Юлия Федотова - Колумбы иных миров

– А почему они хворост не используют? Зачем солому зря переводить? Что за бесхозяйственность? – перебил Орвуд.

– Тебе не говорили, что твоя бережливость порой граничит с жутким цинизмом? – укорила Энка.

Гном пристыжено притих, он в самом деле не хотел никого обидеть. Колдун сделал вид, что ничего не заметил.

… В одном Братья не обманули – с хлебом перебоев не было. Каждый новообращённый проповедник привозил из похода домой мешки с зерном. Серые – для своей семьи. Белые – для обмена. Кто из соседей-домоседов откажется обменять своё сено да солому на отборную пшеницу?

А потом пришёл страшный мор. И чудо – семьи праведников поветрие обходило стороной. Поклонники же ложных богов мёрли по сёлам и деревням как мухи. И некому было помочь их беде, остановить заразу, ведь лекари давно сгорели на кострах. Кара Истинных Богов настигла демонопоклоников!

– А что известно об этом поветрии? – встрепенулся Аолен. Чувство долга звало его в бой.

– Ничего. Это не чума, не холера, не моровая язва или гнилая лихорадка. Совершено новая, доселе невиданная болезнь.

– Каковы её проявления? – эльф заинтересовался ещё больше.

Сперва, рассказывал колдун, у заражённого текут слюни, случается чёрная рвота и понос. Многие слепнут, бабы выкидывают недоношенных младенцев. А потом одни гибнут в злых корчах, другие гниют заживо, скрытый огонь снедает изнутри их конечности и тело.

– Огонь, говоришь? – взволнованно переспросил Хельги, обычно равнодушный к медицинским вопросам. – Огонь… Злые корчи…бабы…белые мешки…

– Эй! – гном тряхнул его за плечо. – Чего ты бормочешь, как старая гадалка?

– Мыслю вслух.

– Тогда давай членораздельно! Много намыслил?

– Много. Вспомнил. Никакое это не поветрие! Я статью читал! Это эрготизм!

– Что?! – это слово не было знакомо никому. Ильза сочла его неприличным.

– Отравление спорыньёй. В зерне заводится плохо различимый глазом ядовитый грибок. Люди пекут хлеб и травятся. Белые мешки заражены, серые – нет.

Аолен побледнел от ужаса.

– Ты хочешь сказать, белые рясы СПЕЦИАЛЬНО расплачиваются с соседями отравленным зерном?!

– Вот именно! Хотя, рядовые Братья могут об этом и не подозревать. Знают те, кто даёт им мешки.

– Какие чудовища! – глаза Ильзы сделались большими и мокрыми. – Зачем они так поступают?!

Балдур Эрринорский невесело усмехнулся. Ему-то всё стало понятно. Братья убивали двух зайцев одной стрелой. Точнее, одним мешком. С одной стороны, очищали от непокорных свои новые земли. С другой – демонстрировали новообращённым «чудо» божественного спасения от страшной болезни. Ведь на подлинные чудеса они были просто не способны…

– А куда смотрит верховная Коллегия? – удивлялся гном. – Уж им-то всегда до всего есть дело!

Колдун скептически поморщился.

– Верховная Коллегия безмолвствует. Кстати, магов пока не жгут.

– Хочешь сказать, они заодно?!

– Этого я утверждать не могу. Просто сообщаю факты.

– Тогда продолжай дальше. Как тебя самого на костёр занесло? Ведь ты сильный колдун! Почему не отбился?

– Фактор внезапности, – отвечал колдун по-военному. – Накинулись всей толпой. А магической угрозы я не почувствовал, – он зябко передёрнул плечами. – Если бы Хельги не внял моим мольбам… Если бы вы не подоспели… Не знаю, смогу ли я вас когда-нибудь отблагодарить…

– Подожди! – перебил Хельги, бледнея. – Ты что, МОЛИЛСЯ мне?! КАК БОГУ?!

– Да! – подтвердил колдун смиренно. – Ты был моей последней надеждой!

Взгляд Хельги сделался отрешённым, лицо потемнело.

– Я никому не внимал! – он говорил тихо, будто бы сам с собой. – Я не слышал никаких молитв! Мы оказались на площади чисто случайно. Возможно, в этом есть заслуга Сил судьбы, но только не моя! Это УЖАСНО!

– Почему? – не понял Эдуард. – Всё же хорошо кончилось!

– А если бы нет? – Хельги сделался агрессивным и раздражённым. – Каково это по-твоему – не оправдать чьей-то последней надежды?! Силы стихий, как же страшно быть богом! Врагу не пожелаешь!

– Давайте сменим тему! – призвала диса. Ей не нравилось умонастроение брата по оружию.

– Нет! – упорствовал тот. И потребовал. – Клянитесь!

– В чём?!

– Что никто из вас больше никогда не станет мне молиться! Ни при каких обстоятельствах!

– Не больно то и хотелось! – фыркнул Орвуд пренебрежительно. – Что за смысл молиться такому недоразвитому демону, как ты? Напрасная трата времени!

– Это вы сейчас так говорите! А я должен быть уверен! Клянитесь немедленно, или… – он запнулся, подыскивая подходящую угрозу.

– Да ладно, клянёмся, не переживай! – Рагнар дружески хлопнул его по плечу.

