Юный Волк улыбнулся, кивнул и поправил заброшенный на плечо рюкзак.
– Ты уверен, что мне не нужно поехать с тобой? – спросил Медведь.
– Вы и так слишком долго не были дома, со своими людьми, – убежденно ответил Дрю. – Оставьте эту работу Лесной Страже. Я сам должен привести свои дела в порядок.
Они вдвоем вышли из комнаты, миновали Большой холл и направились к бамбуковым клеткам, одна из которых должна была спустить их на землю. Герцог не хотел, не мог попрощаться с Дрю дома, он решил проводить его до самых городских ворот. Часовые помогли им погрузиться в лифт и начали крутить рукояти лебедок. Лифт поплыл вниз вдоль ствола Большого Дуба, а внизу открылась панорама города.
Спаленный во время войны дотла Брекенхольм отстраивался, хорошел. Вырастали новые дома, появлялись гостиницы и магазины. Конечно, дел впереди было еще ой как много, пройдет несколько лет, пока Брекенхольм залечит раны и станет краше прежнего. Но работа кипела, и от этого сердца обоих верлордов наполнялись радостью и надеждой.
– Встретимся у ворот Дайр Гейт, – сказал Дрю, когда они выбрались наружу из бамбуковой клетки лифта. – У меня осталось еще одно дело, неотложное.
– Хочешь повидаться с ним, верно? Но, может быть, вначале сходишь к Королевскому Буку? – сказал лорд-медведь. – Там есть что тебе посмотреть.
Дрю кивнул и пошел прочь, не совсем понимая, что имел в виду герцог. Берган знал, кого хотел навестить юный Волк, но ему хотелось, чтобы вначале он увидел мертвое дерево. Дрю прошел по улице, улыбаясь встречным горожанам и цыганам, те узнавали его, приветственно махали руками. Прошел под склонившимися к земле ветвями Белого Дерева – гигантского светлого дуба, внутри которого размещался местный госпиталь, а оттуда дальше, к остаткам Королевского Бука.
Это огромное дерево погибло во время битвы за Брекенхольм, огонь спалил его корни и ветви, оставив от Бука лишь уродливый обгоревший пень и груду золы. Трудолюбивые цыгане сняли обгоревшую кору и срезали обуглившуюся древесину, после чего обнажилась светлая древесина. Затем их художники и столяры взялись за стамески и молотки и вырезали из остатков Бука памятник тем, кто отдал за свободу свою жизнь, причем не только здесь, в Брекенхольме, но и во всем Семиземелье.
Дрю остановился, молча рассматривая вырезанные на этом памятнике лица и фигуры. Вот его старый друг Красный Руфус с широко раскинутыми крыльями, вот… И тут Дрю ахнул, увидев появившуюся на памятнике новую фигуру. Сходство было настолько поразительным, что у Дрю подкосились ноги.
– Как мне тебя не хватает, Уитли, каждый день, каждую секунду, – прошептал он, поднимая руку, чтобы погладить вырезанную из полированного дерева щеку девушки. – Мир шумит, живет вокруг меня, но я все еще словно в аду, мне невыносимо жить без тебя. Как мне справиться с этой ношей? Скажи, как, любимая?
Лицо Уитли, разумеется, оставалось неподвижным, оно застыло навсегда, вырезанное искусным мастером. Но все же в этот момент произошло маленькое чудо. По небу пробежали облака, отбросили свои тени на лицо леди-медведицы, и Дрю показалось, что лицо Уитли на мгновение ожило, что она улыбнулась ему, заставив его сердце остановиться в груди.
– Удивительная игра теней на ее лице, не правда ли? – раздался рядом с Дрю знакомый голос. – Впрочем, она всегда была озорной девчонкой, мастерицей на всякие штуки.
Дрю повернул голову и посмотрел на прислонившегося к скульптуре цыгана по имени Южник. Он был без рубашки, широкая грудь покрыта капельками пота и древесными стружками. На бедрах Южника висел пояс со столярными инструментами. Скульптура Уитли оказалась работой этого гиганта.
– Да, была, – согласился Дрю, пораженный искусством мастера. – Эта скульптура… Невероятно. У меня просто нет слов.
– Не стоит искать слова благодарности, Дрю. Лучше знаешь что, парень… – он подошел к юноше, обнял его за плечи. – Живи. Ради меня и ради ее памяти. Живи. Не погружайся в отчаяние, ожидая встречи с ней. Ей бы этого не хотелось, правда. Живи полной жизнью.
Дрю в ответ тоже обнял Южника – одной своей здоровой рукой, и второй, с Белым кулаком Айсгардена. Кивнул. Солнце снова ярко сияло у них над головой. Дрю еще раз взглянул на Уитли, поцеловал кончики ее пальцев, погладил ее губы и молча отправился в дальнейший путь.
