник, – сказал он, – и мы его найдем. – Он развернулся к шести стражникам. – Вас тут целая толпа, – добавил он. – Будет хоть какая-то польза!
Глава двадцать восьмая
Волк на свободе
Темнота не пугала Аземара, когда он полз по тоннелям, потому что эта темнота была ненастоящей.
Прикосновений к камням, отдаленного шума воды и запаха волка, заглушавшего все прочие запахи, было достаточно, чтобы у него в голове сложилась полная картина окружающего мира и он увидел путь. Все это вовсе не показалось ему необычным, наоборот, он даже подумал, как странно, что до сих пор никогда не обращал внимания на подобные ощущения.
Пока он шел, ему казалось, что он входит в иные пещеры, пещеры своего разума. Он вспомнил, что пришел сюда не просто так. На самом деле у него было несколько причин. Он попытался изложить их по порядку. Он в Константинополе. Для чего? Чтобы найти жилье. Нет, не то. Это тоже было целью, только не главной. Что еще? Убить кого-то. Нет. Спасти кого-то. Спасти кого-то и убить кого-то. Одного и того же человека. Эта мысль показалась ему едва ли не смешной. Он в пещерах. Почему? Потому что кто-то отправил его сюда. Нет. Он сам сюда пришел. Кто-то другой хотел, чтобы он пришел. Кто хотел, чтобы он пришел? Волк. Волк, который не совсем волк.
Он вспомнил свою юность. Он был найденыш, из милости воспитанный в монастыре. В своих самых ранних воспоминаниях он бежит по берегу реки с мальчишками, кругом густая зелень, летний день. Он уже бегал по этому берегу раньше, много лет назад, в прежних жизнях – теперь он чувствовал это.
Воспоминания ворочались в сознании, но когда он пытался понять их, это было все равно что читать страницу, залитую чернилами. Он помнил поле, зреющие под солнцем колосья, искры на речных волнах, и еще рядом с ним была женщина в черном платье и с волосами цвета горящего золота. «Не ищи меня», – сказала она. Но он все равно искал ее – ему казалось, он знает ее целую вечность.
В последние годы он переносился во сне в удивительные места. Он видел себя в низком крестьянском доме с дерновой крышей, которая едва доходила ему до пояса, женщина с золотистыми волосами развешивала под крышей травы для просушки. Он хотел поговорить с ней, сказать, что любит ее. Но она убегала от него – всегда она убегала, а он догонял, умоляя ее остановиться.
Всю свою жизнь он был счастлив в монастыре. Пищи было вдоволь, компания отличная, и он был прирожденный ученый. Его орден требовал беспрекословного подчинения, постоянства и строгого следования обетам. Это было нетрудно. Он жил по монашеским правилам с самого детства.
Однажды он работал в поле. Мимо проезжал местный правитель с детьми. И вот тогда он увидел ее с другого берега реки, дочь герцога на сером коне, в окружении воинов. На секунду перед ним промелькнула иная жизнь, он представил себя одним из этих воинов, которому предстоит жениться, завести детей, отправиться на войну. А в следующий миг он вернулся к своей работе.
Его друг Луис бежал, если не сражаться, то любить, а Аземар остался со своими книжками, соблюдать часы богослужения, выращивать пищу, убирать и готовить.
Он полз вперед на животе.
– Кем я был? Кем же я был?
Он чуял воду.
За спиной замелькали огни, послышались голоса. Он поднялся, длинная тень упала на стену. Откуда-то из недр тоннеля его звал еще один голос. Девочка?
Перед ним была вода. Вода связывает ее с ним. Он припал ртом к воде и напился.
– Это поток…
Он сам произнес эти слова, придвигаясь к воде еще ближе. Губы зашевелились, выговаривая другие слова:
– Слиянье вод в источнике мира,
Где мертвый бог взял свою мудрость.
Течение увлекало его куда-то. Это течение в настоящем мире или в мире его грез?
Раздался крик.
– Что ты делаешь? Это он тебе нужен!
– Ты совершил уже немало ошибок, Мелетиос!