– Не «да ладно», а по всем правилам!

Ильза вытаращила глаза.

– Что, КЛЯТВОЙ МЕЛЬДАХА?!

– Меридит, твой брат совсем спятил! – возмутилась Энка. – Ты должна на него повлиять! Он требует ужасного!

– Да не требую я Мельдаха! – завопил бедный демон. – Мне нужна формальная юридическая клятва, без всякого магического подкрепления.

– Тогда как ты узнаешь, что мы её не нарушаем? – уточнил Эдуард с сомнением.

Хельги смерил бывшего ученика ледяным взглядом.

– Я думал, что могу рассчитывать на вашу порядочность!

Хорошо, что у этой сцены не было свидетелей. Участникам она казалась торжественной и полной драматизма, но со стороны выглядела бы весьма забавно. Каждый неловко привставал, насколько позволял низкий снежный свод, по кансалонскому обычаю поднимал над головой руку с раскрытой ладонью – она поневоле высовывалась в дымовой люк, и церемонно изрекал: «Клянусь, что с этой минуты и до конца дней моих не стану приносить молитвы демону-убийце Хельги Ингрему, подменному сыну ярла Гальфдана Злого, ежели таковой самолично не освободить меня от принесённого обета!» – о потом яростно дул на обожжённые горячим воздухом пальцы. Текст клятвы составлял Орвуд, он лучше других разбирался в юридических процедурах и делопроизводстве. Эдуард счёл её никуда не годной и ни к чему не обязывающей, но предпочёл помалкивать, чтобы не расстраивать бывшего наставника. Неважно, решил он, станет кто-нибудь молиться, или нет, главное, чтобы Хельги об этом не узнал. А он не узнает, потому что сам ничего не слышит, а клятвопреступник наверняка не захочет себя выдавать. Так рассуждал наследный принц Эдуард-Карол-Филипп Ольдонский, но не стоит его винить. Ведь хотел он того, или нет, а всё-таки оставался сыном отца своего, Филиппа Подлого, и потомком предка своего, Ольдонского Кровопивца. А дурную наследственность не так-то легко перебороть…

А потом стал вопрос: кому оставаться с Агнессой? – ведь комнатных собак в разведку не берут. Жребий пал на Улль-Бриана.

– В кои-то веки Силы судьбы сделали разумный выбор! – одобрил Орвуд. – В разведке от Улль-Бриана пользы не больше, чем от Агнессы.

– Держи своё мнение при себе! – огрызнулась сильфида. – Вам бы только издеваться над бедным юношей, солдафоны толстокожие! А Силы Судьбы тоже хороши! Думают неизвестно о чём! Вдруг в наше отсутствие на Улль-Бриана кто-нибудь нападёт?! Он не сможет противостоять им в одиночку!

– Мы запрём его внутри магического круга. Часок-другой продержится, – скоренько нашёл выход любящий кузен.

– Нет! Ни за что! – Улль-Бриан, дотоле безропотный, вскочил, едва не разворотив головой крышу. – Я не стану сидеть взаперти! Я не могу! А что если вы не вернётесь вовсе?! Если вас схватят и сожгут?…

– Да типун тебе на язык! – взревел гном, но поэт его не слушал.

– … Что мне тогда прикажете делать?! Медленно умирать голодной смертью?!

– Не придумывай ерунды! – велел Хельги сердито. – За сутки ещё никто не помер с голоду, а дольше наши круги не держатся.

Но Улль-Бриан был неумолим. Он не станет сидеть один взаперти, и точка. Хотите чертить круг – делайте односторонний, чтобы войти нельзя, а выйти можно. Или чтобы посторонних задерживал, а своих пропускал.

– Эх! – присвистнул магистр Ингрем. – Кто же тебе такой сделает? Это профессиональный уровень защитной магии. Нас, конечно, учили в университете, но лично я давно всё забыл…

– Да ты и не знал никогда! – противно хихикнула Энка.

– Я сделаю, – вызвался колдун. – На самом деле, это не так уж сложно. Я вас потом научу.

На том и порешили.

Ах, как не хотелось им покидать тёплое, уютное снежное убежище и уходить в лютую зимнюю ночь! От стоянки до городских укреплений оставалось около часа пути – успеешь промёрзнуть до костей.

За несколько часов ожидания, погода успела перемениться. Ветер стих. По чёрному небу рассыпались мелкие колючие звёзды. Мороз крепчал, хотя казалось, куда уж ещё? На ветвях деревьев повисли длинные белые клочья инея. Он осыпались под собственной тяжестью и тихо хрустели. Чтобы не спотыкаться на колдобинах, не скользить на неровных гребнях замёрзшей санной колеи, разведчики сошли с дороги на обочину – наст был такой прочный, что даже огромный Рагнар и упитанный Орвуд не проваливались. Ни дыма, ни огня не было видно во тьме – никаких признаков жилья. Поневоле закрадывалась мысль: неужели все окрестные сёла уже повымерли? И такая дикая, первозданная тишина, такое ледяное, мёртвое спокойствие царили в этот час в природе, что не только душа, но и самая сущность наполнялась глухой тоской небытия. Это новое, незнакомое чувство было столь тягостным, что его старались заглушить разговорами.