– Кто здесь живет с тобой?
Девушка ответила с неохотой:
– Брат. Его сейчас нет.
Одежда была грубой, но ее прикосновения к коже неожиданно помогли Иарре собраться с мыслями. Двое милостивы к ней, раз она еще жива. Эта девушка, Бездомная…
– Как твое имя?
– Таша, балла. Молчи и слушайся, если хочешь жить, ясно?
С этими словами Таша схватила ее за руку и утащила внутрь дома, в маленькую комнату с белеными стенами, где не было ничего, кроме простого ложа из тростника и сундука с одеждой. Матрац был застелен простынями из того же грубого полотна и шерстяным покрывалом. Бездомная подтолкнула ее к постели:
– Укройся с головой. Лежи тихо и молчи. Я разбужу, когда будет можно.
Иарра подчинилась: «молчи и слушайся, если хочешь жить». Улеглась в постель, чистую, между прочим, и натянула на голову пахнущее овечьей шерстью покрывало. Таша постояла и ушла обратно в кухню. Дверь осталась приоткрытой, так что было слышно, как она двигается и стучит посудой, как негромко напевает себе под нос. Иарра слушала, не решаясь пошевелиться.
Она редко сталкивалась с Бездомными. В доме энса Адая им поручали только самую черную работу, вроде чистки канализационных стоков или восстановления разбитой каменной кладки на внешнем дворе. Такие работники нанимались лишь на короткое время. Все живущие при доме слуги принадлежали либо к Свободным, либо к младшим семьям Девяти Домов, либо были семейными рабами на протяжении нескольких поколений. В библиотеке Синего квартала, которой Иарра в последние годы посвящала почти все свое время, все, от начиная от ответственных хранителей до последнего мальчишки, стиравшего пыль с древних манускриптов, были уроженцами одного из трех Домов Синей ветви так же, как служители домашнего храма – Белой.
Редкие Бездомные, которых ей случалось видеть дома, как и все, что встречались ей на улицах, на рынках, где они служили носильщиками грузов, погонщиками и чистильщиками, нисколько не походили на Ташу. Или, вернее, это она ничем не походила на них, униженно-покорных, не то глуповатых, не то просто с головой погруженных в свои непонятные мысли, озабоченных только необходимостью быстрее сделать свое дело и отправиться восвояси. Им было неинтересно и они были неинтересны – усталые вьючные животные, не более того. А Таша…
Позабыв о запрете, Иарра отбросила покрывало и перевернулась на спину. Те, кто напал на нее сегодня, были Бездомными, грубыми и пьяными ничтожествами, вышедшими, как и предсказал дед, из повиновения. Девушка была трезвой, она проявила сочувствие и она, скорее всего, рисковала – рисковала собой ради спасения незнакомки из Высшего сословия, защищать которую у нее не было никаких причин. Это поступок свободного человека, человека с разумом и душой. И как прикажете это понимать?
Она в конце концов задремала и не услышала прихода мужчины. Проснулась от вопроса, заданного резким голосом прямо в дверях:
– Кто у тебя?
И услышала Ташин спокойный ответ:
– Пата. Тихо, не буди.
Мужчина постоял немного – Иарра не смела даже вдохнуть – и вернулся в кухню. Тонкие внутренние стены почти не заглушали доносившихся оттуда голосов:
– Опять сбежала? Что он сделал?
– Побил. Будто ты не знаешь!
– По-твоему, женщина, нам больше нечем заняться, как обсуждать жен? Шак знает, что она здесь?
– Его не было, когда она уходила. Она вернется утром, не бойся. Пускай спит.
Мужчина хмыкнул. Судя по голосу, он был довольно молод и изрядно зол.
– Ладно, не до нее. Дай мне быстро поесть, Таша. И собирайся. Утром пойдешь на базар, наймешься хоть кем, хоть быков пасти, хоть шлюхе ноги мыть, лишь бы убраться из города.
– Что случилось? – спросила Таша.
Наступила тишина, прерываемая только торопливым стуком ложки о край миски. Потом мужчина принялся рассказывать:
– Ринш и трое из его шайки вызвались добровольцами. Я разрешил, этих точно не жалко. Исхфан с ними закончил, мы дали им денег и отпустили, как обычно, догулять свое время. Лучше бы не отпускали. Они и так-то были уже, а тут еще выпили, накрутили себя и пошли на мост. Силу пробовать.
Таша ахнула – весьма убедительно для той, что уже знала, чем закончилось дело:
– Распробовали?
– Да нет у них еще никакой силы! Напали на проезжую девку, а та, как назло, из Высших. Не знаю, что она сделала, но Ринш мертв. И не оживет, слишком мало времени прошло. А главное, пока эти тупоголовые приходили в себя, она успела удрать.
– Поймали?
