Юлия Федотова - Колумбы иных миров

На шестом столбе, в огненном кольце, висел бывший чёрный колдун Балдур Эрринорский! Вокруг с погребальным воем бегала его маленькая рыжая Агнесса. Подскакивала к самому огню, отскакивала, почувствовав жар, но возвращалась снова. Она отчаянно пыталась найти прореху в огненной стене, пробиться к любимому хозяину…

Больше друзья не медлили…

Балдур Эрринорский предчувствовал недоброе загодя. Ещё осенью он стал подумывать об уходе из Буккена. Но так и не решился. Во-первых, куда ему было податься? В соседних землях было не лучше – по слухам, под знамёна братства Истинных богов стали все приморские и срединные герцогства до единого и большинство городов Севера. В Конвелл, Уэллендорф или Оттон тому, у кого в дипломе стоит специальность «чёрный колдун», лучше не соваться вовсе – гильдия сживёт со свету. В тех краях, по каким-то высшим соображениям правящих магов, чёрное колдовство запрещено. И не докажешь никому, что завязал с этим делом – даже слушать не станут. А предпринимать дальнее путешествие в Аполидий или Сехал по зиме Балдуру не хотелось. Разумнее было дождаться тепла и перебраться, к примеру, в Трегерат, город прогрессивный и толерантный во всех отношениях…

А потом, не мог же он вот так, бросив всё, сорваться с места и уйти в никуда? И дело было не в том, что Балдур Эрринорский жалел расставаться с пожитками. Военная молодость приучила его к тяготам и лишениям, материальные потери не пугали. Но кроме собственного двухэтажного дома, дорогой мебели и прекрасной библиотеки, была ещё и лаборатория. Отличная, оснащённая по последнему слову магической науки, наскоро переоборудованная из чёрной. Оставить её на произвол судьбы, без присмотра специалиста, – значит, обречь на верную гибель весь город. С собой тоже всё не увезёшь. А на остановку процессов, обезвреживание и ликвидацию нужно время… Никто в Буккене не назвал бы Балдура Жаборота добряком. Но при всём своём цинизме, обусловленном бывшей профессией, он был порядочным и ответственным человеком, и не желал строить собственное благополучие на чужих костях… Тогда он ещё не знал, что речь идёт не о благополучии, а о самой жизни. А теперь ему оставалось лишь проклинать собственный гуманизм.

В тот день ничто не предвещало беды. Разве, червячок тревоги, угнездившийся в душе, шевелился сильнее обычного, но такое уже бывало не раз. И у Балдура даже мысли о побеге не возникло.

Схватили его в полдень, в книжной лавке. Налетело сразу человек десять, в белых рясах Братства, заломили руки, сорвали амулеты, сковали невидимыми путами Силы… А дальше – городская площадь, и столб, и огонь вокруг… Их было шестеро в Буккене, несчастных, зарабатывавших на жизнь колдовством. У каждого была своя Сила. Они противились огненной стихии, сколько могли. Час, другой, третий, под несмолкаемый гул зачарованной толпы, прибывающей с каждой минутой… А братья в белых рясах подбрасывали и подбрасывали в костры свежую соломку…

Первой полыхнула старуха Циргана, ведьма-повитуха, единственная на весь Буккен. Было ей лет двести, а может, и все триста. Никто из уроженцев города за этот срок не появился на свет без её участия. Теперь они с благостными лицами взирали, как корчится в огне её худое старое тело.

Вторым стал балаганный колдун Тарантах. «Отворот-приворот, сглаз, порча, гадание таро – цены умеренные, невинным девам скидка!» Тарантаха никто не принимал всерьёз, и карты его безбожно врали.

Затем сдались молодые Цейтер и Гаттана, ведьмак и ведьма, брат с сестрой. Они пришли в город недавно, купили дом и корову, мечтали обзавестись супругами и жить большой семьёй под одной крышей… Они переглянулись, кивнули друг другу, одновременно сбросили защиту и погибли без крика – щадили друг друга.

Дольше всех держался Феллем, бывший главный конкурент Балдура, сильный колдун старой школы. Был он негодяем и подлецом, занимался чёрным ремеслом не потому, что имел предрасположенность от природы, а ради собственного изуверского удовольствия. Поговаривали, будто он втихую вампирствовал и не брезговал некромантией. Балдур при встрече не подвал ему руки. Демон побери, он действительно заслуживал казни! Но смотреть на его муки всё равно было невыносимо!

Балдур Эрринорский чувствовал, как тают его собственные силы. Если бы не чары песнопевцев, окутавшие его липкой пеленой, он смог бы противостоять огню и день, и два, и дольше – до тех пор, пока у палачей не кончится запас соломы. Он мог бы и просто погасить огонь, лишив стихийного духа. Но толпа росла, новые голоса вливались в хор, мощь братства крепла… Он понял – сопротивление бессмысленно. Зачарованные песнопевцы не уйдут. И если прикажут – поддержат огонь собственными телами. Так зачем продлевать мучения, если конец наступит один?

