За эльфом не водилось любви к громким речам, поэтому друзья невольно заслушались. Грым даже зааплодировал, но нарвался на укоризненные взгляды друзей.
– Калли, ты какой-то не такой с тех пор, как вернулся, – протянул Бэррин. – Что с тобой сделали в твоем разлюбезном Светлом Лесу?
– Чем наблюдать за мной, лучше бы думал, как нам справиться с задачей, ради которой ты меня вытащил из моего разлюбезного Светлого Леса, – ни на секунду не задержался с ответом эльф.
– Что ж ты вредный-то такой, – неубедительно возмутился Златко. – Тоже давай думай, вечно я за всех отдуваюсь.
– Чья идея, того и исполнение.
– У тебя, кажется, было слишком много врагов, с которыми ты не поквитался, вот и не зли меня, а то будем действовать по только что озвученному плану.
– Я думал, ты скажешь, что не нужно увеличивать их – врагов – число.
– Не, с врагами можно справиться, а вот с друзьями…
– Коваре-ен, – оценил Калли, и они засмеялась.
После перепалки стало морально легче, и Златко принялся размышлять вслух:
– Из любой трудной ситуации обычно есть один изящный выход и несколько топорных. Один топорный мы уже опробовали, ясно, что он нам не подходит. Второй тоже отвергли. Значит, нужно искать изящный.
– Может, попробуем поговорить с болотником? – предложил Грым.
– Ага, так он к нам и выйдет! – Бэррин даже фыркнул. До знакомства со знахаркой он вообще ни разу не видел подобных существ. – Ивы-то нет.
– К тому же Ива предупреждала, что болотники очень коварны и обладают тяжелейшим характером, – добавил эльф, вспомнив встречу с водяным в Варзане. А водяные, между прочим, считаются не самой вредной нечистью.
– Ага, – согласился Златко. – Связываться с ними могут только полные идиоты.
– Про идиотов она не говорила, – истины ради отметил Калли.
– Я интерпретировал ее слова, – пояснил Бэррин. – Уверен, она бы согласилась с такой трактовкой.
Ива бы согласилась. Сейчас, разглядывая чужие смерти в незнакомом подвале, она чувствовала себя именно идиоткой. Причем полной.
Девушка нескоро заставила себя отвести взгляд от того, что осталось от когда-то живых людей. Зрелище отчего-то завораживало. Не хочешь смотреть, а все равно смотришь. Знахарке пришлось вновь прикусить губу, чтобы болью вернуть себя к реальности. Тяжесть из мыслей все равно не пропала.
Иву очень смущал свет, исходящий от камней. Что за чародейство такое? Впрочем, магию она не ощущала. Одно радовало: собственное колдовство никуда не делось. Пара заклинаний, которые девушка сотворила на пробу, вышли вполне удачными. «Но если меня опоили, то почему магию не заблокировали? Неужели не смогли? Или так уверены в себе?» Ива не питала иллюзий относительно своей способности противостоять опытным чародеям, но такая беспечность все же удивляла. Как и то, что руки ей не связали. Даже веревками. Не говоря уже о кандалах, которые, как она видела, имелись в наличии. Что-то не сходилось, и это пугало.
Ива придумала таким странностям немалое количество объяснений, но проверить их пока не удавалось. Да и зачем? Куда важнее было выбраться отсюда. К гоблину все эти расследования Златко. Пусть сам разбирается с тем, во что ввязался. Чего она вообще сюда полезла, если ее даже не просили об этом? Наверное, это заразно. Да-да, такая вот способность влипать в неприятности, именуемые приключениями, – это заразно. Так она Златко и скажет. Вот только доберется до него и обязательно скажет.
Пока Ива предавалась столь сладким мечтам, ноги привели ее в другую часть помещения, разительно отличающуюся от той, где девушка очнулась. Тут ничто не напоминало застенки, скорее уж мастерскую мага. Несмотря на невероятной толщины слой пыли, что покрывала столы, шкафы, стулья, Ива не сомневалась: это лаборатория чародея.
Девушка с интересом разглядывала треноги, колбы, остатки сложных рисунков на идеально гладком полу, защитные знаки, выдолбленные прямо на стенах. Вот этот на случай, если произойдет сбой и энергия вырвется из-под власти заклинателя. Знак чуть дальше ограничивает магию этой комнатой. Важная вещь, если не хочешь, чтобы кто-то разобрался в том, что именно ты колдуешь. В их Университете такие ограничители применяли на экзаменах. Каракули – иначе и не скажешь – на другой стене призывали накапливать магию. Подчиняются только тому, кто их нарисовал. Ива покачала головой. Да, тут все для мага. Но что интересно: отсюда хозяин комнаты отлично видел место, где находились прикованные девушки. Означает ли это, что прикованы они там были по его воле? Это место очень старое: даже заклинания такие сейчас практически не используются. Давно уже изобрели куда более простые и эффективные методы. Эти им показывали только для того, чтобы они оценили эволюцию магических знаний.
