– Как ты?
Диана повернулась к смущенной в высшей степени мне и попросила:
– Ариэлла, прошу вас, останьтесь.
И лишь после этого обняв лицо императора ладонями, прошептала, глядя ему в глаза:
– Мне лучше, правда.
Он взял ее ладони, поднес к губам, поцеловал каждую, кивнул и приказал:
– Отдыхай. Ужин подадут в гостиную, я тебя отнесу.
Затем выпрямился, взглянул на меня, улыбнулся. И я поняла, что не мне, едва ладонь его светлости легла на талию. Вздрогнув от неожиданности, попыталась отстраниться и услышала замечание его величества:
– Три медали.
– О чем ты? – спросил Дэсмонд, обнимая меня и второй рукой.
– Да так, мелочи, – усмехнулся Теодор. – Леди оттон Грэйд, как вам понравился бал?
Не нашлась, что ответить на это.
– Полагаю, он был далек от ожиданий, сформированных в лицее, – произнесла ее величество. – Не так ли?
Я не стала отвечать на столь провокационный вопрос. И вовсе предпочла бы сменить тему, но тут раздался вопрос герцога:
– А какие были ожидания от первого бала?
Вопрос не был адресован кому-либо конкретно, и потому я промолчала. И я была бы благодарна, если бы и ее величество не стала отвечать, но Диана рассмеялась и пояснила:
– О, самые радужные – прекрасное платье, идеальная прическа, толпы поклонников, комплименты, легкий флирт, восхищение в глазах окружающих и наутро сотни букетов с признаниями о том, как вы прекрасны, насколько поразили воображение и как безумно жаждут увидеть вас вновь… У меня в мечтах было не менее трех сотен букетов, а у вас, Ариэлла?
Проигнорировать было бы невежливо, посему я честно призналась:
– Я мечтала хотя бы о дюжине.
– Скромность украшает, – улыбнулся его величество.
– Так мало?! – воскликнула Диана.
Дэсмонд обнял крепче, прижимая к собственному телу, наклонился ко мне и тихо спросил:
– Всего двенадцать?
– Видите ли, лорд оттон Грэйд, – я все же попыталась прекратить столь вопиющее нарушение правил приличия в присутствии посторонних людей, – я реально оцениваю свои шансы и сомневаюсь, что могла бы привлечь взгляды большего количества… Дэсмонд, прекратите!
Его светлость, начавший целовать край моего ушка, остановился, тяжело вздохнул и негромко произнес:
– К вашему сведению, к тому моменту, как я добрался до вашей книжки танцев, которую по этим проклятым правилам этикета полагается иметь леди, там уже не было места. На все сорок полагающихся танцев. К слову, вы даже не заметили исчезновения книженции.
Несколько пораженная его словами, я припомнила:
– Боюсь, вы не дали мне даже вспомнить о ней, протанцевав кряду несколько танцев, после чего объявили, что для меня бал закончен, и сопроводили в покои.
– А вы надеялись, что я оставлю вас там одну? – с глухой яростью поинтересовался герцог.
Осознав, что их величества прислушиваются к нашему разговору, холодно сообщила:
– Я надеюсь, что данный разговор мы завершим наедине.
Лорд оттон Грэйд промолчал.
– Я надеюсь, вы поужинаете с нами, – произнес его величество.
Секундное молчание, и ледяной ответ герцога:
– Сожалею. Доброй ночи, ваше величество, до завтра, Тео.
После чего его светлость без слов увлек меня к двери. Я едва успела пробормотать полагающиеся слова прощания, как Дэсмонд закрыл дверь в спальню Дианы.
А вскоре пришла и очередь дверей в наших комнатах, которые герцог захлопнул так, что несчастное дерево затрещало, а я невольно вздрогнула всем телом.
– Неужели так сложно понять, – его светлость развернулся ко мне, испепеляя яростным черным взглядом, – мне невыносима даже мысль, что к тебе кто-то будет прикасаться, пусть даже и в танце. Особенно в танце. Просто прикасаться!
Мне сложно понять черных магов.
– Прости, что испортил твой первый бал, – глухо продолжил Дэсмонд. – И не могу обещать, что иные будут чем-то отличаться. Могу, скорее, поклясться в обратном.
Мне никогда не понять черных магов!
Повернувшись спиной к его светлости, тихо попросила:
– Помогите снять платье, пожалуйста. Корсет слишком тугой, а у меня нет желания звать горничных.
Без слов герцог быстро расшнуровал мое платье. Затем позволил ткани соскользнуть вниз и подал руку, помогая переступить через шелк. Мое бальное платье, как и предыдущее, было из гардероба ее величества Дианы, подготовленного к новому сезону, и оба платья ушили и укоротили под мой размер. Еще два сейчас спешно перешивались так же, и мне уже было известно, что всю ночь придворные портнихи будут трудиться над ними.
