Кирилл Кривицкий
Страж. Наемник
Вокруг уныло влачащего свое жалкое существование небольшого мира взвихрилась буря, буря всех девяти стихий берущих свое начало в Истинном Хаосе мироздания. Буйство невероятных красок постепенно приближалось к планете, распространяясь вокруг и обволакивая светило, погружая поверхность планеты во мрак.
Буря стихий наращивала обороты, становилась яростней, потоки энергии ревели, образуя жуткий хаос, порождая страх и обреченность на поверхности мира. Ни одно существо не осталось равнодушным, кто-то в ужасе забивался в самые темные углы в попытке сохранить свою жизнь, осознавая всю тщету бесполезного занятия. Кто-то плакал, прощаясь с жизнью, кто-то дико, сумасшедшее хохотал, потрясая оружием, грозил небесам, не желая сдаваться, многие молились, многие просто ждали, замерев на месте и устремив взор в небо.
Буря стихий корчилась в агонии, в ней все больше и больше проступало яростное, подминающее под себя остальные оттенки белое свечение. Свет становился яростней, словно коршун бросался на другие цвета, заставляя шарахаться в сторону, покорно отступать, признавая силу белого света. Первыми отступили первоэлементы, огонь насмешливо отступил, признавая сильнейшего, стихия воды мягко самоустранилась, обдав напоследок свежестью морского бриза. Воздушная стихия окатила безумным хохотом грозовых туч, а стихия земли с отеческой улыбкой сделала небольшой шаг назад, оставив аромат заливного луга.
Хаос и тьма, сопротивлялись до самого конца, огрызаясь безумием адского пламени, хаос, объятый яростью, кидался в тщетной попытке сломить безжалостную стихию света, но постепенно накал страстей спадал, хаос отступал. Тьма сопротивлялась забвением, молчаливым спокойствием и смертным холодом.
Стихии бились, не замечая, что в битве стихий не участвуют лишь двое, стихия разума оставалась ко всему безучастна, безразлично следила за поединком. Стихия порядка на гране возможного окутывала буйство красок слабым серебристым светом, не давая разрушить остатки и без того смертельно раненого срединного мира.
Яркая вспышка белого света возвестила о победе, стихия света ликовала, заливая поверхность Северья белым светом, никогда доселе невиданным живыми существами. Мир осветился, засверкав тысячью тысяч оттенков, бескрайний океан отбрасывал миллионы бликов. Красные и желтые пустыни обрели невиданную резкость. Свет, казалось, проникал всюду, пронзал поверхность мира до самого ядра, не оставляя ни единого клочка тьмы. Но это только казалось, на поверхности мира переливались тысячью оттенков тьмы большие и малые пятна проклятой земли. Искривленные, изломанные линии закрывали смерть, отчаяние и тьму от живых, выделяясь смертельными язвами на поверхности медленно умирающего срединного мира.
Свет сгустился, превратившись в огромный столб, бьющий из бесконечной вселенной прямо в поверхность мира, отдаваясь резонансом в ментальное поле планеты и создавая возмущения. Но вот столб света полыхнул напоследок и погас, заставляя ослепнуть на мгновение от столь резкого изменения. Слепящий свет померк, возвращая ласковый свет местного солнца в котором остался незаметен тоненький темный лучик с почти незаметными разноцветными вкраплениями, ударивший в противоположный конец мира.
Северье, казалось, замерло в предчувствии грядущих изменений, но никто не мог сказать каких именно. Приведут ли эти изменения к лучшему или наоборот подтолкнут к неминуемому концу, к окончательной смерти еще живых и ничего не подозревающих существ и дадут свободу томящимся в нескончаемом аду заключения душам? Или…
Огромный город Киар, столица Кату-Киарского Халифата, раскинувшегося на южной оконечности материка Северья, уже третьи сутки находился в состоянии полного аврала, внутренние войска и стража города патрулировали улицы. Солдаты, ругаясь сквозь зубы на введенный комендантский час и полувоенное положение, хватали каждого встречного человека, кто хоть как-то смахивал на подозрительную личность. Врывались в дома и проводили тотальный обыск, переворачивали все вверх дном, обшаривали самые темные углы, даже в самые неблагонадежные районы города, кишащие ворами, убийцами и просто нищими всех мастей не побоялись сунуться. От повальных обысков не спасало ни высокое положение хозяина дома, ни древнее происхождение рода, ни богатые посулы. Вооруженные до зубов конные разъезды патрулировали окрестности города, прочесывая частым гребнем, близлежащие городки и поселения, на месте допрашивали редкие караваны, перерывали содержимое телег и седельных сумок.
Ацеллитские кахулы – лучшие из лучших воинов халифата, личная охрана Великого Хана Утак-Кату ощетинившись отточенными до бритвенной остроты саблями, рассредоточилась вокруг огромного дворца, пресекая на корню любую попытку проникновения в святая святых Кату-Киарского Халифата.
Дворец Липецек представлял собой монументальное и очень красивое зрелище. Девять белоснежных башен, увенчанных слегка приплюснутыми куполами из красного золота, возвышались по кругу и словно закрывали собой сам дворец, соединяясь с ним белыми воздушными мостками без перил. Огромный купол центрального свода дворца сверкал белизной, резко контрастируя с золотыми, вытянутыми вверх перекрученными золотыми куполами вокруг него, образующие своеобразные зубцы короны. Выступающие башенки очень органично вписывались в общий пейзаж, отбрасывая тени в парк, разбитый вокруг дворца.
Сочная зелень парков перемежалась белоснежными беседками, клумбами экзотических цветов, создавала невероятные зеленые лабиринты, бродя по которым можно спокойно размышлять, вдыхая дивный цветочный аромат. Но в данный момент в парке никого не было, Киар затаился, город лихорадило, и было от чего.
Слуги во дворце старались стать как можно незаметнее, вышколенная челядь этого с успехом добилась, передвигаясь на цыпочках, удвоенная стража замерла недвижимыми изваяниями возле каждой двери и старалась даже дышать как можно реже, но при этом была напряжена до предела, не зная чего можно ожидать от разъяренного Великого хана.
Огромная приемная, поражала своей пустотой, некогда забитая разного рода просителями, лизоблюдами и послами разных государств, золоченая комната, оформленная в светлых тонах ныне пустовала, лишь из-за высокой двери доносился разъяренный крик Великого хана.
– Риомайцах-По, ты вот уже пятнадцать лет возглавляешь мою тайную стражу! – надрывался Великий хан, смуглый полноватый мужчина, лет пятидесяти на вид, полностью обритый на лысо, лишь три мелкие черные косички свешивались с затылка до поясницы. В данный момент Великий хан Утак-Кату мало походил на невозмутимого холодного правителя, каким старался выглядеть перед своими подданными. Черные глаза метали молнии, белки налились кровью, одутловатое лицо сотрясалось от каждого брошенного слова. – Как? Как ты мог допустить такое? – хан вскочил с мягких подушек и подскочил к стоящему на коленях мужчине, при резких движениях распахнувшийся ярко желтый, покрытый золотой вышивкой и драгоценными камнями шелковый халат хана развевался за спиной подобно крыльям экзотической птицы. Мягкие тапки с загнутыми вверх носами слетели, но хан не заметил этого, он схватил человека за седую тонкую косу и заставил посмотреть последнего себе в глаза. – Риомайцах, ты до сих пор никогда не совершал ошибок! – прошипел хан тому в лицо, лицо самого хана побурело, налившись кровью, на лбу вспухла вена.
