– Разве то жизнь, коли в позоре по самые уши?
– И то так. Эх, чтоб вас всех! Малышка – все-таки схимник. Выживет. Чего уставился, сотник! – закончил он уже другим тоном. – По четыре человека – на фланги, осматривать каждый переулок, остальных – в две цепи. Я двигаюсь на десять шагов впереди, ты возьми еще троих – замыкающим пойдешь.
– Слушаюсь, воевода!
– Не ори. Чай, егерь, а не железнолобый пехотинец. Совсем вас Недотрога распустил.
– Виноват, воевода.
– Исполняй приказ. Пройдусь с вами, куда ж вас денешь.
Император, а вернее сказать, Паучиха хорошо подготовились к этой ночи. Квартал наводнили купцы, являвшиеся одновременно ее соглядатаями. И обслуга караванов сплошь состояла из переодетых ратников. Местные жители всеми правдами и неправдами запасали оружие. И сейчас, казалось бы, беспорядочные толпы легко превращались в боевые отряды. Каждый из них брал под контроль какую-либо часть квартала, зачищая ее от сил, верных Золотому Мосту. Егерям почти не оставалось работы.
Люди Злобы без стычек добрались до моста и повернули вдоль реки к соседнему. За их спиной уже воздвигались баррикады. Прилегающие к реке дома занимали стрелки с мушкетами. Имперцы готовились защищать свой плацдарм в Золотом Мосту основательно. Тем более что к нему прилегали Южные ворота.
Барчук заметил противников недалеко от второго моста. Плохо было то, что его заметили тоже. Семеро воинов в песьих шкурах. А вокруг – горы трупов. Едва миновав мост, анты напоролись на имперцев, возводивших укрепления. Они уже поняли, что Император ускользнул от них, но бой за город продолжался. Ополченцы не знали, с кем связываются. А потому сперва не восприняли семерых варваров всерьез, даже порох на них тратить не стали. А потом стало поздно. Когда подоспели егеря, от более чем пятидесяти ополченцев остались только воспоминания.
– Замереть! – скомандовал Барчук.
Анты медленно двинулись навстречу ему. Двое. Но даже этого егерям за глаза хватило бы. Вильцы взяли обоих на прицел. Дождь немного утих и все же целиться мешал.
– Что стряслось? – Злоба оказался рядом с Барчуком. Двух противников он, видимо, опасными не считал.
– Это послушники, – бросил Барчук, не оборачиваясь. – Им наши люди – на один зуб.
– Воевода, нас два десятка, да еще ты.
– Уводи бойцов, сотник. Я задержу, – твердо ответил Барчук.
– Мы не согласны оставить тебя одного.
– Вашего согласия никто не спрашивает! – гневно воскликнул Барчук. – Исполняй приказ!
– Велислав, ты уже много лет как не наш воевода. Мы сами выбираем, какие приказы исполнять, а какие нет. – В голосе сотника прорезался металл. Карие глаза сузились, нижняя челюсть, поросшая густой черной бородой, выдвинулась вперед.
– Злоба, дружище, ты не понимаешь. – Барчук сменил тон. – Я продержусь достаточно, чтобы вы ушли, а потом отступлю сам. Я смогу. А коли вы ввяжетесь в бой, тогда и мне рубиться до последнего, а их больше двух. Не выдюжу я сам. Отступите. Пусть познавшими схиму занимаются ученики ваших схимников. Я – не подданный Империи. И здесь я не за нее дерусь, а вас, дураков, спасаю. Не губи всех нас, и меня в том числе. Отводи людей.
– Как имя твоего наставника? – спросил младший из антов.
– Тебе оно на что? – Барчук шагнул ему навстречу. – Здесь я и ты, уладим все, как истинные мужи на войне. Я не хочу вас убивать.
– Поединок, – отозвался ант.
– Поединок, – подтвердил Барчук и еле слышно добавил: – Злоба, уходи. Последний раз прошу.
– А я в последний раз исполняю подобные просьбы.
Внезапно он сорвал с левого плеча пластину с изображением арбалета и тремя быстрыми движениями кинжала выцарапал на ней какую-то букву.
– Пусть любой твой потомок покажет это любому из моих. Они получат поддержку всего моего рода. Я твой вечный должник, воевода. И надеюсь, хоть мои дети смогут этот долг вернуть.
– Поединок! – воскликнул второй ант. – Ты и твои братья против нас. Кто проиграет, уйдет.
– Кто проиграет, выйдет из боя за Золотой Мост, – процедил сквозь зубы Барчук.
– Ты смел. Мы постараемся тебя не убивать.
– Не могу обещать того же. – Барчук принял боевую стойку.
