Ольга Ильина
Особенные. Элька-4
Чтобы обрести знания и стать карателем каждый мастер проходит путь лишений, состоящий из трех этапов. Первый этап — посвящение, доказательство, что он силен и быстр, второй этап — восхождение, где мастер укрепляет дух и борется с самым большим своим внутренним страхом, и третий этап — жертвоприношение, доказательство серьезности помыслов и верности ордену.
Он прошел уже два. И каждый из них отнимал у него часть себя, своей сути. На первом этапе он сражался сначала с одним воином, затем с двумя, тремя, четырьмя, пятью, когда число их достигло восьми, он еле вырвал победу. Приполз домой избитый и израненный, и так хотел послать все к черту, но утром снова был готов драться, вырывать победу зубами, если придется, даже если их будет легион, но на этот раз он увидел всего одного. Фигуру, закутанную в ярко-алый плащ. Мужчину с холодными, бесчувственными глазами. Он, таким же бесчувственным голосом, поведал, что первый этап пройден и проводил на второй, который начался с, до боли знакомой, комнаты.
Пустая, холодная, безликая комната, в которой даже от стен веяло отчаянием и бессилием. Он узнал ее, и комнату, и то отчаяние, что постигло его однажды. Самый сильный страх, самое страшное воспоминание. Оказаться в инквизиции, быть обвиненным в убийстве, которого не совершал, знать, что очень скоро от тебя не останется ничего, только пустая безжизненная оболочка, и никто не придет тебя спасти. Никто.
Тогда его спасла она, и как бы он хотел, чтобы и сейчас она снова вошла в эту жуткую дверь, освободила его, вселила надежду, но она так и не появилась. Он даже не знал, сколько времени там провел, каких глубин отчаяния достиг, пока не стало все равно, пока он не перестал с надеждой смотреть на дверь, пока в душу не закралось безразличие, которое сквозило в том безликом мастере, что привел его туда. Именно тогда дверь открылась, и вошел все тот же мастер, безразлично поведал ему, что испытание пройдено и проводил домой. А он много часов потом пролежал в ванне, дрожа от холода, не в силах согреться, не телом, душой скорее. Часть его души, часть чего-то хорошего в ней так и осталась там, в той жуткой пустой комнате застенков инквизиции.
Третий этап проходил уже в ордене. В большом зале, больше похожем на какой-то языческий храм, где вместо алтаря было занавешенное зеркало. Его встречали двое. Немного нервный Мастер выбора и второй, закутанный в плащ. Этот второй не говорил, просто стоял и пристально наблюдал за ним, но Мастер выбора отчего-то очень боялся этого человека, боялся так сильно, что когда открывал зеркало истины, руки его дрожали. А ведь любого карателя, любого мастера в принципе трудно напугать. Так что же сделал с ним этот загадочный Мастер?
— Подойдите к зеркалу, коснитесь, и вы увидите то, что должны будете отдать.
Он не медлил, но что-то внутри умоляло уйти, бежать, не делать этого, не прикасаться.
— Как только вы коснетесь зеркала, назад пути уже не будет. Подумайте, — почему-то сказал Мастер выбора. Сам испугался своих слов, или скорее того, что может сделать второй, но тот молчал и пристально наблюдал за парнем из-под своего ярко-красного капюшона.
И все же он подошел, коснулся прохладного стекла, вгляделся в дымку и вдруг увидел, отшатнулся.
— Что это такое?
— Твоя жертва, — на этот раз сказал мужчина в плаще.
— Жертва? Вы хотите сказать, что я должен ее убить?
— Зеркало истины показывает именно то, что ты должен отдать. Иногда это качество, иногда привязанность, иногда человек.
— Разве каратели убивают невинных?
— Она не невинная, она принесет много зла. Ее устранение вопрос времени.
— А если нет… Если я откажусь?
— У тебя уже был шанс. Ты сам определил свой путь.
— Я не стану этого делать.
— Тогда ты умрешь. Либо ты, либо она. Выбор за тобой.
И в этот момент он впервые пожалел о том, что ввязался в это.
— Ее судьба уже решена. Но твоя… в твоих руках. Убей ее, и ты будешь свободен. Убей ее, и ты получишь все, что захочешь.
Мужчина в плаще подошел к нему, убеждая, уговаривая, совращая, словно какой-то библейский демон искуситель, а он просто смотрел, считывал каждую малейшую деталь, изучал все, от уровня силы, до роста и походки. Вот только он никак не мог понять, на какой ступени стоит этот мастер, и чем же ему не угодила обыкновенная бывшая искра, а ныне темная ведьма Эльвира Панина, та, из-за которой он и пошел на все это безумие.
Иногда так бывает, что ты не знаешь, что ждет тебя дальше, когда выбор сделан. Ты зависишь от миллионов обстоятельств, которые складываются так, как сами того хотят, а ты как лист на ветру, куда подует, туда и летишь, не в силах ничего изменить. Сейчас я, действительно, летела, как этот самый лист, в буквальном смысле этого слова. По воздуху, в бабушкином москвиче, сама не зная куда. Бабушка сосредоточенно следила за дорогой, а я просто думала, обо всем и ни о чем одновременно.
Как так получилось, что за несколько недель моя жизнь превратилась в руины, настоящие руины?
В институте меня все презирают, если до случая с Венерой меня просто жалели, то теперь уж точно, жалеющих не останется, учителя, те, мнение которых действительно важно, скорее всего разочарованы, бабушка не показывает, но я знаю, ее мой выбор тоже не обрадовал. Подруга предала или не предала, не знаю. Один бывший хочет меня вернуть, и использует для этого не слишком честные методы, второй не хочет и не любит, а я схожу по нему с ума. А враги. Я уже и не знаю, что думать. Кто-то в школе хотел меня отравить, и у него почти получилось. Кто и зачем? Приспешник J. или он сам? И снова не понятно, зачем? Мне нужны ответы.
— Бабуль, может, ты скажешь все-таки, куда мы летим?
— К матери твоей, — на слове «мать» бабуля скривилась, словно кислый лимон съела, а я обрадовалась. Не ожидала, что увижу Крыса и Еву. Я по ним очень скучаю, по обоим.
— Тот профессор живет в Праге?
— Он там работает в какой-то унылой частной лаборатории, и делает вид, что доволен жизнью.
— А я-то тебе зачем?
— Да, этот старый пройдоха всю неделю мне пел, что устал, собрался на пенсию и больше не хочет никого учить. Ха! Можно подумать, что у него в последние полвека был хоть один достойный ученик.
— И давно вы с ним знакомы?
— Давно, еще до встречи с твоим дедушкой. Кстати, это он моего Красавчика сделал.
— Надо же, — удивилась я. — Такой подарок, видимо, вы близко знакомы.
— На что это ты намекаешь? — притворно возмутилась бабушка.
