– Ну, вроде оба правы, – встрял я.
– Вроде как да. Они так и не договорились. А несколько лет назад дед Игорь сказал, что после распада Советского Союза мы пользовались только прошлыми достижениями, и ничего эпохального не совершили, – тут она сделала паузу.
– Нет, – помолчав, сказала она. – После этого они ругались по поводу того, что «нам не дают», «гнобят», «кругом враги». Родители потом долго ходили подавленные, да и мы с братом чувствовали, что что-то пошло не так, – тяжело вздохнула она. – До сих пор общение… Натянутое.
Я же молчал, ожидая, что она скажет дальше.
– А ты что думаешь, Святослав? – спросила она.
– Правда где-то посередине, – сказал я. – Так чаще всего и бывает, но в данном случае у обоих твоих дедушек есть определенная правда. Я когда изучал историю нашей Родины и мировую историю, то у меня сложилось именно такое мнение. Есть, конечно, разные теории заговора и прочее, но, на мой взгляд, о той войне помнить надо больше, чем о других войнах, ведь тогда наш народ, да и многие другие, были на грани уничтожения нацистами. Другая сторона медали – это сам Советский Союз, его политика и отношения с другими странами, в частности, с Восточной Европой и то, что последовало за его распадом. Порвались многие промышленные цепочки, межнациональные связи, наука пришла в упадок. А потом были «проклятые девяностые», как их называют. Я уже молчу о поисках новых моральных ценностей и ориентиров. А восстановление идет медленно, как мне кажется, мы до сих пор много в чем отстаем от других стран. Это, конечно, уже не критично, многие отрасли, бывшие ключевыми, были сохранены и теперь процветают. Но и конкуренты не дремлют.
– И вообще, – решил я завершить этот разговор. – Политика ссорит многих людей там, где это совершенно не нужно. Промывка мозгов работает очень хорошо.
– Политика – это очень сложное дело, теперь мне это кажется гораздо более понятным после «взгляда со стороны», – сказала она. – Пойдем в Китай-Город!
– Идем, – согласился я. – А в школе что?
– Значение войны, как говорил мой дед, принижено, – сказала она. – А одноклассникам плевать. У них другие интересы. Кому-то за юбками бегать, кому-то игры, кто-то открыл для себя «чудесный мир алкоголя»!
Последнюю фразу она сказала с едва сдерживаемым отвращением.
– У пары богатеньких свои тусовки, я к ним не лезу. Они не лезут ко мне, и то хорошо, – закончила она. – А что у тебя было?
– Ничего хорошего, ты уж поверь, сам учился все время, – усмехнулся я. – Были хорошие учителя, но мало.
А, так сказать, одноклассники, ходили на уроки тупо поржать. У нас за прогулы урезали еду, но толку никакого.
– Извини, – тихо проговорила она, и чмокнула меня в щеку.
– Все в порядке, – отозвался я. – Не надо делать из этого фетиш. Тяжело пришлось, но вечная жалость надоедает. У многих других людей свои проблемы, куда похуже.
– Меня всегда учили стараться, трудиться, но держать глаза открытыми, и, самое главное, беречь здоровье, – сказала Катя. – Отец нас ограждал много от чего, но иногда я слышала, как они с мамой говорили, что несколько их знакомых, да и родители других знакомых, заболевали раком и умирали. Вот это был ужас. «Был человек – и нет человека», – как иногда повторял папа. И никакие деньги не помогают.
Я кивнул, принимая подобное к сведению.
На этом неприятная часть была закончена, и уже в Китай-Городе, нагулявшись и решив, что нашей стране определенно есть чем гордиться, мы зашли в небольшую уютную пиццерию. К нашему удивлению, официанткой была итальянка по имени Франческа. Она, смеясь, коротко рассказала, что они с мужем решили поехать пожить в «населенной медведями России», да так тут и осели, сделав эту пиццерию семейным бизнесом, и, отказываясь расширяться, жили в свое удовольствие.
Цены, конечно, тут кусались, но оно того стоило. Пиццу нам принесли без кетчупа, и на мой вопрос «а кетчуп?», хозяйка мне тихонько сказала, что это неуважение к повару. Удивившись столь необычному ответу, мы с Катей приступили к еде. И минут десять только сопели, пицца была просто о-бал-ден-ной. Мягкая, в меру острая, с кучей ингредиентов, она стоила своих денег. Утолив голод и наслаждаясь отдыхом (в «У Марио» предусмотрительно были поставлены пуфики для усталых ног туристов), Катя подсела ко мне, прижавшись головой к моему плечу.
Плюнув на все глупые мысли, погладил ее по волосам, и, дождавшись, пока она поднимет на меня взгляд, нежно поцеловал несколько раз.
