Обучение в офицерской школе взялся оплатить Корпус. Не просто так – пришлось подписать контракт, по которому Нед, плюс к своему прежнему контракту, обязался отслужить в корпусе пять лет. Год обучения – три тысячи золотых. Три года обучения. Огромная сумма по меркам простых людей. Немудрено, что стать офицером могли лишь дети очень обеспеченных родителей. То есть – дети аристократов и богатых купцов.
Как узнал Нед – обучали в офицерской школе всему, что положено знать офицеру – военной тактике, стратегии, штудировали сражения, которые случались в историческом прошлом, изучали способы владения различным оружием, а кроме того – общеобразовательные дисциплины. Такие как математика, письмо, география и многое, многое из того, что учат в обычных, невоенных школах.
Считалось, что офицер должен быть разносторонне образован, иначе он не сможет как следует командовать вверенным ему подразделением. По окончании школы офицеры, новоиспечённые лейтенанты, распределялись туда, куда направит их командование школы, или в те места, насчёт которых подсуетились родители или родственники этих парней, подыскивающие тёплое местечко своим чадам.
Самым тёплым местом считалась служба в дворцовой гвардии. Этот полк обеспечивал охрану дворца и практически никогда не участвовал в реальных боевых действиях. Балы, дежурство в дворцовых коридорах, интрижки с высокородными дамами (и служанками), дуэли и пьянки – вот чем занимались гвардейцы охраны.
Неду было немного не по себе. Идти в это змеиное гнездо с нашивкой мага… тревожно. Это была выдумка Хеверада. Он со смехом заявил, что хочет подразнить общество чванливых снобов и просит лишь об одном – по возможности никого не убивать. Нет – так-то можно, ежели на дуэли, да по всем правилам… вроде как можно. Но тут есть одно обстоятельство – простых людей, вроде Неда, там, в Школе, нет. Нед – исключение из правил. А раз курсанты – детишки из приличных семей, значит, у этих парней имеются многочисленные родственники, родовитые, богатые и очень обидчивые. А ну как обидятся, что какой-то безродный мужлан отрубил башку их отпрыску? Да начнут нанимать убийц, да заварят какую-нибудь кашу… нет уж, лучше поосторожнее. И как должен был чувствовать себя Нед после таких слов? Да и без слов понимал, что сладко ему не придётся.
Снова и снова у Неда возникало странное ощущение, что он попал в какой-то поток, бурный, уносящий его туда, куда он совсем не хочет. И тащит, и крутит его мутная вода, будто малую щепку, то окуная с головой, то давая вздохнуть, выныривая на поверхность… но где будет тихая пристань? Когда, наконец, Нед обретёт покой? И, вздыхая, Нед говорил сам себе – никогда. Видимо, никогда.
Хеверад отказался разрешить Неду поехать на побывку к жене, сказав, что не может отпустить его в такое время. Всё, что может сделать – написать письмо Санде и отправить его почтовой каретой. Что Нед и сделал. В письме он просил Санду приехать в столицу, рассказывал о том, что изменилось в его судьбе, и о том, как он хотел бы видеть девушку и как по ней соскучился. Конечно, многого написать он не мог, да и не собирался. Зачем ей это? Подробности армейской жизни…
В своих чувствах к жене он так и не разобрался. Прошёл угар влюблённости, остался трезвый взгляд на происшедшее, подкреплённый жизненным опытом Юрагора. И вот с точки зрения этого жизненного опыта Санда была просто опасна – с её непредсказуемостью, с её умением подставить своего мужчину под неприятности – вспомнить только насильственную женитьбу Неда.
Теперь он многое понимал, но… он был молод, ему хотелось женщину, а Санда была великолепна и внешне, и в постели, так что ему было плевать на то, что она взбалмошна и непредсказуема. Его организм требовал своего… но не прочь был прихватить и чужого. А его, этого чужого, было выше крыши! Нед не был обделён вниманием женского пола. Каждый день, когда он выходил на улицу, кто-то из дам обязательно с ним заговаривал, девушки хихикали, жеманно прикрывая рот веером, а мужчины, их кавалеры, бросали злобный взгляд на соперника, и лишь вид двух мечей, воткнутых за пояс, уберегал их от того, чтобы немедленно заняться выяснением отношений.
Самое смешное – Нед не прилагал никаких усилий, чтобы обольстить этих женщин. Ну вот так получалось – высокий, красивый, с рублеными правильными чертами лица, плечистый, что особенно подчёркивала приталенная форма – ну как тут не влюбиться в него даме, видевшей в этом сержанте настоящего самца, мужчину с большой буквы. На его фоне многие кавалеры, с их жеманными манерами и напудренными щеками, смотрелись больными извращенцами…
Неду приходилось прилагать усилия, чтобы не поддаться соблазнам – за те четыре раза, что он выходил с территории воинского городка на улицы города, он получил пять приглашений на свидание, написанных круглым женским почерком. Их обычно доставлял мальчик-посыльный, рассчитывающий на медную монетку за свою работу.
