– На арену, Мой Хан! – Язулла вскинул голову, посмотрел на мага огня, – Разрешите забрать Чатлана с собой?
– Забирай. – безразлично махнул рукой Утак-Кату, – Лишенец ни на что больше не годится, за свои ошибки вы отправитесь к наемникам. – Язулла-Цукен поклонился, схватил безвольного мага под руки и вывел в коридор.
Когда за воином закрылась дверь, Цайкан-По сделал шаг вперед, глубоко поклонился, – Мой Хан, у наемников есть слишком много шансов вырваться, нельзя этого позволить!
Утак-Кату скривился. – А то я не понимаю, будь трижды прокляты эти традиции! – хан снова улегся на подушки. – Смотрителей казнили, благо, на них традиции арены не распространяются, новых уже набрали, не страшно! – хан махнул рукой. – Элиту положить полностью тоже не имеем права, слишком дорого стоит натренировать даже одного Ацеллитского кахула, а тут приходится шестьдесят воинов отправлять на арену, армия ропщет!
Маг воды отошел назад, его место тут же занял старик в полосатом халате, Лакши-Хан поклонился.
– Мой Хан, челядь личного этажа тоже казнили на всякий случай, но воины не знают ничего об оскорблении, в этом я ручаюсь, Ука-Мезоцина просмотрел их память. – один из магов в белых халатах кивнул в подтверждение.
– Спасибо, визирь, значит, их можно будет простить. – хан кивнул – Я уж думал, что вообще никого с арены выпускать нельзя. Наемников просматривали?
Маг в белом вышел вперед и поклонился. – Людей просмотрел, Мой Хан, все, так как и говорил визирь, наемники шли в сокровищницу, старших смотреть не стал, слишком много энергии на это уходит. Ублюдков глянул, двое прикрыты мощными щитами, третий сошел с ума, когда горел. – маг шагнул назад, его место занял визирь.
– Мой Хан, ублюдки из местных, один мастер-вор, второй из братства кинжала, только они имеют подобные щиты, татуировки присутствуют. Мы под шумок вырезали верхушку, осталась только мелочь, не стоящая внимания. Орки и гномы из отщепенцев, наемники, одним словом.
Хан скривился. – Конечно отщепенцы, кем они еще могут быть? Если бы действовали официально, всех старших перебили бы очень быстро, но ничего, когда-нибудь они совершат ошибку, за это и поплатятся! Оборотни уже не страшны, последнюю самку убили лет сорок назад, так что появления их мага не произойдет, остальных перебьют рано или поздно, смерти этой четверки мы поспособствуем.
Визирь поклонился. – Предлагаю сделать два дела разом. Казнить наемников тихо нельзя, древние роды могут взбунтоваться, итак на гране гражданской войны находимся, особенно после чистки. Непокорные роды перерезали, но недовольных осталось много, это не проблема. Подвалы арены переполнены, значит, бросим кость народу в виде зрелищ, недовольные замолкнут. – хан кивнул, ожидая продолжения. – Кахулов вытащим, элита без проблем перебьет сброд.
– А как же старшие? Они всегда были лучшими воинами Северья.
– Мой Хан, при возмущении эфира произошел сильный прорыв с проклятых земель, накопители тьмы переполнены. – хан заинтересованно посмотрел на Лакши-Хана. – Повторюсь, наемников нельзя тихо удавить, но можно ослабить, не прибегая к физическому насилию. Старшие обладают большей сопротивляемостью к энергии тьмы, это все знают, пусть очистят немного накопители, заодно на рабах сэкономим. Обряд очищения провести никто не запрещает, особенно если не озвучивать его. После этого, не будет никого, кто бы мог составить серьезную конкуренцию кахулам, Язуллу-Цукена, прикончат свои же воины, никто не любил этого выскочку, и его род закончится на нем.
– Ну и хитрец же ты, Лакши-Хан! – Утак-Кату повеселел – Армия будет за нас, особенно когда кахулы показательно прирежут старших, страви их только в самом конце. – визирь низко поклонился и пятясь вышел.
Хан посмотрел на двух магов в белых халатах. – Паша-Бен, что это за возмущения такие?
Светлый маг поклонился – Такие возмущения эфира происходят, только тогда, когда в мир приходит маг, инициированный вне Срединного мира, Мой Хан. Судя по всему, на Северье пришел невероятно могущественный светлый маг, потому что буря стихий чуть не уничтожила планету.
– Чем это нам грозит? – Утак-Кату подобрался.
– Инкара-Лика привела своего аватара, и будет мстить жестко за попытку лишить земного тела. Ничем это нам не грозит, Мой Хан, если не предпримем попыток напасть на него, что было бы весьма опрометчиво. – Утак-Кату пожевал губу.
– Хотелось бы мне иметь такого мага при себе, а еще лучше в гареме, была бы второй жемчужиной. – хан мечтательно закатил глаза и улыбнулся, затем махнул рукой отпуская магов. Маги света вышли, остался только старый маг воды. – Цайкан-По, ты остался единственным живым представителем своего рода при дворе, скучно не станет?
Маг усмехнулся – Нет, Мой Хан, Риомайцах слишком зарвался, туда ему и дорога, а Чатлан скоро сдохнет. Заносчивый мальчишка.
Хан усмехнулся, не спеша, отправил в рот несколько ягод. – Думаешь, я не знаю, что это он скрутил того полукровку, и ты тут совершенно ни при чем?
Цайкан пожал плечами. – Все равно он нарушил два приказа, а то, что я присвоил его славу, только прибавит мне веса, вам же лучше, Мой Хан.
– Да уж, старая ты гиена, пользуешься тем, что в Халифате маги воды стоят обособленно, и ценятся даже выше чем маги жизни.
– Что поделать, Мой Хан, вода нужна всем, даже магам жизни.
***
Язулла помогал идти своему другу и размышлял. – "Что ж, Яз, твой род считай, пресекся, над всей семьей словно проклятье какое-то! Череда неудач, в результате которых род стремительно обеднел, затем темная лихоманка выкосила весь стан, вот теперь, похоже, и твой черед пришел".
Двух молодых людей вели прямиком в подвалы арены под конвоем, полностью разоружили, парадные одежды заставили сменить на серую тюремную дерюгу, Чатлан-По не сопротивлялся, делал все словно кукла и на попытки ободрения совершенно не реагировал.
– "Чату приходится хуже, чем мне. Бедняга. Уж лучше бы убили, чем лишали дара, маги ведь очень быстро в таком случае сходят с ума! Вот уж незавидная участь, обычные кандалы из хитина дарта еще можно снять, а вот амулет хана лишает сил навсегда, и ведь никто не знает, как он работает, хотя наверняка практически все маги пытались разгадать его принцип работы и найти средство позволяющее справиться". – Язулла вздохнул, покосился на безвольно бредущего Чатлана. – "Что ж, зато умрет с оружием в руках, а не удавится, как остальные".
Молодых людей вели по длинному коридору, справа и слева находились тяжелые железные двери без окон, из-за каждой доносились проклятья, плачь, мольбы о пощаде, но конвоиры не останавливались, ведя их дальше, пока не уперлись в последнюю дверь. Стражник молча откинул засов и втолкнул их в камеру для особо опасных узников, по обонянию ударило вонью паленого мяса.
