Саймон Браун - Государь

За час до рассвета Линан Розетем, объявленный вне закона принц Гренды-Лир, одиноко стоял в предутренней прохладе. Его лицо было обращено к небу, но глаза закрыты. Он чувствовал запах земли – множества недавно вырытых могил, а чуть поодаль – более сухой и едкий запах лошадей. На некотором расстоянии он ощущал присутствие людей, тысяч и тысяч людей: в лиге-другой – его четтов, где-то в пятнадцати лигах к югу – его врагов, и неожиданно большого числа людей к северу от того места, где он стоял.

Линан почувствовал, как его овевает мягкий прохладный ветер, дующий с запада, – и ветер этот принес с собой неожиданные звуки. Кавалерия. Глаза мигом открылись, на секунду закружилась голова. Звезды вращались над ним; пришлось расставить ноги пошире, чтобы не потерять равновесия. Он опустил взгляд и увидел темный силуэт Дженрозы, сидящей у изголовья могилы Камаля. Вдруг сзади послышался шелест. Он быстро обернулся. Это была Коригана, высокая королева четтов.

– Ты оплакиваешь друга, – проговорила она.

– Нет. – Линан покачал головой. А затем оглянулся на могилу Камаля и Дженрозу. Ему до сих пор не верилось, что тело друга томится теперь под могильным холмом; всего лишь земля – да и всего лишь смерть, если уж на то пошло – не могла одолеть этого воина-великана, самого знаменитого солдата во всем Гренды-Лир, учителя и опекуна Линана.

– Я слышу, как с запада приближаются всадники, – сказал он Коригане. – Много сотен.

– Рыцари Аривы? – нетерпеливо шепнула она. – Снова? Как им удалось обойти нас?

– Не рыцари. Четты.

Он теребил висящий на шее Ключ Меча, все еще темный от крови Сендаруса. Тот казался до нелепости легким.

– Эйнон? – расширив глаза, воскликнула Коригана.

– Возможно. Если так, то он на расстоянии многих часов отсюда.

– Я подниму знамена…

– Нет, – запретил Линан.

– Но Эйнон…

– Если это Эйнон, то он идет не сражаться, – с уверенностью сказал Линан. – По крайней мере, не с нами.

Коригана покачала головой, но не высказала рвущихся с языка сомнений. Она никогда не доверяла Эйнону, самому решительному своему противнику среди четтов.

– Впрочем, отправь несколько разведчиков, – добавил Линан.

Коригана улыбнулась.

– Просто для большей уверенности.

– Большую часть разведчиков отправь на юг – проверить, как там армия королевства – а остальных на север, – уточнил Линан.

– На север?

– Где-то там болтается третья армия, и мне хотелось бы знать, какими силами она располагает, кому принадлежит и в каком направлении движется.

– Король Хаксуса? Салокан?

– Вероятно; он по-прежнему отступает. – Линан невесело улыбнулся. – Как и мы.

Коригана кивнула и собралась уходить. Но заколебалась, чувствуя потребность сказать еще что-то, дать ему знать, что она понимает, через какую боль ему приходится пройти. «Не сейчас, – сказала она себе. – Позже, когда у него будет время примириться со смертью Камаля». Она ушла.

Снова оставшись один, Линан опять закрыл глаза и сосредоточился на своих ощущениях. Западный ветер утих, и вскоре подул более теплый и сильный ветер с востока. Он нес запахи пашен, рек, городов и – глубоко под ними – резкий привкус моря.

Воспоминание о смерти Камаля настигло Эйджера в сновидениях. Вздрогнув, он проснулся, едва стало светать. Эйджер встал, размял руки, разгоняя кровь, затем рассеянно застегнул пояс с мечом. Он взглянул на Мофэст, все еще спящую под двумя их попонами. Она дышала ровно и медленно, и на мгновение теплота закралась в его сердце. А затем неожиданно словно заныла рана – на него нахлынули воспоминания о сражении двухдневной давности. Впервые с того страшного дня он по-настоящему почувствовал смерть друга. Эйджер сдержал рвущийся из груди стон. Ему хотелось упасть ничком и закрыться руками, чтобы не видеть этот мир без идущего по нему Камаля Аларна.

Он встряхнул головой, проясняя ее. Подобные мысли слишком походили на стремление к смерти, и Камаль презирал бы его за них. Он посмотрел на восток, увидел, что до восхода еще не близко, а потом разглядел на фоне горизонта Линана, стоящего неподалеку от могил четтов, павших в битве против армии королевы Аривы. «Но у нас, Линан, нет времени на скорбь, – подумал он. – Мы проиграли сражение, и враг будет преследовать нас, несмотря на то, что ты убил их предводителя».

Он понаблюдал за юным принцем, прежде чем подойти к нему. Приблизившись достаточно, чтобы разглядеть выражение лица Линана, он заметил, что тот отнюдь не скорбит; наоборот, кажется поглощенным собой и углубившимся в размышления. Эйджер не хотел мешать ему и повернулся, собираясь уйти.

– Останься, – тихо попросил Линан.

– Ваше величество?

Линан фыркнул.

– Даже ты теперь называешь меня так.

Эйджер кивнул.

– Ты будешь королем.

– Даже после нашего поражения?

Эйджер внимательно пригляделся к Линану.

– Ты не выглядишь как человек, считающий себя потерпевшим поражение.

– О, поражение мы потерпели, спору нет. – Он моргнул. – Мы потеряли Камаля. Я скорее предпочел бы потерять всю армию, чем его.

И все же, на взгляд Эйджера, было как-то незаметно, что Линан действительно скорбит о потере. Он нутром чуял: здесь что-то не так. Но не мог понять, что именно. Линан все говорил правильно, но за его словами не чувствовалось эмоций, словно одновременная потеря Камаля и битва с армией, преданной его сестре, подавили его чувства.

– Впрочем, возможности ещё представятся, – продолжал Линан.

– Ладно, допустим, врагов у нас скоро будет предостаточно. Они, должно быть, уже пришли в себя и наверняка не сильно от нас отстали.