– Нет! Нырнула в воду и ищи-свищи! Мы все берега обшарили, нет ее. Если не утонула… Плохо, Таша. Добро бы поймали, исчезла и исчезла, на нас бы и думать никто не стал – мало ли, что бывает. А так, если она доберется до своих… Таша, убирайся из города. Сегодня же. Ты меня услышала?
Иарра обливалась холодным потом, подтянув колени к груди и отчаянно сжимая серебряный энсов жезл. Ядовитый шип в нем был всего один, теперь, пока не побывает снова в руках мастера, это просто бесполезный знак власти. Лишнее доказательство того, что за важная птица досталась Бездомным, если только у них хватит ума это понять. Сейчас Таша выдаст ее, должна выдать. И тогда…
Пережитый на мосту ужас снова навалился давящей тошнотой. Нет, только не это, лучше умереть! Не станет же этот человек насиловать ее при Таше? Просто убьет. А она, Иарра, будет сопротивляться и кричать, чтобы ему пришлось поскорее ее убить. О Двое, пожалуйста, пусть ее убьют быстро!
– Я тебя услышала, – спокойно сказала Таша. – Я никуда не уеду.
– Я тебя не спрашиваю!
– А я тебя не спрашиваю, – парировала Таша. – Здесь у нас с тобой дом. Почему я должна уезжать?
– Дура! Потому что завтра сюда придут солдаты! А я не смогу сидеть тебя сторожить, я должен сторожить Исхфана, ты сама знаешь! Он – наша надежда!
– Вот и сторожи его, а обо мне не думай. Я не маленькая, знаю, что делать. А еще – вы же их не просто так будете ждать? Сам говорил – однажды начнется. Ну так и пускай!
– Ты не поняла – мы еще не можем! Исхфан только начал набирать людей, многим я отказал, у кого семья, ты же знаешь. Много хотят, очень много, но все равно, хоть сейчас все сделаем, пройдет день-два, пока они будут готовы. Ничего не выйдет. Мы спрячем Исхфана и будем терпеть, как раньше, больше никак. Всех не убьют, потом начнем все снова. Ты слышишь меня, Таша? Уезжай.
– А ты? Если они тебя убьют?
– Я сам все это затеял, куда мне бежать? Если спрячусь, второй раз они мне не поверят! Да и не могу я. Лучше сдохнуть, чем жить Бездомным. Я остаюсь.
– И ты думаешь, я хочу так жить? Тебя пускай убьют, а я останусь Бездомной мыть ноги шлюхам? Ну уж нет!
– Дура, – тихо сказал мужчина. – Ладно уж, слушай. Кое-кто у нас все же есть, человек двадцать. Остальные – добровольцы, только кто сам захочет. Мы не готовы, но уж раз так вышло, начнем сегодня. Утром будет весело. Понимаешь теперь, почему надо уехать?
– Нет. И не уговаривай даже.
– Дура.
– Ну и пусть.
– Все равно утром уйди из квартала. Не знаю, что тут будет.
– Я наймусь до вечера. Вечером вернусь.
– Ладно, только осторожно. Не глупи, Таша.
Иарра услышала приближающиеся шаги и едва успела накрыться с головой одеялом. Но Бездомный прошел в другую комнату и вскоре вышел обратно. Негромко открылась и закрылась снова входная дверь, и стало тихо. В комнату вернулась Таша.
Иарра поднялась ей навстречу. Из всех слов, какие можно сказать, у нее остались всего несколько – один простой вопрос:
– Как мне тебя благодарить?!
Таша смотрела хмуро. Глаза у нее были мокрыми.
– Надо было ему сказать!
– Но ты не сказала, – возразила Иарра. – Таша, если я могу что-то сделать для тебя… для вас…
– Что? – воскликнула девушка. – Сделай, чтобы завтра ничего не было! Чтобы нас не трогали! Можешь?!
– Таша, моего слугу убили и меня тоже пытались убить и изнасиловать, и ты хочешь, чтобы я просила деда не наказывать их?
– Твоего деда? Кто это?
Иарра вздохнула.
– Мой дед – энс одного из Девяти Домов. Энс Адай Самурхиль. Я его внучка.
Бездомная отшатнулась при слове «энс», да так и осталась стоять – приоткрытый рот, ужас в широко распахнутых глазах.
– Когда он узнает…
Иарра кивнула:
– А тот, кто здесь только что был, он бы простил, если бы с тобой такое сделали? Скажи!
Таша выдохнула с ужасом:
– Почему я ему не сказала?
– Но ведь не сказала, – повторила Иарра.
– Твой дед – из энсов, а мой брат – вождь Бездомных! Мы враги!
– Нет! Таша, ты меня спасла, я никогда не буду твоим врагом!
Ее слова нисколько не убедили Бездомную. Иарра зажмурилась и выговорила на одном дыхании:
– Клянусь Двумя и Непознаваемым, Таша, что никогда не сделаю ничего тебе во вред!
Открыв глаза, посмотрела на ничего не понимающую собеседницу и со вздохом объяснила:
