Лицо Греты светилось, ее волосы развевались на ветру. Теперь весь травянистый склон был ярко освещен серебристым сиянием, а по склону холма, привлеченные волшебным зрелищем, уже карабкались прибежавшие из лагеря люди, Дрю видел их появляющиеся из темноты смутные силуэты.
Грета заговорила тише, и ветер сразу же начал утихать. Ослепительно-белые искры замедлили свое движение, а затем роем опустились на прикрепленную к руке Дрю металлическую перчатку. Белая Медведица склонила голову на грудь, закрыла глаза и пошатнулась. Стейнхаммер подскочил, подхватил ее и бережно положил на траву. Последние искры втянулись в сияющую молочно-белым светом рукавицу.
Все началось со слабого электрического разряда – словно крошечная молния пронеслась вверх по руке Дрю, пробуждая к жизни давно отмершие нервы. Белый Кулак Айсгардена вибрировал, распространяя волны тепла.
Еще один электрический разряд проскочил вверх по руке Дрю, на этот раз до самого плеча. «Может быть, рукавица просто сдвинулась с места? – Дрю моргнул, пристально уставился на металлическую рукавицу, щуря глаза от ослепительного блеска. Он чувствовал теперь тепло в своих пальцах, оно поднималось от них по всей руке. – В моих пальцах? Что я, с ума сошел? У меня давно нет никаких пальцев!»
Но рука у него действительно возвращалась к жизни. Дрю с удивлением увидел, как металлические пальцы шевелятся, подчиняясь его воле. Он мысленно приказал им сжаться, и ладонь сложилась в кулак. Дрю ахнул и перевел взгляд на Флоримо и Милоки. У старого лорда-крачки от удивления отвисла челюсть, на глазах юной Белой Медведицы блестели слезы. Лежавшая на коленях кузнеца голова Греты шевельнулась, Дочь Айсгардена открыла глаза и, увидев радость на лице Дрю, слабо кивнула.
Дрю медленно поднялся на ноги, опасаясь, что рукавица может отвалиться от его руки. Но она осталась на месте, прочно приросшая к костям и сухожилиям, невесомая, как Мунбренд, и ставшая плотью Дрю. И меч, и Белый Кулак продолжали светиться в лунном свете, на вершине холма замерли в удивлении собравшиеся здесь люди.
– Болит? – спросила Грета.
– Она… Она как моя собственная рука, – восхищенным шепотом ответил Дрю. – Но как такое может быть?
Грета и Стейнхаммер улыбнулись.
– Есть вещи, которые невозможно объяснить, Дрю, – сказала Дочь Айсгардена.
– Магия и металл в равных частях, – добавил Стейнхаммер. – А еще немного крови, пота и слез.
– Вашей крови? – спросил Дрю.
– Нет, вашей, – улыбнулся кузнец. – Мои только пот и слезы.
Дрю вернул Мунбренд в ножны, затем поднес к лицу обе свои руки, чтобы сравнить их. Белая рукавица была больше здоровой ладони, но, прикинув, Дрю решил, что, когда он трансформируется, она будет как раз размером с волчью лапу. Металлическая рукавица была на удивление легкой, ее движения точными и уверенными – одним словом, это была настоящая ладонь. Дрю повертел рукой, изучая поразительную работу мастера, сделавшего эту рукавицу. Подняв голову, он увидел стоящего на пригорке Бергана, ошеломленно смотревшего на него. За спиной герцога собрались остальные члены Совета Волка.
– Пошлите весточку Ониксу, – сказал Дрю. – Скажите, что я принимаю его вызов.
– Ты уверен, что это нужно сделать? – спросил Берган. – Оникс уже сражался на дуэли с тем, кто был вооружен Белым Кулаком. Удачи Генрику это не принесло. Он оказался неспособен в полной мере владеть этим оружием, и это стоило ему жизни.
– Оникс еще не знает, каким оружием я владею, – ответил Дрю, лаская рукой белый шар на рукояти висевшего у него на бедре Мунбренда.
– И не думаю, что рискнет узнать это, – заметил лорд-медведь. – Уверяю тебя, Дрю, он не станет выходить на поединок против тебя, особенно в ночь, близкую к полнолунию. Он не дурак.
Дрю взглянул на Флоримо, тот улыбнулся ему в ответ.
– У меня все просчитано, – сказал юный Волк. – Пошлите Пантере мой ответ. Я согласен драться с ним на его условиях, которые он сам предложил. Я встречусь с ним или любым другим бойцом, которого выберут Львы. Поединок состоится послезавтра, на Черном камне.
– Ты не горячишься, Дрю? – спросил Берган.
Дрю повернулся к графу Карстену, одному из лордов-птиц, патрулировавших небо над их лагерем.
– Как далеко находится армия Тиаса от Роббена? Когда они смогут прибыть сюда, граф?
– Я полагаю, через четыре дня, – ответил Карстен. – Как бы они ни спешили, им необходимо делать ночные привалы. Еще четыре дня нам придется обходиться без их поддержки и без лучших наших бойцов – самого Тиаса, Фейсала и Веги.