Младший ант атаковал стремительно. В первые мгновения боя он не думал о защите, пытаясь сразу смять венеда. Барчук хоть и с трудом, но отразил его натиск, не сдвинувшись с места. Парировал щитом, выжидая момент для контратаки. Его выпад оказался для анта неожиданностью. Мой ученик буквально распластался по земле, пропуская вражеский клинок над собой, и ударил хлестко, наотмашь. Псеглавец отшатнулся, но острие венедского меча оставило порез у него под коленом. Барчук ринулся вперед, нанося колющий удар под щит. Ант парировал с трудом, уводя его клинок в сторону. Сталь задрожала, еле выдерживая силы, вложенные познавшими схиму. Псеглавец попытался перехватить инициативу, ударил сверху, от левого плеча. Барчук сделал подшаг. Он хотел ударить анта щитом в грудь, но напоролся на его щит. Удар псеглавца пришелся мимо. От толчка он пошатнулся, попятился, пытаясь сохранить равновесие. Барчук, развивая успех, ударил ногой по щиту снизу. Ант не сумел удержаться. Его собственный щит попал ему в нижнюю челюсть. Послышался характерный хруст. Хлынула кровь. Мой ученик не давал противнику опомниться. Меч его обрушился на голову анта. В последний момент Барчук успел перевернуть клинок плашмя. Под песьей головой у анта виднелся добротный шлем. Но и он не спас от клинка познавшего схиму. Поверженный псеглавец завалился на спину. Из носа у него побежала кровь, глаза закатились. Барчук приставил острие меча к его горлу.
– Добить? – спросил он сквозь зубы.
Пусть все произошло гораздо быстрее, чем можно описать, но остальные анты уже собрались здесь.
– Первый поединок за тобой, – спокойно ответил их предводитель и шагнул вперед.
Он, в отличие от остальных, был без щита. Лицо украшено шрамами, а в волосах пробиваются нити ранней седины. Меч – под стать хозяину. Лезвие блестит острой заточкой, но ближе к гарде – несколько щербин, которых уже и оселком не выведешь. Сама гарда в виде двух песьих морд тоже побитая, кожа, которой обмотана рукоять, потерта.
Барчук атаковал первым. Щит вроде бы давал несомненное преимущество. Ант принял удар жестко. По его телу, казалось, прошла волна, едва заметная глазу, и вся сила сконцентрировалась в нижней трети клинка, на которую он и принял меч венеда. Барчук вскрикнул. Запястье пронзила острая боль. Предплечье словно онемело. Он попятился, закрываясь щитом, пытаясь понять, что произошло. Псеглавец не дал ему разорвать дистанцию, шагнул следом, нанося два удара по щиту, не пытаясь обойти его каким-нибудь финтом. И вновь мой ученик почувствовал боль, теперь в левом предплечье. Щит жалобно хрустнул, от него отвалился приличный кусок, примерно в треть.
Следующий удар венед отбил мечом, пытаясь вложить в этот блок все свое умение, дарованное схимой. Даже попытался запустить навстречу анту свою «волну». На сей раз боль была еще сильнее. Барчук удержал рукоять только чудом, уже понимая, что бой проигран. Ант даже не устал. Подобное умение венед до сих пор наблюдал только у двух человек: у Зануды и у меня.
– Я не пропущу тебя! – закричал он. Крик перешел в дикий, устрашающий рык.
Барчук атаковал. Он не повторял старых ошибок. В бою с чубом не сила дала ему победить. Собрав волю в кулак, отстраняясь от боли, как от чего-то несущественного, бывший вилецкий егерь противопоставил постигшему схиму простое человеческое мастерство. Клинок его запорхал, как бабочка. Удары сыпались градом то сверху, то снизу, рубящие сменялись колющими в самых невероятных сочетаниях. Этого хватило бы даже давешнему чубу, но ант, что удивительно, успевал отбивать их. Он двигался очень быстро, невероятно быстро. Его реакция поражала. Конечно, венед не оставлял ему времени вновь встретить его «волной», но это было все, чего он достиг.
– Сдавайся, – предложил псеглавец, не сбиваясь с ритма боя. – Ты сражался достойно. Я не хочу тебя калечить.
Барчук не ответил ничего. У него просто не оставалось на это сил. Последняя атака забрала их без остатка. Тело стонало, мускулы ныли и немели, отказываясь служить. Ант все-таки оказался сильнее. Он умудрился противодействовать схимой, даже уйдя в глухую защиту. Барчук попытался отвлечь его внимание, швырнув в противника остатки щита. Тот присел и вдруг ринулся вперед. На какой-то миг собственный щит закрыл его от взгляда Барчука. А потом стальной кулак врезался в солнечное сплетение венеда. Мой ученик согнулся, хватая ртом воздух. Жалобно зазвенел оброненный меч. Ант отклонил голову назад и ударил лбом в переносицу противника. Мир куда-то поплыл. Барчук лишь вспомнил, что под песьими шкурами у этих северян – сталь отличной ковки, кольчуги, шлемы. И услышал знакомый голос:
– А ну-ка, северная псина, со мной так попробуй!
Через падающего Барчука перемахнул Зануда. Он ринулся прямо на меч, но в последний момент изогнул тело, пропуская широкий антский клинок мимо себя, и одновременно нанес удар краем щита по предплечью анта, а дубинкой – в плечо. Псеглавец успел убрать правую руку из-под щита. Оружие Зануды он принял на левое предплечье, и плоть остановила дерево, окованное металлом. Мой ученик попытался перевести удар вбок, но ант уже отпрыгнул назад и тут же ударил по щиту, раскалывая его пополам. Зануда выругался сквозь зубы и вновь атаковал дубинкой, на сей раз пытаясь попасть в колено. Предводитель антов подставил под удар меч. Антская сталь до половины вошла в дубинку и завязла. Зануда получил сильнейший удар ногой в живот. Он успел напрячь мышцы, правильно принять его, но ант ударил столь сильно, что мой ученик отлетел шагов на пять, теряя дубинку. Он прокатился кубарем, тут же вскочил, похожий на разозленного кота. В руках сверкнули два ножа.
