Вдруг до него дошёл смысл ужасного обвинения, которое Ульдиссиан только что сделал.
— Да быть того не может! Это была хитрость, проделка Инария или, возможно, Триединого. Ахилий никогда бы не…
Не без усилий Ульдиссиан встал сам. Мендельн восхитился его силе восстановления.
— Мендельн, это стрела Ахилия. Я это знаю. Это ясно мне и должно быть ясно тебе. Он стрелял. Он намеревался убить меня быстро.
Всё ещё надеясь опровергнуть, что их друг хоть как-то замешан, пусть даже невольно, в покушении на Ульдиссиана, Мендельн заметил:
— Если бы это был он, ты бы точно был мёртв. С расстояния в сто шагов в густейшем лесу Ахилий мог убить любого зверя точным выстрелом в сердце. Эта стрела прошла близко, да, но…
— Ахилий собирался убить меня, — стоял на своём его брат. Однако выражение Ульдиссиана смягчилось. — Но тут ты прав. Он ни за что бы не промахнулся, если бы не молился об этом.
Пожар, который учинил Ульдиссиан, разгорелся не на шутку. То, что и это не привлекло внимания эдиремов, поставило Мендельна в тупик, но потом он увидел, как его брат простым взмахом руки унял всё пламя. О пожаре напоминало только несколько обуглившихся деревьев.
— Так значит, это был ты, — прошептал он, обращаясь к Ульдиссиану. — Это из-за тебя никто, даже Серентия, не пришёл к нам на помощь!
Ульдиссиан угрюмо ощупал место на груди, куда ударила стрела. Его правая рука озарялась слабым золотистым светом, когда проходила не только над самой областью раны, но и вообще везде, где текла кровь. Наблюдая, Мендельн качал головой в изумлении.
Пятна крови исчезли в считанные секунды, и даже изорванная туника тут же починилась.
— Сначала я следил за тем, чтобы никто не составил нам компанию, пока ты призываешь мертвецов. Я не хотел, чтобы ещё кто-нибудь это видел, Мендельн. Они и без того насмотрелись достаточно, чтобы бояться тебя.
Мендельн не был до конца убеждён, что единственным мотивом Ульдиссиана было защитить брата, но он смолчал.
— А когда тебя прострелило?
— Я думал, щит исчезнет… Разве что тот, кто превратил Ахилия в убийцу, пожелал, чтобы этого не случилось.
— Инарий?
С резким невесёлым смешком Ульдиссиан повернулся к лагерю.
— Ты веришь в это не больше, чем я, не так ли, Мендельн? Совсем не похоже на него. Кто-то, столь же могущественный, как он, — возможно…
Его слова отнюдь не успокоили Мендельна.
— Ты знаешь, что если это так, нам конец.
Но его брат, уже начавший идти, ответ запросто:
— Один ангел, два ангела, да хоть сотня. Я отделаю их всех. Всех до единого.
И, глядя вслед удаляющемуся брату, Мендельн понимал, что Ульдиссиан не шутит.
* * *
Серентия ждала их в лагере, стоя рядом с партанец Йонасом, бывшим разбойником. Когда Ульдиссиан подошёл к ним, Сарон — суровый тораджанец, который, как и Йонас, был негласным офицером Ульдиссиана — присоединился к ним.
— У вас там что-то произошло? — тут же допросила Серентия. — Было такое чувство, будто…
— Мы закончили с работой Мендельна, вот и всё. Просто потребовалось больше, чем мы ожидали.
— И ответы были? — нажала она.
Взглянув на троицу, Ульдиссиан ответил:
— Собор шёл у нас по пятам. Инарий успокаивает людей и разносит грязные слухи о том, что мы делаем. Он пытается настроить Санктуарий против нас.
Йонас нахмурился. Сарон остался суров — его настроение никогда по-настоящему не поднималось со времени смерти его двоюродного брата от рук Триединого. Они были ближе, чем братья, — быть может, даже ближе, чем Ульдиссиан и Мендельн.
— Мы должны выступить войском на сам великий Собор, мастер, — заметил он.
Кивнув, Серентия добавила:
— А ведь в этом что-то есть. Ударить в самое сердце, пока не стало хуже. Мы не можем поступать, как с Триединым, подтачивая силы постепенно. Инарий не даёт нам такой возможности.
Непроизвольно потирая грудь там, куда угодила стрела, Ульдиссиан обдумывал их мнение. Мендельн, который в конце концов присоединился к ним, издал неопределённый звук.
— Нет, — наконец решил Ульдиссиан. — Пока рано. Есть ещё одно место, куда нам нужно пойти до того, как мы выступим на Инария. Только одно.
— И что же это за место, мастер Ульдиссиан? — спросил Йонас.
— Столица… Мы отправляемся в город Кеджан, чтобы встретиться с лидерами магических кланов.
* * *
Весть о принятом решении быстро разносилась среди эдиремов, и чувство восторга охватило лагерь. Многие из паствы Ульдиссиана никогда не были в столице. Повсюду только и было разговоров, что о том, каков город Кеджан. Те немногие, кто бывал там, как могли, старались описать его, но судя по тому, что услышал Ульдиссиан, их воспоминания сильно расходились.
Он дал волю их восторгу, несмотря на некоторые опасения со стороны как Мендельна, так и Серентии. Они были правы, что тревожились по поводу встречи с кланами магов, которые, согласно слухам, избегали вмешательства в борьбу.
Ульдиссиан тоже тревожился, но в то же время чувствовал уверенность. Ему пришло в голову, что маги, явно не являющиеся марионетками Собора Света, будут заинтересованы в возможном союзе. Даже если и не так, они определённо приложат все силы, чтобы снизить влияние секты на народные массы.
По мнению Ульдиссиана, игра стоила свеч, и раз столица всё равно находилась на пути к святыне Инария, большим отклонением от курса это нельзя было назвать.
Его импровизированная армия выступила с рассветом, без труда пробираясь сквозь густую растительность. Когда нужно было пересечь реку, что могло быть проще, чем при помощи магии соединить вместе три ствола для моста или, как делали некоторые более продвинутые, просто оттолкнуться от берега и приземлиться на другой стороне? Когда местность становилась ненадёжной, разве трудно было разделить эдиремов на маленькие группы, которые буквально прокладывали себе дорогу?
Ульдиссиан никогда не препятствовал таким проявлениям силы среди его людей. Чем более уверены они были в своих силах, чем более комфортно себя чувствовали с ними, тем больше был шанс, что они переживут битву, не говоря уже о победе.
Мендельн, само собой, был отнюдь этому не рад, но держал язык за зубами, чем его брат был доволен. За первый и следующий дни эдиремы покрыли огромное расстояние. Ещё оставалось пройти немало, но Ульдиссиан прикинул, что их темп не даст даже проповедникам Инария много времени, чтобы настроить против них больше людей.
И всё же он подгонял эдиремов самую малость… А потом ещё немного… И ещё немного…
На четвёртый день, как раз незадолго до темноты, они добрались до другой реки. Эдиремы начали переходить. Ульдиссиан был предельно осторожен и расставил нескольких часовых.
