Пролог
Бобкинс Березовый стоял возле широкого окна. Рядом и чуть позади то ли стоял, то ли завис в воздухе его друг. Бобкинс почему-то не знал его имени и с любопытством покосился на него. Тот пристально вглядывался в окно.
– Только посмотри на ее формы, а! – восхищенно воскликнул Друг. Он был невысокий, очень худой, с забавной ярко-красной шляпой на голове.
Бобкинс послушно перевел взгляд. На тротуаре возле ворот стояли двое: эльф и эльфийка. Оба молодые, одетые в роскошные наряды, словно только что с королевского бала.
– Угу, – согласился Бобкинс.
В основном эльфийка казалась обычной. Как и все ее сородичи, высокая, стройная и белокожая. На лице привычные тонкие губы и остренькие ушки. Но грудь ее соблазнительно выпирала, тогда как прочие эльфийки все как одна плоские.
Бобкинсу до жути хотелось познакомиться с этой красоткой. Но ему не везло даже с девушками своего рода, человеческого. А тут эльфийка! Она, небось, и не посмотрит на него.
– Конечно не посмотрит, – отозвался Друг. – Ты же безвольный неряшливый толстяк.
Бобкинс нахмурился. Это вообще нормально – читать мысли? Он уже решил в отместку ляпнуть что-нибудь обидное о его дурацкой шляпе и повернулся. Только вот выглядел Друг уже иначе: стал высоким и мускулистым, а на голове не было даже волос, не то что шляпы.
– А вот у паренька шансы есть, – сказал Друг, не отрывая глаз от окна.
Бобкинс снова посмотрел на парочку. Те неторопливо беседовали. Эльф небрежно жестикулировал, объясняя что-то. Эльфийка добродушно смеялась и отвечала ему. Слов было не разобрать, но Бобкинс не сомневался: парочка обсуждает какие-то глупости.
– Наго меса олжабыдя, – пробормотал Бобкинс и чуть не расхохотался. Он размял губы и попробовал еще раз. – На его месте должен быть я.
Он ухмыльнулся. Давненько язык так не заплетался.
– Ну, если прошлый четверг – это давненько, то да, – хохотнул Друг.
Да кто он, черт его дери? Волшебник, что ли?
Бобкинс развернулся с твердым намерением выпытать у него хотя бы имя. Тот опять изменился, став копией Бобкинса. Такой же толстый и неряшливо взлохмаченный. Даже одежда совпадала: серые пиджак и брюки, а на них пятна от повидла.
Бред!
Или не бред?
Начали закрадываться подозрения. Бобкинс прикрыл веки и в довесок положил на них ладони.
– Ну вот, – с досадой произнес Друг и печально вздохнул.
Бобкинс проигнорировал его и представил перед собой черный квадрат. Мысленно он заставил его приближаться, пока тот не поглотил его. Чернота стала абсолютной, и через пару секунд Бобкинс открыл лицо.
В гостиной особняка его маменьки он находился в полном одиночестве. Вокруг только роскошная мебель и большая пальма в том самом месте, где прежде стоял Друг.
– Фуууф, опять переборщил с дозой, – пробормотал Бобкинс.
Он не всегда понимал, что Друг фантомный и появляется только вместе с дозой.
За окном всё так же маячили двое. Бобкинс пригляделся.
– Тьфу ты! – не удержался он. – И тут глюки.
Вместо эльфа стоял гоблин, а пышногрудая эльфийка оказалась орчихой.
– Гадская тварюга! – ругнулся негромко Бобкинс. Его губы исказились в гримасе отвращения.
Эту орчиху он хорошо знал, по сути, жил с ней в одном доме. Если бы захотел, мог сделать с ней всё, о чем успел нафантазировать. Вот только мысли о нежных прикосновениях к ней вызывали не возбуждение, а тошноту.
Фрадра Орк принадлежала его семье на правах крепостной рабыни. Грудь ее действительно шикарно выпирала, но гадкие орочьи черты сводили на нет эту прелесть. Как у всех орков, у нее был свирепый взгляд, два клыка, торчащих с нижней челюсти, и серовато-зеленая кожа. Ей было двадцать пять, но даже будучи молодыми орки казались омерзительными созданиями.
Правую щеку Фрадры пересекал длинный шрам. С ним ее морда казалась еще уродливее. Бобкинс ухмыльнулся. Он-то и приложил руку к появлению этой отметины.
Гоблин и вовсе оказался подростком. Бобкинс почти не отличал гоблинов друг от друга. Все худые до костей, ярко-зеленые, с ушами, как у эльфов, и длинными безобразными ртами. Разве что разнилась форма носа: от тонкого и вытянутого до широкого и приплюснутого. Уроды, иначе не сказать.
– Ой-ё-ёй! – негромко простонал Бобкинс.
Вспышка боли случалась после каждой дозы, но Бобкинс вспоминал о ней именно в момент появления. Рука невольно потянулась к внутреннему карману пиджака. В нем всегда лежала маленькая латунная коробочка с особым зельем – сиреневым пеплом.
Сегодняшняя доза была последней из запаса, но Бобкинс все равно поднял крышку. Вопреки надежде, внутри не оказалось хотя бы пылинки этого весьма дорогостоящего наркотика. Он и не собирался нюхать повторно, но знал: тело потребует новой дозы.
– Надо ещё, – проворчал он, недружелюбно глядя на орчиху.
Что ж, значит, он раздобудет новую порцию этой дряни. А как иначе? Он уже плотно сидел на сиреневом пепле, а силы воли его не хватало даже на собственную чистоплотность. Что говорить о борьбе с зависимостью?
– Уроды, – с ненавистью проскрежетал Бобкинс, продолжая таращиться на