Эти приглашения теперь лежали у Неда в тумбочке, и он иногда не выдерживал, доставал их и нюхал, вдыхая запах благовоний, которым пропитали бумагу. После таких обнюхиваний ему снились очень интересные сны…
Вот и теперь группка из трёх дам и двух кавалеров обратила внимания на высоченного сержанта. Две девушки, судя по одежде – из купчих – хихикнули, осмотрев встреченного парня с ног до головы, и что-то зашептали друг другу на ушко.
Нед вздохнул и, выбросив шальные мысли, повернул направо, туда, где виднелось трёхэтажное здание офицерской Школы, украшенное крылатыми фигурами невиданных зверей. Нед сразу узнал Школу, описание которой дал генерал Хеверад. Высокое каменное крыльцо, каменная лестница, вытертая тысячами ног, площадь перед зданием, где могли разместиться экипажи тех, кто приехал, чтобы навестить курсантов заведения. Иногда на площадке размещались несколько десятков экипажей.
У входа никого не было видно, никакой охраны, никакого поста. Нед легко взбежал по лестнице, взялся за длинную дубовую ручку, вправленную в медь, горящую на солнце чистым золотом, и замер, собираясь с силами. Потом потянул на себя массивную дверь, и та неожиданно легко открылась, хотя и была высотой в два роста.
Перешагнув порог, обитый толстой медью, Нед попал в вестибюль. Здесь пахло чем-то неуловимым, чем-то таким, что редко встречалось Неду. Больше всего это было похоже на то, как если бы он зашёл в старую-престарую библиотеку или лавку, торгующую древними книгами – запах пыли, старинных фолиантов, запах веков, запах знаний, сконцентрированных в одном месте.
За столиком у входа сидит и грозно взирает на Неда парень в форме лейтенанта. Нет, не лейтенанта – нашивка на плече говорит, что это курсант, всего лишь курсант. Однако – гонору у него хватит на двух лейтенантов – он смотрит на Неда как на вошь и молчит, видимо, ожидая, что этот тупой простолюдин сам скажет о цели своего прихода, а ему, настоящему, родовитому дворянину, не пристало первому заговаривать с быдлом.
Всё это просто-таки читалось на его самодовольном лице, и Нед усмехнулся – чтобы прочитать мысли таких болванов, не надо обладать магическим умением. Потом курсант заметил нашивку мага на плече пришельца, ниже сержантских нашивок, и его глаза едва не вылезли из орбит. Он вперился в этот знак, будто увидел короля Замара, бегающего на четвереньках и лающего по-собачьи. Эффект от увиденного был бы таким же.
Неду надоело рассматривать этого курсанта, и он спокойно сказал:
– Мне нужно представиться начальнику школы. Где мне его найти?
– Ччего? – невпопад проблеял курсант и, видимо, отойдя от шока, закашлялся, а потом добавил: – По лестнице на второй этаж направо, третья дверь с надписью: «Начальник Школы полковник Тиргор».
Нед молча кивнул головой, и только когда он уже начал подниматься по каменной лестнице, курсант запоздало прокричал ему вслед:
– Эй, ты кто? Ты зачем тут? А у тебя есть разрешение на посещение Школы?
Нед не стал оборачиваться, а парень, выскочивший из-за стола, с удивлением посмотрел ему вслед и недоумённо покачал головой:
– Вот времена настали! Простолюдины гуляют по Школе, как у себя дома! Да ещё и с нашивками мага! Правильно говорил папа – Школа вырождается. Королевство вырождается.
Парень снова уселся за стол и стал фиксировать взглядом песочные часы, отмеряющие время до окончания очередного занятия. В перевёрнутой стеклянной колбе оставалась ещё половина песка, так что колокольчик, который стоял на столе, ещё не скоро наполнит тишину Школы отчаянным, но приятным звоном. Этому серебряному колокольчику было лет пятьсот, не меньше – так говорили преподаватели. Впрочем – возможно, они и врали. Как мог колокольчик продержаться столько времени? Если только магия – тогда, конечно…
Занятый этими мыслями курсант впал в полудремоту, когда глаза открыты, но мозг всё-таки спит. Этому искусству обучаются все курсанты, чтобы вынести отчаянную скуку занятий. Особенно если накануне хорошо погулял и в голове пусто и муторно, как на плацу, где нагадили бродячие кошки.