– Его величество сильно изменился по отношению к супруге, – заметила я.
Герцог наклонился, поднял платье, бросил его на ближайшее кресло и, глядя отнюдь не в глаза своей леди, пояснил:
– Если бы ты вчера не вмешалась, к вечеру Тео стал бы вдовцом. Иоланта сильный маг, но ее внушение требовало постоянной подпитки, посему раз в семь дней Диана отправлялась в монастырь на исповедь. Она неизменно следовала этому правилу, которое в глазах Тео было признаком чрезмерной преданности ордену, на деле же… В случае несоблюдения данного правила, запускался режим саморазрушения – Иоланта умеет хранить свои секреты.
Мне вспомнились расцарапанные руки ее величества, и я уточнила:
– Саморазрушения в смысле самоубийства?
– Да, – холодно подтвердил Дэсмонд.
Обхватив плечи руками, невольно поежилась.
– Замерзла? – спросил лорд оттон Грэйд, расстегивая мундир.
Отрицательно покачав головой, тихо призналась:
– Не ожидала… подобного.
– Никто не ожидал. – Сняв мундир, Дэсмонд бросил его поверх моего платья. – Я распоряжусь об ужине. Предпочтения, пожелания?
Отрицательно покачав головой, я прошла к креслу возле камина, забралась в него с ногами, скинув туфельки. Все случившееся оказалось слишком ужасным для меня. Слишком.
Дэсмонд подошел, набросил мне на плечи плед, после чего покинул гостиную, чтобы вернуться буквально через несколько минут, а затем…
– Ваша светлость, что вы делаете? – воскликнула я, едва маг меня поднял.
– Я по поводу каждой мелочи должен отчитываться? – поинтересовался герцог, усаживаясь в кресло, недавно занятое мной, и самым неприличным образом усаживая меня к себе на колени. – Ари, не сметь негодовать.
Мой возмущенный крик остался неозвученным.
Дэсмонд же заботливо укутал пледом, после чего обнял, прижимая к собственной груди.
– Еще вопросы имеются? – поинтересовался так, словно вовсе ничего не произошло.
– Сейчас сюда войдет прислуга! – напомнила, предпринимая попытку подняться.
С тяжелым вздохом Дэсмонд сжал сильнее, уткнулся лицом в мои волосы и тихо пообещал:
– Едва кто-либо войдет, я скрою нас, чрезмерно благовоспитанное создание.
И поводов для возмущения у меня не осталось. Поерзав, заняла наиболее удобное и приличное положение и спросила:
– Что будет с императором и императрицей?
– Прежними? – правильно понял мой вопрос Дэсмонд.
– Да.
– Кассилия отказалась от магии и сопроводила супруга в Корэнельский замок на севере.
– Отказалась от магии?!
– Она теперь не маг.
Немного поразмыслив, удивленно спросила:
– А куда делась ее сила?
– Вернулась к своему владельцу. – Герцог скользнул губами по моему плечу. – Теперь мы сможем летать не только в грозу, мой ангел. Но в грозу, несомненно, предпочтительнее, я люблю буйство стихии.
Сжавшись из-за недопустимого прикосновения, я в первый миг не поняла смысла его слов, но после… Я настолько привыкла воспринимать лорда Грэйда как опасного, сильного и властного человека, что столь простая мысль, как ослабление его из-за проклятия, не приходила мне в голову. Да и могло ли быть иначе, если герцог ни разу не продемонстрировал и намека на слабость? Если с самого начала он представлялся мне монстром, чудовищем с обезображенным лицом и еще более безобразной моралью. Отстранившись, я вгляделась в заинтересовавшегося моей реакцией супруга, изучая каждую его черточку: его густые черные брови, со складочкой меж ними, и глубоко посаженные, сейчас совершенно синие глаза уроженца древнего Элетара, и нос, идеально прямой формой выдающий принадлежность к одному из древних родов империи, и высокие скулы, на которых даже в свете огня из камина был заметен морской загар. А остановился мой взгляд на четко очерченных плотно сомкнутых губах, которые казались каменными…
– Вы так пристально меня разглядываете, – заметил его светлость.
Понимая, что подобное внимание должно быть объяснено, откровенно призналась:
– Мне сложно представить, что высокомерный, надменный, властный, бескомпромиссный и взбешенный лорд, коим вы представились мне в момент нашей встречи, мог быть ослаблен чем-либо, столь фатальным, как проклятие. Вы ни в коей мере не выглядели… слабым.