Дрю уже провел в Брекенхольме целых девять недель, и за все это время не было дня, чтобы он не навестил в Гарнизонном дереве их гостя – или все-таки пленника? Вот и сейчас Дрю сделал солидный крюк по городу и подошел к громадному, мрачноватому на вид, узловатому черному дереву, тянувшему к небу свои голые, похожие на пальцы скелета ветви. В том, что именно внутри этого дерева располагалась городская тюрьма Брекенхольма, присутствовал своеобразный юмор, не укрывшийся от Дрю. Солдаты из Городской Стражи отсалютовали Дрю, когда он вошел внутрь, держа выправку, достойную капитана Лесной Стражи. Заметим, что этот чин Дрю принял неохотно, хотя он вполне соответствовал тому уважению, которое оказывали ему солдаты. «Когда-то и я здесь сидел», – вспомнил Дрю, взбираясь вверх по громадной винтовой лестнице и проходя по дороге мимо камеры, в которую его посадили, когда он впервые оказался в Брекенхольме.
Поднимаясь по ступеням, Дрю думал и о своих друзьях. Интересно, как там они сейчас? Табу, Криг и Бегемот уплыли домой, в Баст, вместе с Тиасом. К сожалению, впереди их ждала новая война, начавшаяся из-за раздора, возникшего между основными ветвями лордов-котов. Причиной раздора стал вопрос о том, кто будет дальше управлять Континентом джунглей. Явное преимущество пока что имели Тигры, к которым примыкало большинство свободного населения Баста. Дрю мысленно желал удачи своим друзьям и надеялся, что они все когда-нибудь еще встретятся. Опал исчезла, о ней не было ни слуху ни духу, неизвестной оставалась и дальнейшая судьба Джоджо. Разгромленные и попавшие в плен бастийские верлорды, в том числе граф Коста и «львята» Лекс и Люк, были выпущены на свободу и отправлены домой. Дрю хотелось надеяться, что эта амнистия хотя бы немного смягчит нрав Пантер и Львов, научит их чему-то, но надежд на это, скажем прямо, было маловато.
Фейсал возвратился в родной Омир, наводить там порядок. Лорды-собаки и гиена Хайфа по-прежнему оставались занозой в его лапе, причем такой занозой, вытащить которую в обозримом будущем вряд ли было возможно. Впрочем, теперь король-шакал знал, что у него есть друг по имени Дрю и, если понадобится, он всегда придет на помощь. Фибии из трясины Ботт вернулись на свои болота, их вождь Шома погиб в бою на реке Роббен, и его место теперь занял Холка. После того как болотники приняли участие в войне, их перестали считать непонятными, странными существами, перестали их бояться, и, разумеется, никто – ни человек, ни оборотень – никогда больше не убьет попавшегося ему на пути человека-лягушку. После кончины графа Веги хозяином «Мальстрема» стал старый морской волк Фиггис. К Фиггису присоединился блистательный штурман Флоримо. Вместе они отремонтировали «Мальстрем» и вернулись на океанские просторы.
Своего гостя они с Берганом поместили у самой вершины Гарнизонного дерева, в помещении бывшей обсерватории. Окно этой комнаты выходило на север, и из него открывался прекрасный вид на город и на дорогу Даймлинг-роуд, уходящую сквозь Дайрвудский лес к реке Редвайн и Дейлиленду. Стоявший возле двери часовой кивнул, увидев Дрю, вытащил из кармана подвешенный на цепочке ключ, вставил его в замок и повернул. Дрю постучал своим Белый кулаком по потемневшей деревянной обшивке двери – стучать перед тем, как войти, научила его Тилли Ферран, и эта привычка сохранилась у Дрю навсегда. Дверь скрипнула, отворилась, и Дрю вошел внутрь.
Служившая некогда обсерваторией, сейчас эта комната скорее напоминала библиотеку, сюда были присланы все книги, уцелевшие во время пожара в Редмайр Холле. Книги по истории, географии, биологии, книги о населяющих Лиссию народах и расах. Толстенные справочники и словари, сборники мифов и легенд, карты и древние, как сам Бренн, рукописные свитки. Здесь не было только книг, посвященных магии – ни одной.
Сидевший на скамейке рядом с окном Гектор поднял голову. Окно было приоткрыто, по комнате гулял свежий осенний ветерок. Магистр захлопнул книгу, которую читал, и неловко поднялся на ноги. Юный лорд-кабан все еще привыкал жить с одной рукой. Бес Винсент оставил Гектора в покое вместе с отрубленной рукой, однако оставшиеся шрамы будут болеть у магистра до последних его дней.
Гектор улыбнулся Дрю, тот улыбнулся ему в ответ.
– Что-то ты рано сегодня, но все равно очень рад тебя видеть, – сказал магистр. – Что-нибудь случилось?
– Я уезжаю на несколько дней. В Дайрвудском лесу случилось чрезвычайное происшествие.
– Происшествие? – переспросил Гектор. – Звучит серьезно.
