Теро-Теро не оговорился, когда беседовал с Матерью Некромантов. Он решил дать оперённому два крыла.
"Для этого понадобятся кости любой крупной птицы и много-много магии… но ведь всё это несложно найти в доме-на-семи-ветрах? Надо попросить того чудика, которого нашла Хелли. Он ведь наверняка может раздобыть всё, что угодно! Он же дух кладовок!»
— Эй, Барахло! — негромко окликнул Теро-Теро, не поворачиваясь от кровати Бессвета. Голосок кладовочного ворчливо ответил из шкафа:
— Барахло?
— Хочешь перчатки? Почти новые перчатки? — спросил Ливендод.
* * *
Ванильный Некромант пришёл в себя спустя очень долгое время и сообразил, что был погружён в целительный пограничный сон. Из которого его вывела, очевидно, Хелли, которая сидела сейчас поближе к окну и листает одну из любимых книг Теренция — «Историю магии ложи Смерти в период после Разброса и до наших дней». Книга и в самом деле занимательная. Но дело в том, что Хелли не любительница истории и теории магии — она маг-практик.
У Хелли Рэй шоколадного цвета кожа, чёрные глаза, белые и синие узоры на лице и волосы такие короткие, что не поднимаются над головой не больше, чем на пару сантиметров. Хелли Рэй лишена добродушия и обаяния, свойственного, скажем, Тобиасу, и она чем-то похожа с Андой. Разве что не умеет призывать птиц и вообще не сильно ладит с животными. Зато Хелли подружилась с Барахлом!
Заметив, что приёмный брат проснулся, Хелли спросила низким приятным голосом:
— Ну что, летун? Есть хочешь?
Теренций пожал плечами. Конечно, он хотел есть. Но рёбра ещё болели, как и всё остальное, глотать было больно, перед глазами плясали какие-то чёрные точки. Да и в затылке свинцовыми шариками перекатывалась боль. Что же насчёт сломанной ноги — о ней лучше и не вспоминать, она лежала как бревно… если только брёвна могут так бессовестно болеть! И он слабо покачал головой, вроде как показывая, что есть не собирается.
— Приходил господин Конрад, сказал, что ты проснёшься голодным, — деловито сказала Хелли. — Я сварила тебе бульон. Разумеется, он получился невкусным. Будешь?
Она помогла брату сесть и протянула ему кружку, полную горячего бульона, приправленного розмарином, сухим укропом и ещё какими-то пряными травами. Запахло так, что Теренций тут же забыл, что отказался от всякой еды. Хелли наврала — бульон получился вкусный, он вливался в истерзанный организм божественным нектаром.
— Есть сухарики, — предложила Хелли, внимательно наблюдая, как Ванильный пьёт.
— Как Бессвет? — спросил Теренций, отрываясь от кружки.
— Хорошо. С ним Теро сидит бессменно, что-то там экспериментирует.
Ванильный удивлённо моргнул: всем известно, что Теро-Теро Ливендод терпеть не может Бессвета. То внимания не обращает на оперённого, то неделикатно проходится насчёт единственного крыла, то и вовсе называет неполноценным.
— То есть всё хорошо? — уточнил Теренций.
— Вроде бы, — Хелли отвела глаза.
— А что не так?
— Да друг твой куда-то делся, — сказала сестра. — Омегыч. Уже дня три не показывается. Сегодня Упырёк уже даже попросил Бертину его поискать. Она к твоему дому пошла.
Ванильный вздохнул. В конце концов, Омегыч — взрослый человек, сильный маг. Наверное, он справится со своими проблемами? Хотя всё равно хорошо, что пока Теренций был без сознания, кто-то проявил об Омегыче заботу. Сарвен, ворчун и грубиян, к примеру, в очередной раз показал, что не является равнодушным к чужим неприятностям человеком. Да и Бертина молодец!
— А что Конрад сказал? Скоро я встать смогу? — спросил Ванильный и попытался пошевелить бревном-ногой.
Маг ложи Боли по имени Конрад был не то чтобы другом семьи, но часто приходил на зов Матери Некромантов.
— Сказал, что если не будешь ногами дёргать, то скоро, — утешила приёмного брата Хелли. — К обеду принесу тебе брусничного желе, облепихового чая и запечённую утку.
— Я не буду чай и желе! — возмутился Теренций.
— Надо!
— А я не буду! А будешь заставлять — я тогда буду… дёргать ногой!
