— Ты обязана до вечера выполоть всю траву на этом участке. Земля должна быть чистой, без единого корешка и травинки, — произнёс он, а потом с усилием надавил мне на плечи, заставляя отпустить на землю.
— Ты шутишь? — возмущённо спросила я и, сбросив руки с плеч, сделала шаг в сторону от него. — Зачем вообще что-то здесь полоть? Это же, как я поняла, лесная поляна, и ты точно не собираешься здесь что-нибудь садить. В прополке нет смысла…
— Совершенно верно. Смысла нет, — холодно бросил он. — Но я так хочу, и ты будешь это делать. Становись на колени и занимайся работой.
— Нет! Не собираюсь я тратить свои силы на всякую чушь и исполнять твои идиотские приказы!
— Тогда попрощайся со своим котом, — процедил он и выжидающе посмотрел на меня. — Последний раз спрашиваю — будешь исполнять приказ, или мне идти в подвал?
Внутри всё сжалось, и я чуть было не упала на колени, чтобы заняться прополкой, но интуиция подсказывала, что если я немедленно что-нибудь не придумаю, эта скотина будет постоянно шантажировать меня Маврикием. Поэтому, гордо вскинув голову, я решила идти ва-банк и так же процедила в ответ:
— Не надо меня пугать тем, что не сделаешь. Маврикий чувствует людей, и если бы ты на самом деле способен был причинить ему боль, он к тебе и не подходил бы. А ты ещё и кормишь его, и туалет убираешь. Если бы тебе кот не нравился, ты бы предоставил всю заботу мне. Плюс, он ластится к тебе, а это значит, что пока ты не принёс его в подвал, то держал его рядом с собой и не обделял вниманием. Поэтому, ты не убьёшь его.
Сказав это, я замерла, внимательно наблюдая за своим похитителем и не зная, права или нет. «В любом случаи, стоило попробовать. Если он сейчас двинется к дому, я всегда могу упасть на колени и умолять не трогать кота. Да и он должен понимать — убив кота, он потеряет рычаги давления на меня, и я снова объявлю голодовку» — пронеслось в голове, и я стойко не отводила взгляд от глаз похитителя, которые сейчас зло сверлили меня.
— Думаешь, не сделаю? — иронично спросил он. — Сделаю, и очень просто. Но, пожалуй, этот вариант воздействия мы оставим на потом. Есть и другие способы заставить тебя работать.
— Какие же? — я ухмыльнулась, поняв, что права и похититель на самом деле не может причинить вред моему Мавруше.
Ничего не ответив, мужчина развернулся и пошёл к дому, а я быстро начала оглядываться по сторонам. «Так, он не боится меня оставлять одну, а значит, уверен, что даже если я сбегу, он сможет меня догнать. Выходит, до ближайшего жилища людей далеко. Хотя…» — осмотрев обыкновенный с виду одноэтажный кирпичный дом, я увидела столб с проводами. «Ага, электричество-то от энергосети! За тридевять земель не имеет смысла тянуть электричество. На одно только оформление документации уйма времени уйдёт. Плюс столбы стоят не три копейки, плюс протянуть сеть, и подключиться… Если бы люди жили далеко, проще было поставить ветряк или солнечные батареи. Значит, всё же где неподалёку есть хоть какая-то деревенька» — поняла я, радуясь хоть малой надежде на возможное спасение. «И если что, я могу идти по лесу, держась неподалёку от столбов, и уж они точно меня куда-нибудь выведут. Да и дорога здесь должны быть. Как-то же мы сюда приехали. Наверное, она с другой стороны дома…».
Мысли прервал неожиданный сухой щелчок рядом со мной, а над ухом что-то просвистело, и я дёрнулась от испуга.
