И обе подруги вновь возобновили приготовление пищи. Естественно, не умолкая при этом ни на секунду.
Рынок он и есть рынок. Тем более окраинный, в стороне от основных грузо-пассажирских потоков. Ничего особенного и редкостного тут не встретишь, ценного не купишь, удивительного не увидишь. Большинство друг друга знает, чужаков, новеньких и посторонних остерегаются. Ну и на самом рынке о партиях сдаваемых наркотиков, алкогольных пилюль (алпи) или движении прочей доставленной контрабанды только договариваются. Не рискуют творить безобразия прямо на глазах пусть и прикормленных, но всё-таки представителей правопорядка. А сами жандармы только и борются рьяно с неофициальной торговлей рабами. Потому что рабство запрещено. А если поймают на чём-то подобном – сразу смертная казнь.
Другой вопрос, что рабства как такового и не существует. Оно камуфлируется под благозвучным термином «наём рабочей силы». Ибо все, кто продаётся, в подавляющем большинстве делает это добровольно и чуть ли не с радостью. И таких за Большой стеной – миллионы. Там все готовы на всё. Лишь бы их провезли за стену, потом приютили на несколько лет, дали одежду, пищу и какую-то работу на первых порах. При возможности и максимальной благосклонности ещё и обучили. А дальше – уже как повезёт, как проявятся умения и таланты и насколько у человека хватает личной энергии для достижения поставленной перед собой цели. Кто остаётся у хозяина навсегда и счастлив. Кто получает регистрационную бляху от изначального покровителя и уже сам ныряет в круговорот жизни, пытаясь отыскать островок более сказочный и прекрасный. А кто сразу не может укротить в себе дух свободы и немедленную жажду приключений. Те уходят от хозяев раньше всех, не дождавшись регистрации, и судьба у них самая разнообразная. Единицы пробиваются в верха, а некоторых уже на следующий день вылавливают в каком-нибудь парке. После чего, порядочно избив, построив в колонну таких же бедолаг, отправляют в места сосредоточения рекрутов для армии. При самом удачном варианте – выдворяют вновь за Большую стену. Самое худшее, если поймали не в парке, а в лабиринтах Большой стены – тогда сбрасывают вниз с шестидесятиметровой высоты.
То есть в ДОМЕ возможности для карьеры имелись у всех без исключения. И только в границах сектора требовалось, чтобы за тебя поручился твой временный или постоянный опекун. Вот институт «временных опекунов» и процветал, скрывая за благопристойным фасадом формальное рабство. Наверное, и сам дэм являлся как бы главным рабовладельцем всего сектора. А для всех, кто проживал на первом участке до Морской стены, считался приписным опекуном и разрешал обращаться к себе на «ты».
А всё, что творится «наверху», тут же подхватывают и копируют в «низах».
То есть бизнес так называемых «работорговцев», которых в народе называли боочи, заключался скорее в посредничестве между продающим себя человеком и потенциальным работодателем. На себя боочи брал доставку выбранного за стеной «товара», предоставление временного крова и питания желающих осесть в секторе и грамотное восхваление работника его будущему благодетелю. Причём под понятием «работник» крылся весь спектр возможных профессий, ремёсел и специальностей. Начиная от массажисток и девочек для постельных утех и заканчивая отменными мастерами любого сложного производства. И чем ближе к центральным рынкам Параиса велось посредничество, тем более гениального, уникального и знаменитого мастера из Диких земель можно было приобрести.
Но то там, в центре… А здешний рынок торговал жалкими остатками человеческих талантов. Ну разве что изредка попадался товар «только что из-за стены!». И то подобное восклицали почти всегда лишь для лучшей продажи «добровольного» переселенца или переселенки.
И вот именно в данном секторе предоставляемых услуг Поль собирался отыскать няню для новоявленной сестрички. Или, если удастся (а такой вариант считался более предпочтительным), отыскать уже хорошо зарекомендовавшую себя женщину. Благо что подобных в округе хватало. Ведь дети тоже растут, покидают родительское гнездо или перестают нуждаться в постоянном присмотре. И куда тогда деваться одинокой женщине, если она на свой дом не скопила, а то и вообще регистрацию пока сделать не успела? Только одно: наниматься на работу к иному опекуну. При этом она старалась сохранить все письма и рекомендации о себе от прежних хозяев, что сразу поднимало авторитет в глазах новых работодателей.