– Если Львы или Пантеры нападут на нас до этого срока, последствия будут весьма плачевными, – сказал Дрю, вновь оборачиваясь к Бергану. – Мы не можем оставить вызов Оникса без ответа, тем более что предстоящий поединок может стать окончанием этой войны.
– Я просто не понимаю, почему это должен быть обязательно ты, Дрю. Давай пошлем кого-нибудь другого, более опытного и не такого молодого бойца, как ты.
– Опытного бойца с длинными зубами. И где же нам найти такого? – улыбнулся Дрю, многозначительно поглядывая на Бергана.
– Я не имею в виду только себя, хотя был бы рад встретиться с Ониксом лицом к лицу. Но есть и другие, кто способен сразиться вместо тебя.
Словно в ответ на эти слова, из толпы дружно вышли несколько верлордов, в том числе Криг, Бегемот, Табу и граф Карстен.
Даже старый лорд-олень Манфред оказался в их числе, он тоже готов был предложить свою кандидатуру.
– Ты можешь выбрать любого из нас, мой мальчик, – сказал лорд из Стормдейла. – Мы все сочтем за честь принять участие в поединке с Ониксом.
– Не сомневаюсь, Манфред, однако это мой поединок. Я должен драться. Идет война между Волком и Котами, отклонить такой вызов я просто не имею права.
Верлорды неохотно согласились с Дрю, один лишь Берган продолжал отрицательно качать головой.
– Тогда мы зря теряем время, – вставила Табу. – Тебе нужно набрать форму, волчонок. Когда ты в последний раз участвовал в настоящем бою?
Многие из стоявших поблизости усмехнулись, а Дрю удивленно спросил:
– Прости, не понял. Да я постоянно участвую в боях!
– Тебе предстоит величайшая битва в твоей жизни, а не прогулка, во время которой можно пачками косить неуклюжих Красных плащей или неповоротливых золотошлемников, – отрезала Табу. – Тебе предстоит сразиться с двумя противниками. Мало одного Оникса, так ведь и Львы выставят не заморыша какого-нибудь.
– И что же ты предлагаешь, Табу? – спросил Дрю, которого слова Табу действительно заставили призадуматься. Она права, поединок предстоит особенный.
Тут взял слово Криг.
– Ты, Табу, Бегемот и я пойдем куда-нибудь… в тихое местечко, – сказал он. – Туда, где нам никто не станет мешать. И мы будем готовить тебя. Вспомни Скорию, парень. Вспомни Печь, жару, свист кнута. Мы разберем тебя на части, затем сложим заново, и ты у нас станешь тверже, ловчее, решительнее. Мы подготовим тебя к встрече с Ониксом так, как никто другой тебя не подготовит.
Дрю кивнул. Ему нечего было возразить, хотя он заранее знал, какими жесткими будут эти тренировки.
– И вот что еще, – пророкотал Бегемот. – Мы получили новое известие от Котов. Львы выбрали своего бойца для предстоящего поединка. Это будет Лукас, Дрю. Тебе придется сразиться со своим братом.
Дрю почувствовал слабость в коленях. Меньше всего он ожидал, что ему придется сразиться с юным королем. Пусть уж лучше это был бы какой-нибудь огнедышащий монстр из болот Баста, пожирающий лиссийцев на завтрак, обед и ужин. Такая штучка была бы вполне в духе Котов. Но Лукас? Он был на пару лет моложе Дрю, но боец искусный, неистовый. Если верить слухам, со времени их последней встречи Лукас вырос, стал еще сильнее, еще яростнее в бою. Он теперь вовсе не тот изнеженный капризный принц, каким был прежде.
– Лукас – убийца, – сказал Дрю, сжимая и разжимая свою новую металлическую руку. – Именно он заварил эту кровавую кашу. То, что он мой сводный брат, меня не остановит. Так что вперед, мои истинные братья и сестра по Печи.
Берган шагнул вперед, положил руку на грудь Дрю, собиравшегося уже уйти вместе с тремя бывшими гладиаторами, и задержал его.
– Скажи, есть ли что-нибудь, что сможет удержать тебя от этого?
Дрю вздохнул.
– Поверьте, мой старый друг, мне хотелось бы, чтобы было так, – ответил он, заметив промелькнувший в глазах Бергана странный лукавый огонек. – Но, как говорится, делай что должен, и будь что будет. Вы понимаете меня?
Берган кивнул и отступил в сторону.
И тут произошло непредвиденное. На холме появились фигуры, а когда они приблизились, перед Дрю замелькали знакомые лица. Зеленые плащи из Лесной стражи во главе с его старинным приятелем генералом Харкером. Силач-цыган Южник с боевым топориком на плече и улыбкой на лице.
Но самое главное, с ними были две девушки, при виде которых сердце Дрю бешено забилось. Он бросился им навстречу, широко раскинув руки, а подбежав, крепко обнял их: одну своей здоровой рукой, другую – своей новой, металлической. Так, обнявшись, они долго стояли молча, всхлипывая и дрожа от радости – трое юных верлордов, нашедших наконец друг друга. А слова? Ну, слова могут и подождать.
