– Отпусти его, Ар, – тихо сказал Радаг.
Женщина послушно отступила, и тело здоровяка грохнулось на пол. Почти минуту он лежал, трясясь и жалобно подвывая, а затем затих.
– Присядь, верзила… – Черный капитан подошел к опрокинутому сундуку и с тоской и надеждой заглянул внутрь. Вдруг этот бугай ошибся?
Пусто. Ничего. Ох, как же это плохо. Как же плохо-то… Если они пошлют Куратора, и тот прознает про проблемы Радага… Ох, как же все нехорошо будет.
За его спиной Эльм покорно встал с пола и сел на лежак. Взгляд здоровяка блуждал, как у пьяницы, чрезвычайно удивленного своим состоянием. Рыжая с интересом наблюдала за обращенным силачом, и Радаг чувствовал ее похоть. Устало вздохнув, черный капитан подошел к своей новой Гончей и присел напротив верзилы на корточки, заглядывая в грубое лицо. Это будет хороший слуга, крепкий. Над покорностью нужно будет поработать… Но позже… Позже…
– Где мой компас! – Спокойствие сорвалось прочь, испуганное гневным воплем Радага. – Южные твари, где мой компас, а?!
Ар, привыкшая к вспышкам хозяина, даже не шевельнулась.
– Рассказывай, кто еще знал о твоем секрете. – Успокоившись, черный капитан присел рядом с оболваненным Эльмом. – Все, что ты о них знаешь…
– Его зовут Фарри, – очень спокойно ответил здоровяк. Впервые за много лет в его душе царил абсолютный мир.
И непонятная жажда…
– Я выбросил его в сугроб, как только увидел стражу. Забросал снегом, как мог, и успел пройти… ну шагов тридцать, не больше. Потом они меня схватили и поволокли. Только в камере я понял, благодаря кому оказался в тюрьме. Сначала я был уверен, что это Эльм заметил пропажу и побежал к стражникам, а те схватили меня именно из-за компаса. Но здорово, что я выбросил компас, да? Как чувствовал! – Фарри захлебывался от радости. Здоровый глаз блестел от восторга и самодовольства. – В Гильдии нас учили сбрасывать добычу при первых подозрениях, и желательно так, чтобы она не пропала. Хороший вор должен тонко чувствовать окружающий мир, становиться шаманом в пустыне и быть готовым ко всему! Так меня учили. Хоть что-то полезное сделали, да?
Я глупо улыбался. С того момента, как в одном из переулков у Трущоб Фарри откопал заветный компас и торжественно вручил его мне, я не мог прогнать с лица нелепой улыбки.
– Какой же ты герой, Фарри, – в очередной раз вырвалось из моей груди. Я чувствовал, как холодит кожу спрятанный под тулупом компас. Неужели что-то может быть приятнее этого чувства? Душа радостно пела, и белизна снега, окутавшего город, казалась праздничной.
Отсюда нам оставалось пройти совсем немного. Совсем чуть-чуть. Пересечь мостик, ведущий к трактирной аллее, пройти по ней, глядя на раскинувшийся внизу порт. Пробежать еще один мост над каналом, затем еще один, южнее, и начать недолгий спуск к причалам.
Если честно, то мне хотелось припустить со всех ног, лишь бы поскорее оказаться на борту «Звездочки». Меня страшила возможность все потерять. Сейчас, когда мой друг оказался рядом со мной, когда заветный артефакт прятался за пазухой и мне не нужно было больше видеть Эльма, когда Звездный Головач погиб, оставив городок и мою душу в покое, – я был счастлив. Абсолютно. Я даже не вспоминал о Лайле, настолько захватила меня радость победы.
Однако все мог изменить случайный патруль, вновь принявшийся за поиск убийцы Джея ан Данера. В город могла забрести заблудшая голубая акула и наброситься на нас с неба. Могли вывалиться из кабаков пьяные вусмерь моряки и устроить пальбу из дальнобоев, прервав нашу с Фарри жизнь.
Наверное, это мысли труса, но они крутились в моей голове не переставая. Внутри все сжималось от желания оказаться под защитой железных корабельных стен.
– Я не герой, – вдруг произнес мой друг. – Я должен был это сделать, Эд. Ведь это из-за меня мы оказались на улице. Я же помню!
– Не говори ерунды, Фарри.
Фарри. Добрый, хороший Фарри в то утро отправился прямиком в «Теплый Стан» и полдня караулил Эльма, прежде чем забраться в его комнату и выкрасть компас. Он поступился своим словом ради меня. Отказался от клятвы, данной самому себе. Он ведь мог не делать этого. Я же почти сдался и собирался покидать город, оставив артефакт в руках Эльма. Я бы пережил эту утрату.
Да, это низко и достойно презрения, но так ведь оно и случилось. И поступок Фарри стал суровым уроком для меня. Никогда не сдавайся. Никогда не отступай. Только так ты выйдешь победителем.
– Вообще я сразу понял, что это ты добрался до того богатея, – понизил голос Фарри. – Признаюсь, я считал, что ты сходишь с ума со своими вечерними охотами. А вот оно как закончилось. Молодец!
