А здесь – лучезарный эфир, и нежнейшая взвесь облаков, пронизанных запахом солнца и моря, и прозрачная бирюза тёплых волн, и тонкий посвист ветров под могучими крыльями…
Остров Радости!
О спасибо искусству Аскания – если б не жалкий коричневый катышек, принцесса Эвлалия никогда б не изведала этого счастья!..
Как Николай Евгеньевич и предвидел, зашедшие было в тупик взаимного непонимания переговоры четы Соколовых с Шахрияром Баязидовичем, владельцем кафешки «У озера», быстро достигли желаемого результата при демонстрации Лапушкиным служебного удостоверения. «Для хороших людей я готов поступиться и выгодой!» – заявил бизнесмен.
Вообще-то он блефовал. Дела его после аврально-скандального открытия конкурирующего кафе «Ай-лю-лю» шли неважно, и он был лишь рад предложению выкупить столики с четырех до восьми часов вечера – солидная щедрая публика летом стекалась в кафе лишь на самом закате и гуляла почти до полуночи, а до этого изредка забредали бабульки с детишками – выпить сладкой водички и скушать мороженого, или парочки бедных студентов, бравшие один шашлычок на двоих, а то и вовсе бутылку пива и чипсы… Всё равно спиртным крепче пива торговать сейчас запрещено. Одно разорение! Кассирше, официантке и посудомойке – плати; холодильник, жрущий уйму энергии, включён целый день, а ещё, упаси Аллах, нагрянет какая инспекция…
Когда начали появляться гости, настроение Шахрияра Баязидовича поднялось ещё больше. Ай, какие чудесные девушки! Розы, персики, райские гурии! С именами как сладкая песня – Иоланта, Карина, Марина, Ангелина, Елизавета… И виновница торжества хороша как принцесса в своём пышном розовом платье, а зовут её, кажется, Лялей… Да и мальчики славные, интеллигентные, все в приличных костюмах, аккуратно причёсанные, разговаривают меж собою без матерных слов… В это общество Шахрияр Баязидович не постеснялся бы отпустить даже собственных сыновей, которых воспитывал в патриархальной строгости, не дозволяя им знаться с московской шальной молодёжью.
– Выдержала? – бросилась к дочери Екатерина Витальевна.
– Да! Пятёрка! – показала для наглядности Ляля раскрытые пальцы.
– А Родинька?
– Баллом ниже. Срезался на дополнительном вопросе. Видно, недоучил.
– Всё равно молодец! Родя, Родя, иди сюда, дай, поздравлю!.. Что такой хмурый?
– Мало спал, Катерина Витальна. Зубрил.
– Хочешь, закажем тебе кофейку?
– Нет, спасибо.
– Ты не стесняйся, всё выкуплено, муж сказал – гуляем по-царски… Кстати, надо тебя познакомить… Вася, Василий Петрович, подойди на минутку – вот тот самый герой, который вытянул нашу Лялю на четвёртку по химии! Родион… как тебя там по батюшке?… Александрович?.. Князев!
Лялин отец, крепкий золотоволосый мужчина лет сорока, пожал ему руку:
– Ну, будем дружить!
Родион смущённо кивнул.
Ему очень нравились старшие Соколовы, но Ляля в последние дни и часы стала просто невыносимой. Она высокомерно взирала на него, как на глупого мальчика, впавшего в детство и бредящего какими-то сказками. Этой девушке он никогда бы не стал помогать, никогда бы ради неё не впутался в несусветную авантюру, никогда не ввёл бы в дом Громовых… Бедный, бедный Аркадий Сергеич – утром он прислал эсэмэску, что вынужден был превратиться в великого мага Аскания… Неужели уже навсегда? И возврата не будет? А как же Наташа и Аэлита Касимовна?!.. И всё из-за этой капризной и легкомысленной дуры, вздумавшей примерить корону принцессы, а потом вдруг решившей, что ей она не к лицу!..
Он хотел отказаться от приглашения, но случайно узнал, что там будет Лапушкин и, возможно, кто-то из Громовых – этих людей он очень хотел повидать, чтобы договориться, как действовать дальше.
Родион подсел к Николаю Евгеньевичу, приютившемуся в тенёчке со стаканом холодной минеральной воды.
– Здравствуйте, – чуть натянуто обратился он к Лапушкину.
– А, привет! – улыбнулся тот, словно бы не помня их пикировки. – Верный рыцарь прекрасной принцессы… Родион, если не ошибаюсь?
– В моём имени – не ошибаетесь. Остальное же… Лучше не будем об этом.
– Почему?
– Я такой же рыцарь, как Ляля – принцесса. Ерунда это всё.
– Интересно! А психушка, забитая жертвами экспериментов Аскания – тоже, по-твоему, ерунда?
