В лагере на другой стороне пруда воцарилась тишина. Но лишь на секунду.
Потом люди засуетились. Я посмотрел туда, чтобы увидеть, как остальные бандиты седлали своих лошадей, держа в руках седла и уздечки.
Другие бежали ко мне, обегая пруд с обеих сторон.
Тошнота снова подкатила к горлу, и я не стал бороться с ней. Меня вырвало, и хотя желчь опалила горло, мне стало лучше.
Потом я развернулся и со всех ног рванул в пустыню.
Звуки оазиса стихали позади по мере того, как верхний край солнца исчезал за западным горизонтом. Я прошел долгий путь — невероятно долгий, словно олень, который промчался через лес. Сапоги не тонули в песке, она даже едва оставляли на нем след.
— Они помогут тебе идти быстрее, — сказал Сали Далиб. Я решил, что торговец обманывает. Но ведь я никогда даже не пытался бежать.
Я мчался, покуда огонь не обжег мои легкие, заставляя меня остановиться и отдышаться. Посмотрев вниз, на свой кожух, свисавший с пояса, я понял, что он пуст.
Я напился воды, но не наполнил бурдюк, от чего почувствовал себя настоящим дураком. До Калимпорта было еще дней пять, и мне не выжить без воды так долго. Я мог бы переждать день и попытаться вернуться обратно, рассчитывая на то, что бандиты пошли дальше.
Но, как оказалось, шанса у меня не было. Я услышал слабый звук приближавшихся копыт, заглушаемый песком. Я развернулся, чтобы посмотреть, как шестеро конных, трое из которых размахивали копьями, а трое — факелами, появились на гребне холма в тридцати ярдах позади меня.
Я заставил мои уставшие ноги идти вперед, передвигаясь как можно быстрее. Я скакал по поверхности, в то время, как мои преследователи с каждым шагом увязали, поднимая позади себя облака песка.
Но лошади были быстрее меня. Прошло несколько мгновений, прежде чем они окружили меня, несясь рядом.
Всадник ткнул на меня копьем.
— Вор! Стой!
Он едва не схватил меня за руку. Дышать было тяжело, и я боялся, что меня вот-вот вырвет. Я оглядел зыбкие пески перед собой, но не заметил ни единого укрытия. В груди поднялась паника.
Еще живя с Элбис, я однажды видел, как лиса преследует кролика. Лиса была быстрее, и всякий раз, когда погоня шла по прямой, хищница получала преимущество. Но кролик был более ловким, и часто менял направление, никогда не давая лисице бежать попрямой.
Я должен был вести себя, как кролик.
Я прочно уперся в землю обоими ногами и прыгнул в сторону, отталкиваясь изо всех сил. Мои волшебные ботинки сильно оттолкнулись от зыбучего песка, посылая меня прочь. Несмотря на резкий разворот, я не сбавил скорости.
Лошади не могли свернуть так быстро. Они заскользили, пролетая мимо места, где я только что стоял.
Я снова поменял направление, резко метнувшись вправо. Лошади тщетно пытались поспеть за моими виражами. Как и лиса не могла успеть за кроликом.
Конечно, я не мог не думать о том, чем закончилась эта погоня. Лиса поймала кролика, и тогда я выучил законы естественного мира: ты выигрываешь, или умираешь.
Я нырнул влево, и четверо из шести лошадей последовали за мной. Остальные два всадника — один, что держал копье, а другой с факелом, продолжали мчаться попрямой. Вскоре они были далеко от меня.
Я резко повернул вправо, и двое из четырех свернули следом. Теперь я понял, каким глупым был. Лошади, которые неслись прямо, оставались рядом со мной, окружая меня по бокам.
— Тебе некуда бежать, вор. Ты никуда от нас не денешься, — крикнул бандит. Он был прав, но его пронзительный, писклявый голос, заставлял его казаться не таким пугающим.
Двое сзади, двое справа, двое слева. Я не мог свернуть, иначе просто наткнулся бы на всадников, что скакали по бокам. Я не мог побежать назад, или столкнулся бы с преследователями. И я никак не мог обогнать лошадей.
Мой путь лежал вверх по склону огромной высокой дюны, и я увидел, как всадники, окружившие меня с боков, двинулись вперед, чтобы остаться внизу холма. Лошади не могли также хорошо вскарабкаться вверх по склону. Я мог использовать рельеф местности в свою пользу.
Мои ноги болели, но я оттолкнулся ими, как можно быстрее несясь прямо к вершине дюны. Всадники, скакавшие по бокам, оказались в ста ярдах, что-то крича и продолжая преследовать меня. Преследователи, скачущие позади, никуда не делись, но взобравшись на холм, я смог оторваться от них. Я знал, что стоит мне начать спускаться — и они поймаю меня.
Так что я не пошел вниз. Как только я оказался на гребне дюны, я зарыл обе ноги в песок и остановился. Я чувствовал, как затекла моя левая нога, как сдвинулся сустав в колене, но не обратил внимания на боль. Я развернулся, становясь лицом к приближавшимся всадникам.
И прыгнул.
Я прыгнул так, как не смог бы, наверное, ни один человек. Я подлетел в воздух, прыгая высоко и далеко. Всадники и лошади остались в нескольких ярдах позади, а я приземлился так легко, что едва мог поверить в это. Так легко, что даже не сбавил ход. Я слышал, как кричат разбойники и ржут их кони. Я услышал глухой звук. Посмотрев через плечо, я увидел факел, и человека, державшего его. Он валялся на земле. Одна из лошадей споткнулась.
Я улыбнулся, снова подумав, что я похож на кролика. Но я провел лису.
Я взобрался на следующий холм, наслаждаясь прекрасным видом восхода луны — огромной, яркой и красивой. Я замедлил свой шаг и внимательно прислушался к стуку копыт. Но не услышал ничего.
Горло саднило, а язык распух. Моя жажда почти победила меня. Мне не осталось ничего, кроме как остановиться и отдышаться. Возможно, они не станут пытаться преследовать меня, подумал я. Возможно, я оторвался от них. Но эта мысль не успокоила меня. Бандиты или не бандиты, я никогда не доберусь до Калимпорта без воды. Что было еще хуже, над пустыней поднялся холодный завывающий ветер.
Я плотно завернулся в свой плащ. Если я умру здесь, в песках, то, по крайней мере смогу сказать, что с честью сражался в оазисе. Я улыбнулся, вспоминая свой последний прием. Бандит даже не обратил внимания на мой клинок, не говоря уже о голубом огне, который сжег его спину, оставляя порванной и мокрой его рубаху.
Я вытащил клинок, который все еще оставался в своем длинном виде. Долгое время я рассматривал его. А затем, коротко вздохнул. Получится ли? Я решил попробовать. Сняв плащ со спины, я обернул его вокруг клинка. Мыслью, я зажег лезвие. Синий огонь не прожег плаща. Но когда я развернул ткань, то увидел нечто захватывающее.
На синей ткани появился слой инея, который быстро таял. Таял, становясь драгоценной водой. Я сложил плащ так, чтобы удержать воду внутри. Один конец получившейся емкости я направил себе в рот. Вода полилась в мое горло — сладкая и чистая.