Он почти решился на гибельный шаг. И только тревога за Агнессу не давала покоя, заставляла цепляться за жизнь… Как она останется без него?! Долгие, долгие годы – он, как на грех, позаботился, чтобы годы зверушки были действительно долгими – она станет влачить жалкое существование, голодная, одинокая и несчастная… Эта мысль разрывала сердце, жгучей горечью отравляла последние минуты земного бытия…

И тогда, собравшись с последними силами, Балдур вознёс молитву. Не старым богам Староземья – от них не дождёшься помощи. И уж конечно не новым, «истинным». Колдун молился Хельги Ингрему демону-убийце. И не за себя просил – за Агнессу. Если честно, он не ждал спасения, хоть и не хотел признаться в этом самому себе… И когда он увидел в дыму знакомые фигуры, увидел, как валятся наземь обезглавленные тела палачей в белых рясах – не сразу поверил глазам своим…

Наверное, это запах так действовал. Позднее, они и сами удивлялись собственной жестокости. Ах, как же они рубили! В ошмётки, вдрызг! По головам, по животам, в лицо, в горло – хуже орков!

Врагов было много – весь первый ряд зрителей аутодафе составляли белые рясы. Мечи и копья имели почти все, но обращались с ним непрофессионально, по крайней мере, с точки зрения кансалонских наёмников. Но было у них и другое оружие – Сила. Скудная, но очень странная, незнакомая и неподатливая. Они черпали её из Астрала напрямую, без сложных магических трансформаций – по крупицам отбирали у скопившихся на площади горожан. А в ход пускали на манер проклятых младенцев – сковывали, усыпляли противника, мутили разум, внушая парализующий страх. Простым смертным пришлось бы несладко в таком бою. К счастью, Хельги уже имел опыт отражения прямых магических атак.

Поняв, что их главное оружие не действует, белые рясы вновь взялись за мечи. Но момент был упущен. Первым к Балдуру пробился Рагнар. Ринулся прямо в огонь, расшвырял сапогами солому, ударом ножа перерубил путы. Дальше было легче – колдун, ощутив прилив сил, одним взмахом погасил огонь. Движение вышло неуклюжим – руки сильно затекли. От угасающей соломы повалил неестественно-густой чёрный дым. Из дыма вынырнул Хельги, радостный и закопченный, с такой же радостной и закопченной Агнессой на руках.

– Держи! Извелась вся, бедная!

Колдун подхватил на руки своё сокровище, зверушка залилась счастливым визгом, её длинный розовый язык оставлял на чёрном лице хозяина белые полосы – точно такие уже украшали физиономию демона-убийцы.

– О! – подскочила возбуждённая сильфида. – Так я и знала! Они уже лижутся! А сражаться кто будет?! Держи! – она протянула Балдуру трофейный меч. – Сматываться пора! Хельги, давай через Астрал, а?

– Ага, прямо щас! Всю жизнь мечтал! Руби давай… Слева!!!

– Спасибочки! – Энка круто развернулась, взмахнула мечом, и разрубленное пополам тело, взметав кровавый фонтан, рухнуло к её ногам.

– Молодец!!! Так его!!! – весело взвизгнула Ильза… Ах, ведь ещё совсем недавно девушка только что в обморок не падала от подобных зрелищ! Воистину, ко всему на свете можно привыкнуть…

Оставив за собой широкую кровавую полосу, усеянную изувеченными телами, беглецы преодолели площадь, пробили брешь в ряду белых ряс и врезались в толпу горожан. Они ожидали сопротивления, но его не было. Буккенцы топтались на месте с тем же идиотски-блаженным выражением на лицах, кое-кто даже продолжал пение.

– Взять!!! Взять неверных!!! Держи их!!! – истошно заорал кто-то из преследователей. Но одного словесного приказа оказалось недостаточно, а Сила была истрачена в бою. По толпе прокатился вздох, но активных действий не последовало. Беглецы вырвались на свободу.

– Куда дальше? – крикнул Эдуард, на бегу.

– Прочь из города! – в сердцах откликнулся колдун. – Неблагодарные твари! Сколько я им добра сделал! А они! Ноги моей здесь больше не будет! – и добавил злорадно. – Да и самого Буккена тоже не будет! На днях! Они меня ещё попомнят!

… Как ни странно, преследовать их никто не стал. Даже городская стража пропустила через ворота беспрепятственно. Но прежде, чем сделать первую остановку, друзья отдалились от города на целый час пути – на всякий случай. И они ушли бы ещё дальше, если бы Энка не поскользнулась на льду. Природная ловкость помогла сотнику Энкалетте избежать постыдного падения. В последний миг она ухитрилась вывернуться, и сделала вид, будто просто решила присесть. Спутники восприняли это как сигнал к действию и с наслаждением плюхнулись рядом – они давно чувствовали себя совершенно обессилевшими, да только стеснялись друг другу признаться. К тому же, у каждого имелись ожоги, ссадины и небольшие раны. На морозе кровь не текла, но избавиться от боли не мешало. Так что кому-кому, а Аолену отдыхать не пришлось. Ничего не поделаешь, такова она – стезя целителя, нелёгкая, но благородная.