– Где мы? – проухал он.
– На пути к свободе, – сообщил ему Оливер. – С остальными все хорошо. Нас спас Бузимба. А теперь надо открыть эту решетку.
Рэнделл уселся на металлический прут и сунул в замочную скважину тонкий острый коготь. Спустя мгновение раздался щелчок.
– У тебя получилось? Как? – обрадовался Оливер.
– Оливия рассказала. Плюс я видел, как она открывала мою клетку.
Они быстро поднялись по лестнице и оказались перед массивной дверью. На их счастье, она была не запертой. Дальше их путь лежал по темному коридору, в конце которого ярко горели факелы и были видны стражники, ходившие перед воротами.
– Нам никогда не пройти мимо них, – мрачно прошептал Оливер, глядя на стражников.
– Только если… – Рэнделл неожиданно поднялся в воздух и, громко хлопая крыльями, полетел вперед.
Тюремщики испуганно уставились на него. Сычик поравнялся с первым факелом и взмахом крыла потушил его. Стало заметно темнее. Не останавливаясь, твидл устремился к следующему и, схватив лапами, бросил на пол. Ударившись о каменную плиту, тот моментально потух.
– Откуда здесь эта птица?! Зачем она тушит факелы?! Поймайте ее кто-нибудь! – возмущенно закричали стражники.
Задрав головы, они принялись гоняться за Рэнделлом. Пользуясь тем, что они полностью сосредоточили внимание на твидле, Оливер быстро пошел вдоль стены. Сливаясь с ней, он проскользнул мимо поста охраны и очутился снаружи. Сделал несколько шагов и благополучно скрылся в ночи.
«Только бы они не догадались, что он твидл, – подумал Оливер. – И не пошли проверять камеру».
Надеясь, что с сычиком все будет хорошо, Оливер огляделся. В отличие от большей части города, тут было довольно мрачно, правда, не так, как на Луковом поле. Сверху нависала сложенная из серых блоков тюрьма, а напротив нее виднелись под стать ей дома. Невысокие, обшарпанные, с темными окнами, они казались пустыми. Оливер прислушался – стояла жуткая тишина, район казался вымершим.
Остановившись, он стал ждать Рэнделла, употребив это время с пользой и по возможности приведя в порядок свой внешний вид. Вскоре тот опустился ему на плечо. Уставший, но довольный твидл бодро проухал, что с ним все в порядке.
– Куда мы идем? – поинтересовался он.
– К Чарльзу Шервуду.
– К директору турнира? – удивился Рэнделл. – Чем он может нам помочь?
– Его не любит Болье, – объяснил Оливер.
– С чего ты решил?
– Она рассказывала, что на днях он едва не задохнулся в карете. Это Болье наслала на него обезьяну. Вот ему и стало плохо. Выходит, он ее недруг. И значит, может помочь нам.
Они вышли из темноты на освещенную яркими огнями улицу. Здесь было многолюдно, звучала обязательная для вечернего Ламара музыка.
– Эта Болье ужасная, – признался Рэнделл. – Надеюсь, она получит сполна за свои преступления.
У Оливера непроизвольно сжались кулаки.
– Она непросто погубила моих родителей. Она опорочила их имя. Обвинила в колдовстве и помощи Азариусу. И сделала это намеренно, чтобы никто не стал расследовать причину их гибели. Никому ведь нет дела до преступников.
– И Гарольда наверняка именно она уволила из университета, – прибавил Рэнделл.
– Да. Чтобы новая беда помешала ему здраво взглянуть на случившееся в Лавинии, – согласился Оливер. – Вдруг он осознал бы, что вовсе не его действия явились причиной гибели моих родителей. А так он, поглощенный жалостью к себе и полностью сосредоточенный на желании все исправить, и не догадался, что виновник всех его бед – Болье.
Перед харчевней в ожидании пассажиров скучали извозчики. Лошади лениво жевали сено, а их хозяева неспешно переговаривались. Оливер направился к ним.
– Мне надо к дому Чарльза Шервуда. Кто отвезет? – И достал из кармана серебряную монету.
– К члену Совета? – уточнил черноволосый извозчик, с подозрением поглядывая на Рэнделла.
– Именно к нему. – Оливер подбросил монету. – И быстрей. У меня мало времени.
Извозчики, замявшись, переглянулись. Оливер с удовольствием прошелся бы пешком, но он не знал, где живет Шервуд. Черноволосый, махнув рукой, в упор взглянул на Оливера:
– Двойная цена, и договорились.
Оливер готов был сейчас платить хоть вдесятеро больше, лишь бы добраться до Чарльза Шервуда. Кивнув, он залез в повозку. Лошадь, тихонько заржав, словно прощалась с остальными конями, зацокала копытами по мостовой.
– А почему остальные не выказали желания заработать? – спросил заинтригованный поведением извозчиков Оливер.
– Ты разве не слышал? – удивился мужчина. – Шервуд недавно едва не погиб. Ехал в карете и начал задыхаться. Поговаривают, на него навели порчу. Вот и стараемся теперь обходить его дом. Дело-то было прямо возле ворот его особняка.
Окончательно пришедший в себя Рэнделл тихо поинтересовался:
– А что случилось в камере? Флориана Болье ведь утверждала, что не умеет колдовать.
– Она воспользовалась способностью существа, похожего на обезьяну, одурманивать находящихся рядом людей. Надышавшись этими испарениями, начинаешь испытывать свои самые жуткие страхи. И если вдохнуть слишком много этого яда, то умрешь. Таким образом погибли мои родители.
– Значит, все те нападения, совершенные в последнее время в Ламаре, дело рук Болье? – проухал Рэнделл. – Зачем ей это?
Оливер лишь пожал плечами – он не знал ответа.
– А какой страх испытал ты? – поинтересовался он у друга.
– Я испугался, что разучился двигаться, – едва слышно ответил сычик. – Вспоминать не хочется, так жутко стало. Давай лучше не будем говорить об этом.
Вскоре повозка остановилась.
– Приехали, – объявил извозчик. – Тебе туда.
И указал в сторону высокого здания, окруженного каменной стеной. Постучав металлическим молоточком, Оливер долго ждал ответа. Наконец в двери открылось крохотное окошко, и в него выглянул заспанный старичок.
– Чего тебе? – зевая, поинтересовался он, приглаживая пышные усы.
– У меня срочное дело к Чарльзу Шервуду. – Оливер старался говорить уверенно, чтобы его не прогнали сразу и дали возможность объясниться.
– До утра не подождет? – Привратник с подозрением оглядел его, остановив взгляд на Рэнделле.
– Нет. – Оливер постарался придать лицу властное выражение. – Скажите, что пришел Оливер Стоун. И у меня важная информация про Флориану Болье.
– Ректора университета? – В голосе слуги сквозило явное недоверие. – Министра?
– Именно! Долго мне еще тут стоять?
Окошко закрылось. Оливеру оставалось лишь гадать, доложит усатый привратник о его приходе или завалится спать. Время шло, и ему уже начало казаться, что вредный старик действительно отправился дрыхнуть. Конечно, можно было дождаться утра и увидеться с Шервудом, когда тот отправится по делам. Но в этом случае он подвергал друзей большой опасности. Мало ли что может случиться с ними за ночь. А если еще тюремщики обнаружат, что он сбежал… Оливер потянулся к дверному молотку.
В этот момент окошко открылось, и в него выглянул все тот же усатый привратник.
– Ты еще здесь… – с разочарованием вымолвил он. – Идем. Господин Шервуд примет тебя.
Он открыл дверь и впустил Оливера. От ворот к дому вела широкая, выложенная крупной каменной плиткой дорожка. Вдоль нее росли густые, высокие кусты, за которыми начинался красивый сад. Всюду горели разноцветные светильники.
– Птица не может посидеть здесь? – Привратник указал на ближайшее дерево, одновременно ощупывая мешок.
– Она ручная, – возразил Оливер. – И предпочитает мою компанию. Ей комфортней всего на руках.
Он вытянул вперед правую руку, и сычик, ухая, уселся на нее.
Вдоль дома прохаживались стражники. Они настороженно поглядывали на Оливера.
– Он, случайно, не твидл? – не унимался привратник.
– Конечно нет. У него просто такая расцветка. Очень редкий вид. А про полоски меня постоянно спрашивают. Вы подумайте, откуда у меня деньги на волшебное существо? Оно ведь целое состояние стоит.
– И то верно. Откуда…
Слуга провел Оливера в особняк. Далее по лестнице на второй этаж, по петляющему коридору в глубь дома, и они наконец остановились перед раскрытой настежь двойной дверью. От нее в комнату тянулась узорчатая ковровая дорожка. Идя по ней, Оливер вышел к стоявшему возле окна огромному столу, заваленному документами и книгами.
– Садись, – послышался тихий голос.
Оливер послушно опустился на стул. Чарльза Шервуда нигде не было видно, хотя голос принадлежал ему.
– Оливер Стоун, – продолжил говорить член Совета. – Твое имя мне откуда-то знакомо.
– Я участвую в турнире «Доблесть и знания», – ответил Оливер, вертя головой.
Он испытывал неприятные ощущения оттого, что не видит говорившего. Создавалось впечатление, что ему не доверяют. Закусив губу, Оливер взял себя в руки.