– На следующих выходных ты свободен? – спросила она.
– Да, конечно, – ответил я расслабленно. – А что? Хочешь пригласить меня на свидание? Это вообще-то я должен приглашать!
Улыбнувшись, она ответила:
– Мои родители хотели бы с тобой познакомиться.
И тут же на ее лице промелькнула печаль.
– Почему хмуришься? – задал я логичный в этой ситуации вопрос.
– Смешно и грустно, они считают тебя бандитом. Каким-то мутным, слишком уж ты молод для такой машины, да еще и сирота, который имеет собственный бизнес, и, кроме того, свободен и прост в общении, – я наблюдал за ее личиком, на котором отражался целый спектр эмоций.
– Охх, – только и сказал я. На самом деле, я хотел сказать много других слов, но это было бы верхом неприличия.
– Вот тебе и «ох», – вздохнула она. – Я не испортила тебе настроение?
– Нет, пускай устроят смотрины, – усмехнулся я.
– Я договорюсь на субботу? – спросила она.
– Давай, – согласился я.
– А в воскресенье мы побудем вместе, и я останусь у тебя на ночь, – сказала она решительным голосом.
Вот блин… И теперь мне придется отказать девушке, хотя буквально несколько месяцев назад ситуация была настолько другой, что и страшно предположить.
– Месть родителям – не самое умное решение, – как можно более дипломатично сказал я. – Если только, конечно, ты раньше не уходила ночевать к парням.
– Я. Тебя. Убью! – страшным голосом сказала она, отодвигаясь.
У меня сердце ушло в пятки, а Екатерина сверлила меня взглядом. Мне стало стыдно.
– Оба хороши, – сказала она, обратно прислоняясь ко мне. – Никого у меня не было никогда. А тут появился, и родители сразу засуетились. Как работать, так вперед, а как пошла на встречу с парнем, так «наша маленькая девочка»!!!
В ее голосе была нешуточная обида.
– А что брат? – мне было очень любопытно.
– Ему ты должен будешь сказать отдельное спасибо, – сказала она. – Горой за меня постоял. Это, конечно же, не оправдывает его обычного раздолбайства, но тут он молодец.
– Спасибом сыт не будешь, оно должно булькать, – в тон ей сказал я, и девушка улыбнулась.
– Он обрадуется, алконафт, – фыркнула она.
– Теперь я должен его защищать! – шутливо выкрикнул я.
Посмеявшись, мы некоторое время просто наслаждались тишиной и обществом друг друга. Нам не мешали, за что я был крайне благодарен хозяйке пиццерии.
Посидев еще некоторое время, мы попросили счет, и, оставив щедрые чаевые, двинулись к машине. Вечерняя Москва, несмотря на мартовский ветер и прохладную погоду, кипела жизнью, а мы с Катей будто наблюдали за ней со стороны.
Пока мы, не торопясь, ехали в направлении Катиного дома, ее рука, покоившаяся на моей, отгоняла все плохие мысли, внося в душу успокоение и покой. Все так, как и должно быть.
– До скорой встречи, – жадный, прощальный поцелуй Кати мне запомнился надолго. «Может не стоило отказываться от воскресенья?» – с долей сожаления подумал я.
– Спасибо за сегодня, – сказал я. – Постараюсь, чтобы неделя пролетела поскорее, погружусь в работу.
– Да ты и так там, – засмеялась она.
Проводив ее, я сел обратно в машину и откинул голову, прикрыв глаза. Это был хороший вечер. Решив никуда не заезжать, завел двигатель и поехал домой.
Приткнувшись на свое обычное место во дворе, я собрался идти домой, когда увидел, что возле входа, подъезд стоит какой-то мужик. Я медленно пошел в его направлении.
– Святослав? Святослав Светлов? – услышал я немного усталый голос, когда почти сравнялся с ним.
– Это я, – ровно ответил я, разглядывая мужика лет сорока с кругами под глазами и стараясь не выдать своего волнения. Кому я понадобился. Неужели?..
– Степан Добрый, – представился он. – Отец Лены.
– Приятно познакомиться, – выдавил я из себя. Что ему надо-то?
– Вы с Леной ведь поссорились, не так ли? – спросил он. Было видно, что он немного не в своей тарелке, вдобавок, от него пахло алкоголем.
– Эээ… – я даже и не знал, что сказать. – Одним утром, вы уж меня простите, она увидела в моей комнате игровую капсулу, психанула, и убежала. И с тех пор – ни ответа, ни привета.
– Она постоянно плачет, и находится в жуткой депрессии из-за вашего расставания, – пожаловался он, доставая руки из карманов. Они тряслись. – Мне стыдно, я воспитан по-другому, но… Может, ты с ней поговоришь? Или вы помиритесь, сделаешь первый шаг?