— Ну и дёргай! А я тогда скажу, чтобы братья не помогали тебе ходить в туалет, — коварно выдвинула свою угрозу Хелли.
Но глаза у неё улыбались. Теренций захохотал и согласился на чай и желе.
* * *
— То есть я точно смогу летать? — не веря Ливендоду, спросил Бессвет.
Скелет в чёрном доспехе равнодушно пожал плечами.
— Увидим через несколько дней, — ответил он безразличным тоном. — Твоя задача сейчас — не раскрывать крылья и вообще поменьше шевелить ими. Если не сможешь — погружу тебя в пограничный сон дней этак на пять.
— Нет-нет, я смогу, — испугался Бессвет, тараща совиные глаза. — Я смогу.
Ливендод встал и двинулся к двери.
— Спасибо, — сказал ему оперённный.
Но лич не ответил.
Часть1. Глава 7. Бой на кладбище
…Пошатывающийся от слабости, раненый Омегыч материализовался в домишке Теренция. Шаря на полках, он уронил пару склянок, пока нашёл то, что ему необходимо. Бодрящее зелье придало ему сил, и маг кое-как сумел перевязать рану от ножа на правом боку. Рухнув на кровать, он закричал зло и отрывисто:
— Я не виноват, что проглотил исчезающий камень! Я же не знал!
Разумеется, никому до этого не было дела: никто его не слышал.
…Омегыча доконала неумелая магия — в своё время он бросил учиться волшебству, чтобы обратиться к мрачной эстетике смерти и искусству некромантии. Он и огненную магию забросил, хоть и был последним в роду: не влекло его семейное дело. В конце концов его подвели прорехи в знании зельеварения. И, разумеется, желание сделаться невидимкой. Увы, ему не повезло: для выполнения пожелания необходимо было держать исчезающий камень во рту, произнося заклинание, а потом выплюнуть его. А он проглотил.
И всё бы ещё могло закончиться вполне мирно, если бы не жрецы в святилище, где хранилось это сокровище — в шкатулке, не дававшей ему перенестись в другое место. Разозлённые потерей камня жрецы принялись гоняться за Омегычем. Тот, конечно, время от времени успевал исчезнуть, зная, что, если его убьют, то он уж не развоплотится. Догадывались об этом и жрецы, подсылавшие к нему убийцу за убийцей.
Как выяснилось, исчезающий камень никак не мог покинуть тело мага: он немало постарался, накладывая на себя различные чары, отчего камень вынужденно оставался внутри. То есть Омегыч стал хранить сокровище не хуже шкатулки — с той лишь разницей, что обрёл сомнительную возможность развеиваться в одном месте и появляться в другом. Правда, не всегда совершая это достаточно вовремя.
В очередной раз убийца сумел ранить его. И, хуже всего, напал он на Омегыча совсем недалеко от дома Матери Некромантов. А допустить, чтобы наёмник навредил ей или её семье, маг никак не мог!
Он лежал, стиснув зубы, и думал, куда ему теперь деваться. На этот раз убийца из храма оказался опытным и ловким, да ещё снабжённым кучей артефактов, позволяющих вести слежку. В домик Теренция Омегыч зашёл только для того, чтобы выпить зелье да пошарить в кухне в поисках съестного.
Но — шаги снаружи. Еле слышные, по траве кладбищенских заросших дорожек. Едва различимый слухом шорох. Омегыч схватился за шершавую стену дома, с трудом поднялся на ноги. Тонизирующее зелье придало сил, но что толку, если рана ещё не зажила? И на всякий случай надо нейтрализовать чарами возможные яды…
Подавив стон, Омегыч вышел в маленькую кухоньку и через дверь кладовки выбрался к лесу. Снова придётся удирать. И, видимо, он уже не вернётся сюда и в дом-на-семи-ветрах, к яблочным пирогам и кофе, к спокойному взгляду серых глаз Матери и к неуёмной энергии Теренция. Не вернётся к этой странной, но дружной семье.
Лесная тропа шла круто вверх, и, если обернуться — всё будет как на ладони.
Он обернулся. И увидел, что убийца встал на крыльце, чтобы войти в дом. А от перекрёстка к кладбищу радостно бежала Бертина. Пятнадцатилетняя девочка, родная дочь Матери Некромантов. Видно, спешила к брату с каким-то неотложным делом… И странное дело — словно земля подрагивала в такт её лёгким весёлым шагам. Или ему так показалось?