Естественно, что такая няня стоила пятикратно дороже, чем «только что из-за стены!». Но, имея солидную сумму, выданную ему дэмом, Труммер не собирался экономить.
«…на родной сестре! – помыслил такое и сам поразился: – Ничего себе у нас кровное братание получилось?! Я Ласку уже в уме с родной сравниваю! Разве такое может быть? Я ведь о ней ничего, кроме имени, не знаю. А душа болит… сердце переживает… Не иначе как гад Прогрессор что-то там с внушением перемудрил… И что случится, когда внушение окончится?..»
Как ни странно, в сознании царило крепкое желание, чтобы действие свершённого убеждения (коль оно было на самом деле!) действовало до конца жизни. Иметь сестру и заботиться о ней – это казалось приятным, волнующим, дающим законное право думать: «У меня есть семья!..»
Вот потому и бродил Поль по рынку с громадным удовольствием, желая угодить породнившейся с ним малявке во всём.
Первым делом закупили молочные продукты и всё остальное, что посчитали нужным. Потому что торговые ряды уже закрывались. Во время большого сна и за пару часов до него они не работали. А уже потом, двумя полными корзинами подались к палаткам боочи, которые практически там и жили. Их торговля требовала круглосуточного действа. А уж как они и чем прикрывались – это вообще считалось отдельной песней.
Например, специализирующиеся на швеях и портных выставляли на небольшой витрине отрезы тканей, ножницы, иглы и манекен с недошитым платьем. Те боочи, которые помогали пристроиться кузнецам, хвастались коваными элементами оград, замка́ми, подковами и грубыми заготовками холодного оружия. Кто расхваливал сапожников – демонстрировал обувь. Кто содействовал трудоустройству желающих скрасить и согреть постель своего опекуна или опекунши – вывешивали дорогущие льняные простыни и выкладывали горкой подушки. Ну и так далее, и тому подобное.
Там, где имелись няни или преподаватели более высокого ранга, напоказ выставляли соски, детские коляски, школьные учебники или музыкальные инструменты. Что характерно, выставленные товары как бы продавались, но по такой несусветно завышенной цене, что и последний тугодум догадывался бы, что здесь совсем иной товар предлагают. Ну а если не догадывался и всё-таки покупал, допустим, понравившуюся ему коляску… его проблемы! На вырученные от продажи разболтанной коляски деньги можно купить несколько новых тут же, в недалеко расположенных рядах.
Удобно. Выгодно. Правильно.
Разве что поспрашивать тоже никогда не повредит. Точнее, выслушать так и сыплющиеся со всех сторон рекомендации и предложения. Тем более что такого клиента истинный продавец видит издалека. Молодой парень, лет двадцати трёх, обок него малышка, лет десяти. В руках корзинки с продуктами, кои ни одна уважающая себя хозяйка не накупит. Сразу видно: недавние поселенцы здешней окраины. Скорее всего, брат с сестрой. Явно, что без матери или старшей сестры. И явно, что пытаются отыскать няню, умеющую совмещать свои обязанности с обязанностями домохозяйки.
Вот и заманивали боочи в свои палатки льстивыми посулами:
– Зайди, глянь! Не пожалеешь! У меня такая расторопная хозяйка, что любое блюдо на ходу готовит! И вкусно, пальчики оближешь!
– Не слушай его, – шептал некто с другой стороны. – Его «хозяйка» сама за трёх мужиков жрёт, не прокормишь. Только пальчики и будешь сосать с голоду. Ты мою бери! Стройная, гибкая!.. И молодая… у-ух! Умеет с детьми обращаться, как с родными. Себе бы оставил, да жена с детьми к тёще переехала, некого теперь нянчить.
А навстречу уже неслось другое предложение:
– У меня зато настоящая учительница. Самих принцев обучала! Столько много знает, что и наши профессора от зависти удавятся! – и чуть позже, тоже шёпотом: – А та его «стройная и гибкая» потому и продается, что жена скандал затеяла. Хе-хе! Не в ту сторону прогибалась…
Прислушивался Поль и к рекомендациям о нянях, которые уже хорошо себя показали. Но в сами палатки так ни разу и не вошёл, пока не дал полный круг. Да и какой это круг? Всего лишь двадцать палаток нужного спектра, а в каждой всего одна, максимум две кандидатуры. И не факт, что сказанное о них – правда. Возьмёшь неумёху или которая детей не любит, и что с ней потом делать? На улицу выгонять?
