Глеб вытер рукавом потный лоб. Скоро весть о похитителе «громового посоха» разлетится по всему городу. Князь Добровол не настолько глуп, чтобы не сложить в уме два и два. Он и его советники сразу поймут, что Глеб Первоход вернулся в Хлынь, а поняв, поднимут на ноги всех дружинников и охоронцев.
Теперь нельзя было терять ни минуты.
Глеб не просто так выбрал этот вечер для решающего удара. Он знал, что каждый четверг князь пирует со своими военачальниками в пиршественном зале. Пиршественный зал находился над подвалами, стены в нем были выложены из гранита и облицованы малахитом, а дубовые двери были так толсты и мощны, что, даже приникнув к ним с другой стороны ухом, никто бы не смог расслышать, о чем князь толкует за трапезой со своими военачальниками и боярами.
Пиршественный зал был настоящей звуконепроницаемой крепостью. Однако, будучи когда-то первым советником княгини Натальи, Глеб подробно и тщательно обследовал огромный княжий терем и знал в нем все тайные ходы. В том числе и такие, о которых не догадывались ни князь Добровол, ни сама княгиня Наталья.
Один из этих ходов, тайный, подземный, прорытый еще лет двести назад, а лет сто назад благополучно позабытый, вел от высокого забора, огораживающего двор, к княжьим бертьяницам, где хранились зерно, колбасы, кожи и вино.
Этим-то подземным ходом и воспользовался Глеб, чтобы проникнуть в терем.
Пир уже начался. Столы были расставлены в три ряда. Подле них стояли дубовые скамьи, накрытые шкурами. Трон самого князя был заботливо укрыт мягким персидским ковром. Пиршественная посуда сверкала в свете сотен свечей – золоченые ковши были щедро украшенны жемчугом, а винные кубки были сплошь из серебра.
Пир явно длился уже более получаса, однако князя Добровола во главе стола Глеб не увидел. Должно быть, «пресветлый и всемогущий властелин» сидел в углу, за китайской ширмой, где для него был приготовлен отхожий горшок с позолоченным стульчаком. Остальным бражникам полагалось справлять нужду во дворе, и только князь мог делать это, не покидая пиршественного зала.
Вскоре холопы с пустыми кувшинами и блюдами зашагали к бертьяницам за добавкой, а следом за ними захромал распорядитель-кравчий. Это был здоровенный, костлявый мужик с плешивой головой и белесой, всклокоченной бородкой.
Глеб пропустил холопов мимо, дождался пестро разодетого кравчего, быстро схватил его за шиворот, прижал к себе и накрыл ему рот ладонью.
– Тихо, – шепнул он в красное ухо кравчего. – Крикнешь – умрешь. Промолчишь – останешься жив. Понял меня?
Хромой верзила скосил глаза на Глеба и кивнул. Глеб убрал ладонь с губ кравчего и тихо спросил:
– Сколько за столом гостей?
– Две дюжины, – сипло ответил кравчий, быстро сообразив, что с человеком, который так легко проник в пиршественный зал, миновав четыре заслона охоронцев, шутки плохи.
– Отчего так мало? – спросил Глеб.
– После очередного выкидыша у княгини Натальи князь разлюбил шумные пиры.
– Ясно. А воевода Бранимир там?
– Да.
– Сотники?
Кравчий наморщил лоб и ответил:
– Десятеро.
– Кто остальные?
– Дворовые бояре и их слуги. – Кравчий вновь покосился на Глеба и сглотнул слюну. – Кто ты, парень? На печенега али хазара не похож.
Глеб не ответил. Прикинув в голове дальнейшие действия, он распорядился:
– Поди к двери и закрой ее за холопами.
– Так ведь будут стучать, – неуверенно возразил кравчий.
– Пусть стучат. Ступай.
Кравчий заковылял к двери, ведущей к бертьяницам, и закрыл ее. Потом нагнулся, поднял с пола дубовую балку и положил ее на железные скобы. Обернулся и посмотрел на Глеба, ожидая дальнейших распоряжений.
– Снимай одежду, – сухо сказал Первоход.
– Чегось?
– Снимай одежду. И поживее.
Кравчий нахмурился, но и на этот раз не осмелился спорить с человеком, на боку у которого висел меч, а из-за плеча торчал срезанный приклад мушкета.
В пиршественный зал князь строго-настрого воспрещал входить с оружием. Исключение делалось только для воеводы Бранимира и самых преданных сотников. Кравчий это прекрасно знал. Знал это и Глеб.
Наконец верзила-кравчий стянул с себя светлый плащ, парчовую куртку и красные атласные штаны, оставшись в одних портках.
– Молодец, – похвалил его Глеб. – А теперь развернись.
Кравчий повиновался беспрекословно. Дождавшись, пока он повернется спиной, Глеб вынул из ножен кинжал и ударил кравчего по лысоватому затылку тяжелой наборной рукоятью. Затем подхватил падающего верзилу под мышки и аккуратно уложил на пол.
На то, чтобы переодеться в пеструю одежду распорядителя, ушло меньше минуты. Когда все было готово, Глеб понадежнее упрятал меч и ольстру под плащ, вышел в гудящий двумя дюжинами мужских голосов зал, пересек его быстрой походкой и подошел к дубовым створам, ведущим в соседнюю прохожую комнату, а из нее – в широкий теремной коридор.
Как Глеб и предполагал, никто из присутствующих не обратил на него внимания. Большие гости были заняты трапезой, разговорами и возлияниями.
Остановившись у двери, Первоход поднял руки и, стараясь действовать как можно тише, проверил запоры, потом выхватил из-под плаща меч и ольстру и развернулся лицом к пиршественным столам.
Новый приступ слабости заставил Глеба покачнуться. Он стиснул зубы и полоснул себя по руке лезвием меча. Острая боль заставила туман перед глазами рассеяться, и прежде чем зрение полностью вернулось, Глеб громко прокричал:
– Добровол!
Ходоку пришлось еще дважды выкрикнуть княжье имя, прежде чем гул голосов затих и в зале воцарилась тишина. И тут брови Глеба съехались на переносице. Князя Добровола за столом по-прежнему не было, но и закуток за китайской ширмой, который просматривался от двери насквозь, был пуст.
Когда Глеб перевел взгляд на военачальников, воевода Бранимир и четыре его сотника уже сжимали в руках мечи и свирепо смотрели на незваного гостя. Страха у них в глазах не было, только удивление и ярость.
Воевода Бранимир был крупным седобородым мужчиной с широким лицом, испещренным шрамами. Кольчуги на нем не было, только роскошная светлая ферязь, подпоясанная широким золоченым поясом.
Сотники были одеты так же, только пояса на них были серебряные, а сами они выглядели лет на десять моложе воеводы.
– Кто ты такой и почему пришел в пиршественный зал с оружием? – грозно рявкнул Бранимир.
– Мое имя Первоход! – так же громко ответил Глеб. – Меня не было в княжьем граде три года, но многие из вас отлично меня помнят!
По залу пробежал ропот, военачальники обменялись удивленными взглядами. Первоход тем временем окончательно понял, что совершил ошибку. Князя Добровола в пиршественном зале не было, а рискованная и тщательно просчитанная вылазка Глеба лишалась всякого смысла.
