Посчитав дискуссию законченной, дознаватель Негода закинул ружье на правое плечо, а сумку с патронами – на левое, и повернулся к двери. Однако Марибор все еще стоял у него на пути, и вид у охоронца был угрюмо-задумчивый.
– А что, если я не дам тебе вынести ольстру из комнаты? – медленно проговорил он.
– Тогда ты помешаешь важному и срочному расследованию, – холодно отчеканил Негода. – Расследованию, которое я веду по прямому указанию князя. Не думаю, что князю это понравится, но ты можешь попробовать.
– Гм… – Марибор сдвинул брови и задумался. Навлечь на себя гнев князя Добровола ему не хотелось. Это было не просто опасно, а смертельно опасно.
Недели три назад один молодой охоронец споткнулся о камень и налетел на князя головой по время шествия по Сходному мосту. Налетел не сильно, лишь боднул пресветлого чуток лбом в спину, но князь, ни слова не говоря, вынул из ножен кинжал и воткнул его парню в глаз. А потом продолжил шествие – так, будто ничего не случилось.
А в прошлую зиму князь Добровол за что-то осерчал на двух рабынь-наложниц. По приказу князя девок раздели донага, привязали к коням и протащили в таком виде через весь город, прямо по сугробам, буеракам и камням. После сего истязательства истекающих кровью девок швырнули в овраг, где их растерзали бродячие псы.
Лют был князь Добровол во гневе, очень лют. А вспыхнуть мог от любого пустяка.
– Ладно, – выдохнул наконец Марибор. – Твое право, дознаватель. Я тебе перечить не стану.
Начальник охоронцев посторонился, выпуская Негоду из комнаты, а следом вышел и сам. Захлопнул дверь, навесил замок, потом еще один, запер замки, сунул ключи в карман и, повернувшись к дознавателю, осведомился:
– Куда ты понесешь ольстру?
– В пыточный дом, – ответил Негода.
– Вот как? Отчего же ты не взял с собою стражу?
Негода растерянно нахмурился, но Марибор положил ему на плечо тяжелую длань и миролюбиво проговорил:
– Не беда. Я сам провожу тебя до пыточного дома.
– Но…
– И не возражай. Ольстра слишком ценна, чтобы носить ее одному. Либо так, либо никак.
– Что ж… – Негода отвернулся, и по его побледневшему лицу пробежала судорога. – Тогда идем.
И два недруга-начальника вместе зашагали по гулкому коридору.
На улице похолодало. Дул резкий ветер, заставляя Негоду поеживаться. Марибор же, казалось, не замечал ветра. Он был широк и тверд, как скала, и так же несгибаем.
На полпути к пыточному дому Негода вдруг остановился и пошатнулся.
– Что с тобой? – сухо осведомился охоронец.
Негода вскинул руку к лицу и хрипло проговорил сквозь прижатую к лицу ладонь:
– Нет… Ничего…
Он не договорил, снова пошатнулся и вдруг громко застонал. Волосы его стали стремительно белеть, а верх лица, не прикрытый ладонью и освещенный призрачным и тусклым светом луны, задергался, словно под кожей у дознавателя забегали жуки.
Марибор, еще не осознав до конца, что происходит, схватился за кряж меча. Однако Глеб оказался быстрее. Отняв руку от изменившегося лица, он прыгнул вперед и боднул охоронца головой в грудь. Тот не упал, лишь шагнул назад, но машинально отдернул руку от меча. Воспользовавшись этим мгновением, Глеб выхватил свой меч и рубанул Марибора клинком по ноге.
Начальник охоронцев вскрикнул и повалился на землю. Штанина на его раненой ноге быстро промокла от крови. Глеб приставил конец меча к его груди и уверенно отчеканил:
– Сиди, где сидишь, Марибор, и останешься жив!
Начальник охоронцев мрачно взглянул на Глеба снизу-вверх.
– Выходит, ты сумел выбраться из Мории, ходок?! – прорычал он. – Видно, тебе помогают злые духи, раз ты сумел прийти сюда.
– Может, злые. А может, и добрые.
– Добрые? – Марибор скривился от боли в ноге и ухмыльнулся. – Ты убивал княжьих ратников. А они не слишком-то похожи на темных тварей.
– Верно. Но они воины, и смерть – часть их работы.
Марибор попробовал шевельнуть ногой, зашипел от боли и прищурил холодные глаза.
– Тебе их совсем не жалко, ходок?
Глеб не ответил. Глянув на лужу крови, растекающуюся от ноги охоронца, он сказал:
– Перетяни бедро ремнем, если не хочешь остаться без ноги.
Марибор ощерил желтоватые зубы.
– Зачем мертвецу нога?
– Ты не мертвец.
Начальник охоронцев качнул цыганской головой.
– Ты украл ольстру, – сказал он. – Князь мне этого не простит. Лучше добей меня пред тем, как уйти. Не хочу подохнуть на дыбе.
Глеб понимал, что Марибор прав. Милосердия ради он должен был добить здоровяка. Но убить раненого и поверженного врага… на это у Глеба не хватало духу.
– Знаешь… – сипло начал он. – Я не стану тебя…
В это мгновение ветер переменился и подул в сторону сторожевого дома охоронцев.
– Измена! – рявкнул Марибор. – Измена-а-а!
Глеб ударил охоронца мечом по голове, и Марибор захлебнулся собственным криком. Но было уже поздно. В сторожевом доме проревел охотничий рог, служащий сигналом тревоги.
Глеб быстро вытер окровавленный меч о чистую штанину мертвого охоронца, вложил меч в ножны, повернулся и, придерживая одной рукой перевязь с ножнами, в другой – ольстру, побежал к забору.
Через забор он перепрыгнул с трудом, а приземлившись по ту сторону, едва не потерял равновесие и не ткнулся лицом в траву. Усталое тело болело, а суставы ныли, требуя отдыха. По лицу то и дело пробегали болезненные судороги – последствия применения Перелица, позволившего Глебу изменить внешность и похитить ольстру.
Слегка прихрамывая, Первоход побежал прочь от забора. Однако не успел он пробежать и полверсты, как в отдалении послышались крики охоронцев и собачий лай. Должно быть, они обнаружили тело Марибора и совершенно очевидно – пустили по следу Глеба сторожевых псов.
– Дьявол, – процедил Первоход сквозь сжатые зубы и ускорил бег.
Желания встречаться с огромными овчарками у него не было никакого. Однако встретиться пришлось. Огромные лохматые звери быстро нагнали беглеца.
Один из псов резко рванулся вперед, пробежал несколько саженей большими скачкам и взвился в воздух. Однако, прежде чем зубы пса коснулись горла Первохода, ходок молниеносно рубанул зверя мечом по груди. Пес рухнул к ногам ходока с развороченной грудью и попытался укусить беглеца за сапог. Глеб отдернул ногу и сильным ударом меча добил пса.
Но к нему уже неслись еще два зверя. Свистнул, рассекая воздух, меч. Первый пес с громким визгом отлетел в сторону, разбрызгивая потроха. Второй ткнулся мордой в землю и оцепенел.
Глеб вытер рукавом потный лоб. Скоро весть о похитителе «громового посоха» разлетится по всему городу. Князь Добровол не настолько глуп, чтобы не сложить в уме два и два. Он и его советники сразу поймут, что Глеб Первоход вернулся в Хлынь, а поняв, поднимут на ноги всех дружинников и охоронцев.