Ива задумалась. Маги тех времен считались очень жестокими. В их практике часто присутствовали жертвоприношения, причем приносили в жертву и животных и людей. Порой зверства чародеев прошлого поражали. Казалось, им недостаточно просто убить человека, нет, сначала его подвергали физическим и моральным пыткам: вырезать на коже символы, сломать все кости, до каких можно дотянуться, поочередно отрезать конечности, не давая умереть, – или проделать то же самое с ребенком на глазах у матери… Когда Ива читала описания подобных зверств, она всегда задумывалась: неужели магия требовала этого? Или ею прикрывались, желая замаскировать природную жестокость? Что могут дать такие опыты? Призвать демона? Так это можно сделать куда проще. Темные силы? Травница нахмурилась. Такими пытками можно других заставить призвать Темные силы, если у жертв есть задатки для этого. Мучитель же и так принадлежит Тьме, если решился на подобное.
Девушка снова огляделась. Почему-то ей не казалось, что хозяин этой лаборатории служил Темным силам. Где их символы, атрибутика? Заклинания опять же чисто магические. Так Тьму не призывают. Просто какой-то садист. Возможно, считающий себя ученым. Книги пестрят подобными персонажами. Но в давние времена подобные типажи носили ореол мрачного героизма. Мир вообще был куда более жесток, чем сейчас. Чем даже сейчас. Ива передернула плечами: она до сих пор регулярно просыпается в кошмарах, вспоминая свои «костры».
Травница оглянулась. Скелеты все так же лежали у стен. Кто же сотворил подобное с живыми людьми? Более того, с молодыми женщинами? И зачем? Ива снова пригляделась к лаборатории мага. Какая-то догадка вертелась в голове, но не удавалось ее поймать. Девушка решила не тратить время, неизвестно, сколько его у нее, и заняться поисками выхода.
В дальней стене лаборатории был пробит проем для двери с высоким порогом. Ива даже подивилась, зачем такой, ведь, чтобы пройти в следующее помещение, приходилось высоко задирать ногу. Однако оказавшись в новой комнате, девушка мгновенно забыла об этом, по сути, неважном вопросе. Ведь она попала в помещение, назначение которого ей весьма знакомо: так могла выглядеть только мастерская ведьмы. Все эти ступы, миски, несколько жаровен, тренога, емкости для ингредиентов – закрытые, открытые, темного стекла, прозрачные, глиняные, металлические, деревянные, широкие, узкие, высокие, крохотные, – все это нужно только для ведьмы или знахарки. Вот здесь явно висели пучки трав. Тут крепились инструменты. Их Ива нашла на полу: лопаточки, скребки, пестики, ножи разных металлов. От деревянных элементов мало что осталось, но воздух тут был достаточно сухим (как ни странно это для болота), поэтому кое-что из дерева все же сохранилось. Стены же пестрили символами. И они уже точно не для знахарства – для ведьмовства. Ива только покачала головой. Кто бы мог подумать, что она увидит с детства знакомые рисунки в подобном месте.
Но, похоже, эти две комнаты принадлежали разным людям. Дело даже не в профессиях. Она вот тоже и маг и знахарка. Хотя ей никогда не требовались разные помещения для этих двух занятий. Мастерские отражают своих хозяев. Как высоко прибиты полки, они закрытые или открытые, много ли на них стоит, какие символы используются. Первая комната наверняка при жизни хозяина могла считаться образцом минимализма и практицизма. Вторая с ее узорами на шкафах и столах, с толпящимися банками на полках и множеством развешанного на стенах добра не могла принадлежать тому же человеку.
Впрочем, какая разница? Ива пожала плечами и тоскливо вздохнула. Сколько же здесь нужных вещей: инструменты, магически запечатанные книги, до сих пор сохранившиеся ингредиенты вроде редкого песка, измельченных костей животных (наверняка, если поискать, найдутся останки исчезнувших тварей), да мало ли что еще. Но придется все оставить. За столько лет в этом жутком месте рядом с телами жертв они пропитались проклятой энергией. Даже брать в руки опасно. Ива знала, как действуют вещи из подобных могильников: пошедшие на поводу у своей жадности люди сгорают за пару суток. Ей хватит и того, что она торчит тут столько времени. Еще неизвестно, пройдет ли это для нее бесследно, если удастся выбраться живой из этой передряги. Кстати, может, от этого так тяжело на душе и в мыслях? Ива вздохнула и подумала о том, что все, что находится здесь, скорее всего помнит мучения прикованных в соседней комнате девушек. А может, и не только их. Хочется ли ей пользоваться такими вещами? Да упасите небеса!