— Познакомься, это мой кнут, — равнодушно сказал мужчина, поигрывая им. — Я могу бить внахлёст, могу с оттяжкой, а могу с оборотом. Могу оставить лишь пылающий след на коже, или же поранить какой-то определённый участок, а могу и одним ударом снять кожу с половины спины. Так же могу нанести один удар, от которого ты через три дня умрёшь, а перед этим будешь долго мучиться. Или же в три удара могу сломать тебе позвоночник, или одним — сломать шею… В общем, я многое могу с помощью этой небольшой кожаной игрушки. И сейчас вопрос лишь в том — поверишь ты мне на слово, или же захочешь на своей шкуре прочувствовать мои умения. Та что, выбирай — первое или второе?
По телу прокатилась дрожь, когда я представила боль от удара, и с опаской посмотрела на кнут. Гордость требовала выкрикнуть — «второе», а интуиция подсказывала, что лучше сказать — «первое», потому что я не испытывала уверенности, что вынесу хоть один удар.
— Ты псих, — выдавила я, пытаясь обойти вопрос.
— Меня не интересует твоя оценка моего душевного состояния, — с презрением ответил он, а потом снова спросил: — Первое или второе? — после чего резко выбросил руку вперёд и над ухом снова раздался пугающий свист, а следом и щелчок.
Кусок травы с дёрном в паре сантиметров от меня оторвался от земли и, подлетев где-то на метр, упал, и я испуганно выкрикнула:
— Первое! Будь ты неладен со своим кнутом!
— Тогда на колени, и полоть, — порекомендовал он, и я послушно опустилась на землю.
Представив, во что теперь превратится моя одежда, которую я и постирать то не могла, я зло сжала зубы и, схватив первый пучок травы, дёрнула его на себя. Но как назло, земля, которую, по-видимому, никогда не пололи, так просто не давала вырвать сорняки.
— Больше толку будет от твоего махания кнутом, чем от моей прополки, — с ненавистью пробормотала я, увидев, как корни остались в земле, а в руках лишь травинки, и покосилась на кусок травы с дёрном, которую мой похититель вырвал из земли одним ударом.
— Работай, а не бурчи, — властно бросил мужчина, а затем прямо у меня перед носом раздался третий щелчок и в лицо ударили частички земли с вырванной травой.
«Сволочь! Какая же сволочь!» — подумала я про себя, боясь что-то сказать и получить удар уже по своей спине. А потом схватилась за траву, возле небольшой ямки, которая образовалась от третьего удара и, потянув за ней, поняла, что хотя бы теперь чуть легче полоть, имея немного взрыхлённую землю.
Если в предыдущие дни я маялась от безделья, то теперь вспоминала о них с тоской. Каждой утро начиналось с завтрака, а потом мучитель выгонял меня на улицу и, усаживаясь в плетёное кресло на крыльце, наблюдал за мной, поигрывая кнутом, а чтобы я не сильно расслаблялась, периодически пускал его в ход. Раздающиеся рядом удары заставляли меня сильно нервничать, и я полола траву, хотя понимала всю бесполезность своей работы. Меня заставляли это делать, чтобы унизить и наказать, а это злило. Но пока я никак не могла отсюда сбежать, и приходилось мириться.
Вечером же порой сил не было, чтобы поесть. Добираясь до кровати, я практически падала от усталости и сразу засыпала.
Руки превратились в чёрт знает что и, завтракая по утрам, я с отвращением смотрела на огрубевшую кожу, сломанные чуть ли не до мяса ногти, чёрную каёмку под ними и не знала, сколько ещё выдержу. Хотя руки были не самым страшных. Через неделю такой прополки, я уже не могла встань на колени, потому что так намяла их мелкими камешками и неровностями земли, что кожа на них постоянно горела. Поэтому приходилось работать на корточках, что тоже доставляло боль, и ноги часто начинали неметь. А уж боль в пояснице я вообще стала воспринимать, как нормальное состояние. Порой я не могла разогнуться и со двора уходила скрюченной буквой «г», а в подвале долго стонала и кряхтела, укладываясь на кровать.