Родион немного смутился, но ответил встречным вопросом:
– Кстати, а есть какие-то сведения, где Асканий? Пусть бы этот диверсант-самоучка и восстановил статус-кво!
– Проблема, милый мой, в том, что сперва придётся вернуть в статус-кво его самого.
–??…
Николай Евгеньевич наклонился поближе и сказал почти шёпотом:
– Я поймал его. Он у меня. Сидит в картонной коробке под тряпочкой.
–?????…
– Мне пришлось пальнуть в него последним белым патроном и превратить в черепаху.
– П-почему – в ч-черепаху? – спросил совершенно опешивший Родион.
– Так уж вышло. Попался-то он в виде пуделя. Ну, и начал скулить и кусаться. А потом мой напарник нечаянно выстрелил, выругавшись – «Сам козёл!» – и Асканий стал крупным и агрессивным животным. Выхода у меня просто не было. Черепаха – создание мирное, молчаливое, тихоходное и нехищное. Никуда не сбежит, никому ничего не расскажет. Но зато теперь и ничего не исправит. Ведь оставшийся коричневый катышек у меня куда-то пропал. Он, знаешь ли, был в целлофане, заколотом женской шпилькой – наверное, выскользнул из кармана где-нибудь по дороге…
– Николай Евгеньевич, кажется, этот шарик теперь у меня.
– Как?! Откуда?!
– Мой кот притащил. И упрятал под коврик у двери.
– Кот был… рыжий?
– Конечно! Да вы ж его видели там, на даче…
– Я не знал, что он твой. Думал, Громовых. Странный кот!
– Жутко умный, – согласился гордый владелец. – Только не говорит.
– А скажи, он давно у тебя?
– Да уже… лет одиннадцать! С самого детства – моего и его!
– Вы купили его? Подобрали?
– Ни то, ни другое. Мама подрабатывала тогда уборщицей в Доме культуры, там устроили новогоднюю ёлку – ну, и мне перепал бесплатный билетик. Прихожу – и вдруг дико хочу в туалет, а там очередь, но мама тихо шепнула: «Беги на второй этаж, там есть ещё один, для сотрудников, если кто спросит – скажи, ты мой сын»… Я тихонько – туда, а там, в коридоре у батареи – большая коробка из-под ксерокса, и в ней – трехцветная кошка с тремя котятами. Крохотными, но уже открывшими глазки. Ну, когда я покончил со своими делишками, я про ёлку напрочь забыл – меня никак не могли оторвать от коробки. Местные тётеньки уговорили маму, чтоб она разрешила мне взять котёночка – рыженького. Все смеялись, до чего он был похож на меня самого. Имена у котят были очень смешные – Ксива, Факсик и Ксерокс. Мой был Ксерокс, но я не мог это выговорить и называл его Кешкой.
– А ничего необычного раньше за ним не замечал?
– Ну, не знаю… Я всегда обращался с ним не как с животным, а как с приятелем. Брат-то старше меня на шесть лет – в детстве это очень чувствительно. А с котом… Вместе спали, делили каждый кусок колбасы, однажды я даже наелся из его миски…
– Видишь ли, Родион, мне сдаётся, что это – примерно такой же кот, как Асканий – пудель или черепаха. После нескольких дней общения с оборотнями я уже научился видеть их по глазам.
Родион недоверчиво посмотрел на Николая Евгеньевича. Невозможно было представить себе, чтобы взрослый нормальный мужчина, к тому же образцовый семьянин и безупречный милиционер, нёс такую нелепицу. Кешка – оборотень?!.. И в кого же он, интересно, преображается?..
– Он прокрался в тот вечер ко мне в машину, добрался со мной до Москвы и активно участвовал в поимке Аскания: если бы не помощь кота, я не знаю, чем бы это закончилось. Наконец, убедившись, что Асканий больше не представляет опасности, он вернулся к тебе и зачем-то утащил с собою последний коричневый шарик. Не слишком ли много странностей, а, Родион?..
«Николай Евгеньевич, Родя, внимание! Первый тост! Выступает отец именинницы!», – раздался весёлый и звонкий голос Екатерины Витальевны.
Тут же к их столику подсела элегантная, в белом, Карина Галстян, и разговор сам собою прервался.
Шахрияр Баязидович лично принёс почётным гостям (разумея под оными прежде всего капитана милиции) шашлычка и красненькой рыбки; на столе уже красовался помидорный салат и тарелка с фирменными пирожками Екатерины Витальевны; в кувшине под видом виноградного сока ароматно плескалась слабоалкогольная сангрия; на стойке негромко гнала какую-то импортную попсу похожая на луноход магнитола…
Родион вдруг понял, что жутко проголодался – его завтрак состоял из овсянки и кофе, а с тех пор прошло уже много часов. Он накинулся на еду, благо, всё было свежим и вкусным.
Потому не заметил, как подошла к кафешке Наташа.