У каждого из нас нашлась своя сильная сторона. Но у обоих она оказалась темной. Он – вор, я – убийца. Почему-то честных путей нам не досталось. Сердце неприятно царапнула эта мысль, но я коснулся компаса, нащупав его через тулуп, и забыл о сомнениях. Все хорошо. Все будет замечательно. Мы доберемся до корабля на пристани, вызовем Коротышку, тот отведет нас к офицеру, который обязательно поговорит с нами, и мы убедим его, что способны стать юнгами на шаппе «Звездочка». И так я превращусь из тепличного мальчишки в морского волка! С компасом! С верным другом рядышком! Без Эльма!
Светлый Бог, как я счастлив!
Мы миновали мост, оставив позади трактирную аллею. С неба падали крупные хлопья ленивого снега. Неспешные, прекрасные. Отсюда уже шла дорога к воротам фермы ан Гетеров.
Стараясь держаться ближе к ограждению, мы, не сговариваясь, посмотрели на ворота. Все-таки это место стало нам родным домом. Островком стабильности. Местом, где мы посмели мечтать и надеяться.
– Хочешь туда сходить? – вдруг понял я.
Фарри кивнул. Смущенно улыбнулся:
– Мы же, может быть, никогда-никогда сюда не вернемся. Но… Я хотел бы повидать ее еще раз… Поговорить…
Я покачал головой. Да, их прощание не заладилось. Мой друг на многое пошел ради Шэлли, а в ответ получил лишь: «Уходите».
– Я подожду здесь, – сказал я другу и ступил на мост. На том конце дворник сбивал лед, мерно постукивая ломом по опоре. Внизу прогудел скорт, торопящийся куда-то в северные кварталы Торгового района. Для Снежной Шапки ничто не изменилось. Разве что зима почти ушла, а новый год нес множество перемен, связанных с Проломом на месте Кассин-Онга.
Светлый Бог, как же давно все это было…
Стоя на мосту, глядя вниз, я ловил себя на мысли и о том, что желание Фарри стало преградой на моем финальном рывке к свободе. Но… Кощунством было бы мешать ему. Глядя на порт, я наблюдал за тем, как суетятся среди промерзших исполинов моряки. Как падает сверху неторопливый снег. Как открываются дальние ворота, выпуская в пустыню трехпалубный ледоход. Зимние шторма в этом году ушли чуть раньше, чем обычно. Если повезет, уже завтра мы отчалим и отправимся в совсем другую жизнь. В совсем другой мир.
Не знаю, сколько времени Фарри не было. В тот момент я испытал то дивное ощущение, когда ты выпадаешь из мира. Когда ты видишь его и радуешься ему, не отвлекаясь на мысли, на чувства, на заботы. Просто смотришь вперед, восхищаясь продуманностью развернутой перед тобой вселенной.
Когда Фарри подошел ко мне и положил руку на плечо, я вздрогнул от неожиданности.
– Спасибо, – сказал он мне.
– За что?
– Что дал поговорить…
– Остаешься? – задал я тот вопрос, который неосознанно крутился в моей голове.
– Нет, – буркнул он.
– Почему?
Фарри поморщился.
– Давай не будем об этом? – предложил он. Облокотился о поручень рядом со мной. Внизу, под нами, прополз по делам бодренький тягач. На верхней палубе мужчина в парке сбивал лед со смотанных в катушку тросов.
– Как скажешь.
Ему было грустно и радостно одновременно. Прищурившись, он смотрел вниз и видел будущее. Видел, как проносятся мимо чужие льды. Видел другие города. Видел Барроухельм.
– Где «Звездочка»? – спросил Фарри.
– Отсюда не видно, – улыбнулся я ему. – Идем?
– Подожди минуту. Ты знаешь, что вернулся ее отец?
– Серьезно?!
– Да… Старик Раск проплакал весь день, так сказала Шэлли… Представляешь?
– С трудом, если честно.
Пару минут мы молчали, наслаждаясь жизнью порта.
– Она хорошая… Но… Нас ждут великие дела! – сказал Фарри. – Я должен идти вперед.
Я посмотрел на него. Он стянул с лица шарф, и от мороза его щеки раскраснелись, а кончик носа, наоборот, побелел. Со словами с губ срывались порции кристалликов льда. Они искрились и плавно оседали на воротнике.
– Я же не могу отказаться от такой славной истории, Эд! – немного натянуто улыбнулся он. – Я так хочу увидеть настоящих Добрых! Я хочу стать Добрым! Я хочу не просто жить, а жить… Как Добрый. Бороться с капитанами. Это же гораздо важнее. Гораздо важнее.
…Простояв на мосту еще несколько минут, мы наконец направились к спуску в порт и уже минут через двадцать стояли у трапа на «Звездочку». Вахтенный, замотанный в теплые одежды с головы до пят, сунулся в сторожку, сообщил главному о нашем прибытии, и совсем скоро на улице объявился Коротышка Яки.
